Три в одном

Этот рассказ - не для слабонервных. Прежде чем его читать, подумайте, не повредит ли его прочтение Вашей психике? Автор оставляет право за собой на публичное донесение событий, изложенных в  этом рассказе. Читатель волен прервать чтение и не возвращаться к нему больше, чтобы   не обвинять автора в неадекватном восприятии действительности.
                * * *
После того, как электрик Кузьмич перепутал фазы и получил удар током, у него повысилось  сопротивление тела и открылись писательские способности. За ним так и закрепилось прозвище «писатель». Об этом я узнал практически сразу от лифтера Шульмана, когда устроился на работу в институт. С тех пор, я все время искал повода познакомиться с  творчеством Кузьмича, и наконец, мне повезло. По какому – то делу, зайдя в его тесную бытовку, я увидел, как Кузьмич, согнувшись на стуле, пишет на листке под светом настольной лампы. Поздоровавшись, он с довольным видом произнес:
- Вот, дописал новый рассказ.
- Можно прочитать? – спросил я, протягивая руку.
- Конечно – ответил Кузьмич, уважительно отдавая листок мне, как потенциальному почитателю его таланта.
Подлинник рассказа у меня сохранился, поэтому я привожу его в том виде, каким увидел  в первый раз. Назывался он:

                Хороший рассказ.
 В одном городе жил хороший человек. И все у него было хорошо. И жена и дети. Он ходил на хорошую работу и общался с хорошими людьми. Получал хорошую зарплату. Но однажды, в один хороший день, он вышел из дома и прыгнул с коммунального моста  в реку вниз головой. Хорошо, что его выловили. Только он все – равно помер.

 Я повертел листок в руках, больше на нем ничего написано не было.
- Все? – спросил я в некотором недоумении, подозревая, что у Кузьмича после удара током не только повысилось сопротивление, но и понизился уровень мышления.
- Все – утвердительно ответил Кузьмич и как – то посерел, поскучнел, не наблюдая выражения восторга на моем лице. Он стал собирать инструменты и, взяв стремянку, пошел менять лампочку на пятом этаже.
- Странный какой – то у нас Кузьмич – поделился я  своим наблюдением с Шульманом.
- Конечно, побываешь в дурке, так станешь странным – ответил лифтер.
- А как же он работает электриком? – удивился я.
- Комиссию проходит – и ладно – сказал Шульман - Так – то он работу свою знает, да и какой нормальный электрик на такую зарплату пойдет?
 С этим я согласился но, не особо доверяя Шульману, решил спросить у самого Кузьмича о пребывании в психбольнице. Все-таки мне с ним работать, а вдруг у него что-нибудь замкнет в самый ответственный момент? Имеется в виду - не провода, а в голове.  И случай такой представился.
Разговор завязался про Сирию, перекинулся на подвиг нашего наводчика и я высказал, как мне показалось, умную мысль, что не мешало бы при расчете траектории снаряда, учитывать кривизну земли.
- Вы что, до сих пор верите в ее круглую форму ? – неожиданно спросил меня Кузьмич.
- А как же? – удивился я - Какая она еще должна быть, плоская что – ли? Вас чему в школе  учили?
- То есть, Вас учили, что планета Земля имеет форму шара? – уточнил он, внимательно глядя на меня.
- Ну, да! – утвердительно ответил я, впрочем, подозревая какой – то подвох.
- Или все – таки она сплюснутая со стороны полюсов? – коварно произнес Кузьмич.
- Ну, сплюснутая…, но немного - согласился я.
- То есть – эллипсоид. А если я скажу, что Земля имеет горы, впадины и как говорят ученые, является геоидом? Это тоже будет правдой?
Я согласился, сраженный эрудицией Кузьмича. Тем более, стыдно было признаться, что понятия не имею, что такое  геоид.
- Ну и какой же Земля – шар?! – торжествующе заключил Кузьмич.
Я молчал, внутренне ощущая потребность обозвать его ослом, или как-нибудь похуже, и испытывая комплекс неполноценности.
- Ха! Наука… - презрительно проворчал он - Когда мы появляемся на свет и начинаем его познавать,  на чем основываются наши убеждения? На наших чувствах. Мы видим ровную землю, уходящую за горизонт, наблюдаем за солнцем, которое ходит вокруг земли, нам и в голову не взбредет, не приснится в самом страшном сне, что любимые папа и мама имеют в своей далекой родословной каких-то обезьян, а если смотреть  вглубь веков - все сводится к червям и амебам! Нам понятно, что люди произошли от людей.  И мы начинаем прозревать, что у этого прекрасного мира есть начало, есть Создатель, но…
«Нет, нет» - говорят  учителя, любимые папа и мама, бабушки, дедушки, братья и сестры, старшие товарищи. «Все  наоборот! Земля – шар (как так?!), она вращается вокруг солнца (не может быть!), мы произошли от обезьян (вот тебе и на!) и весь мир появился благодаря случайному стечению обстоятельств, сам по себе путем взрыва или постепенно из какой-нибудь рассеянной пыли. И подавленные авторитетом учителей и родственников,  мы свою веру в Творца, подменяем верой в науку…
-   Вы верите в науку? – вдруг спросил  Кузьмич.
- Да! – со злостью и вызовом ответил я.
- Много, очень много людей верят в науку – продолжил он задумчиво - «Наука доказала» - говорят они, не понимая, что несколько лет назад наука зачастую доказывала обратное, что появляются новые данные и представления о том или ином явлении. Часто пишут  об ученых, дескать они - жрецы науки, но я все-таки сказал бы так: жрецы Науки, потому что толпы людей покланяются ей, как некоему новоявленному идолу… Впрочем, это  я  понял, пребывая в одном невеселом учреждении –  сказал  Кузьмич
-  Есть такое понятие, как доказательство теоремы от противного. Если видел нечистого, значит, есть и Спаситель. Ведь, в основном, люди приходят к вере в  потусторонний мир - при его влиянии  на их  жизнь. Тоже  случилось и со мной.
- А каким образом вы попали в это учреждение? – уже не стесняясь, спросил я, на что удостоился отдельного рассказа.
                Рассказ Кузьмича.
    Солнце дарило яркие краски лета, ветерок ласкал лицо. Я проходил через двор к своему дому. За забором детского садика слышались детские крики, смешивающиеся с щебетанием птиц и скрипом качелей. Старушки сидели на лавочке, бдительно посматривая вокруг. Вот, возвращается с помойки тетя Валя, держа в руках добычу – ношеные женские сапоги, чтобы добавить их к куче барахла в свою квартиру - рассадник тараканов и клопов. Вот, выглядывает в окно заспанный сосед с первого этажа, видимо, собираясь сдать украденный ночью аккумулятор и скорее бежать к тете Свете за живительной влагой в соседний подъезд. Все было, как обычно, в этот теплый, солнечный день, но на душе у меня стояла лютая зима. Скука и уныние овладели мной, вгоняя в жесткую депрессию. Существование мое в этом мире казалось глупым и бессмысленным. Такое состояние накатывает беспричинно, и только суета и заботы отодвигают его на некоторое время. И я  никак не мог согреться. Меня знобило. Наверное, я заболел. Придя домой и не застав жены, я начал искать таблетки. Голова болела невыносимо. Еле живой, не найдя аптечку дома, я позвонил по телефону соседке, с просьбой дать мне чего–нибудь от головной боли. Через пять минут раздался звонок в дверь и появилась соседка Таня в легком халате и тапочках на босу ногу.
- Попробуй эти – сказала она, протягивая две таблетки в золотистой обертке:
- Я сама ими пользуюсь при депрессии. Выпьешь -  и как на курорте побываешь.
     Поблагодарив и проводив ее до двери, я пошел на кухню. Таблетки запил холодной водой из чайника и присел на диван в комнате, в ожидании улучшения моего состояния.  И точно – что-то щелкнуло в голове. Яркий желтый свет из окна сменился на  пасмурный. Веселые крики детей стихли. Наступила зловещая тишина. Полумрак охватил пространство комнаты. Но голове стало легче. Острая боль стала затихать. Я повертел шеей и вдруг, заметил в темном углу непонятное движение. Приглядевшись, я с ужасом увидел небольшого скелета, шевелящегося в углу. Мало того, скелеты начали постепенно вылезать, пританцовывая, из разных темных углов. Их становилось все больше и больше. Я увидел, как под телевизором притаилось какое – то маленькое чудовище с длинным хоботом и толстым туловищем. Оно гудело, как пылесос, пытаясь подобраться ко мне поближе. Между тем скелеты уже расхаживали по столу, щелкая костяшками. От страха я не мог пошевелиться, и когда пришла жена,  только мычал, не в состоянии вымолвить ни слова, показывая пальцем на разгулявшихся скелетов и разных тварей, множеством глаз протыкающих меня из шкафа с посудой.
«Скорая» приехала быстро. Очень умелые руки скрутили меня и посадили в машину. Мы тронулись... В смысле, поехали. Я поглядел в окно. Рядом с машиной бежала огромная черная пантера с горящими глазами. Когда наши взгляды встретились, мое сердце сжалось от страха. Я закрыл глаза, только чтобы не видеть этого зверя, не видеть его пронзительного взгляда. Машина притормозила у железных ворот, затем резко газанув, остановилась у крыльца. Санитары помогли мне выйти. Пантера осталась за воротами, спокойно наблюдая за мной. Как будто, передавала эстафету. Поднимаясь на крыльцо, я увидел распластанное, черное, лохматое чудовище, елозившее по полу, которое только и ждало момента ухватить меня за ногу и сожрать, когда я к нему приближусь. Я закричал и уперся ногами в ступеньки.
- Тряпку убери – сказал один санитар другому. Тот пнул ногой чудовище. Оно, шурша, откатилось в сторону, и мы вошли в дверь больницы.
 В приемной за столом сидел пожилой ангел, одетый в белые одежды. Чистое лицо его сияло, как и белый пушок, обрамляющий лысую голову и образующий нимб. От него веяло такой добротой и благодушием, что ноги у меня подкосились, и я упал на колени. Слезы потекли у меня из глаз. Я начал с плачем просить прощения за все мои прошлые грехи и за те, которые не успел, но хотел совершить, с просьбой не рассказывать об этом моей жене.
Один из санитаров подал ангелу заполненные бумаги и спросил:
- В надзорную?
- Да – ответил ангел, читая бумаги, и почесал под крылом.
- Троицу будем ставить? – спросил санитар.
- Пока аминазин, а там – посмотрим.
-  Пойдем – сказал мне санитар - Познакомишься с Аббадоном. Его тоже сегодня привезли.
Когда меня привели в палату, я сразу увидел сидящее на койке существо, похожее на человека, облик которого плавно менялся. Все черты его лица находились в движении. Иногда они были даже благообразными, но чаще страшными и омерзительными. Постоянными оставались лишь огромные черные глаза. Глядеть в них было жутко до головокружения. «Бес – безобразен, потому что он не имеет образа» - подумал я. Это было последнее, что я подумал в тот день. После укола аминазина, я провалился в бездну кошмаров до следующего утра.
    Проснувшись и открыв глаза, я увидел сидящего на койке напротив худого  темного человека с черными глазами, одетого в больничную пижаму. Он непрерывно смотрел на меня, очевидно, ожидая моего пробуждения.
- Как тебя зовут? – спросил он, продолжая так же пристально глядеть на меня.
Голове  стало значительно легче, но какая-то апатия овладела мной.  Я с усилием вспомнил и назвал свое имя.
- Я  Аббадон. Повелитель тьмы. Князь мира сего. -  сказал мне этот темный  человек с черными глазами.
- А ты - мой слуга. И не вздумай своевольничать. Буду наказывать жестоко и без промедления. Ты думаешь, на чем основан этот мир? Страх, сила, ненависть – вот что является основой мироздания, основой любого государства. И этот  порядок придумал я. Что проще может быть, чем бездумное подчинение в созданной мной иерархической системе? И в ней места нет таким  эфемерным понятиям, как любовь, доброта и жалость. Именно они портят жизнь всем и мешают навести порядок. Четкий порядок, основанный на страхе и безусловном подчинении вышестоящему начальству. Мир насекомых, допотопный мир динозавров и пещерных зверей, созданный   по моей идее, существовал или существует  много миллионов лет! И многие правители принимают этот принцип  и претворяют в жизнь. Но дураки и слабаки противятся и не понимают элементарных вещей.
Ты, думаешь, Дарвин придумал теорию эволюции? Не-е-т. Это я нашептывал ему в ухо мою идею, которая  отвергает жалость, оправдывает любую подлость в стремлении выжить и дает право сильному убивать более слабого. Как я смеялся от злобной радости, когда материалисты (материализм, кстати,  придумал тоже я) представили, в соответствии с этой теорией, человека  -высокоорганизованным животным, отвергая его высшую природу.  Не замечая следующего парадокса: человек должен получать радость и удовольствие при жизни, но это высокоорганизованное животное в награду за представленные ему блага в будущем (а может далеким неведомым потомкам когда-нибудь), должно сейчас и здесь служить власти этих зазывал к всеобщему счастью и работать на них (их партию), невзирая на холод, голод, нужду и физические страдания, как раз себя и лишая этих благ. «Потерпите немного» - говорят они: «Вон уже показалось счастье, оно уже близко, только нам надо убить, посадить в тюрьму несколько тысяч, а может миллионов - миллиардов человек, которые мешают осуществлению наших замыслов. Построить великую башню, канал, стену, и будет счастье, благоденствие и процветание!» И потом, когда убиты миллионы людей, построены башни каналы, стены, а счастья, как не было, так и нет, тогда в подмену религии и веры  выступит … наука, которая усилиями ученых якобы приведет человечество к процветанию и благоденствию. Вот освоим Луну, Марс и Венеру, научимся оживлять мертвых и заменять  стареющие органы и будете наслаждаться жизнью всю жизнь (такая вот тавтология). Это я здорово придумал! – засмеялся темный человек.
Услышав громкий смех Аббадона, толстый санитар, который дремал в углу, навалившись на тумбочку, встрепенулся и произнес:
- Эй, Аббадон. Ты чего там опять своевольничаешь? Будешь наказан жестоко и без промедления. Смотри, к буйным отправлю, давно тебя видно галоперидолом не баловали.
- Вот видишь, – уже шепотом  произнес Аббадон - Как работает мой закон. Он сильнее, и я должен ему подчиниться. И я его ненавижу и боюсь. Говорят, что я буду низвержен, когда восполнится праведниками количество падших ангелов. Так вот, скажу по секрету – это никогда не произойдет - он хихикнул:
 - Для чего я соблазняю людей? Ты думаешь, я не могу покончить с этим миром? В одно мгновенье он превратится в прах! Но души... людские души... Они должны прибавиться к   моим слугам перед окончательной битвой! И я оттягиваю свое окончательное наказание и Страшный суд. А я буду это делать о-очень долго.  За это время все поймут, что я прав. Что у меня самое лучшее мироустройство и другого быть не может.
Ты слышал,  после полуночи скрип во дворе? Ты думаешь – это скрипят качели? Нет. Это стонут души людей, попадая в мои владения. Ты думаешь, что зимой вьюга воет за окном? Вопли душ миллионов грешников вторят ветру, понимая, что они будут навсегда служить моему порядку. Они же всегда стремились к свободе, глупцы! К свободе удовлетворения своей похоти! Не понимая, что у меня – любая свобода наказуема. Только я свободен мучить всех и издеваться над всеми!
 Он еще много, чего говорил, выдавая тайны мироздания, но мой мозг уже был не способен воспринимать информацию. Потом нас перевели в разные палаты и через две недели – меня выписали.
- И знаете, что я еще понял в этом желтом доме? – спросил меня Кузьмич.
 - Вроде пустяк, наше равнодушие,  а мы без сомнения проходим по жизни слоновьими ногами, под которыми хрустят чужие жизни, ломаются судьбы, гибнут таланты, но этого мы не замечаем. Нам не до того, впереди манит нега комфортабельной жизни, получение наслаждений. Наслаждаться жизнью, получать  от  нее максимум удовольствия – вот наш девиз, вот в чем заключается наше стремление к построению  рая на земле. В чем видится зримое благополучие каждого обитателя? В огромном собственном, упакованном электроникой  доме, автомобилях, самолетах, яхтах. Чтобы каждое его пожелание исполнялось тотчас,  без промедления. Вся жизнь представляется предназначенной для удовлетворения своих психических и физических потребностей. Не надо ничего делать, только наслаждаться, наслаждаться, наслаждаться… А разве нельзя испытывать удовольствие от тихой грусти? От бескорыстной помощи  своему ближнему? От того удовлетворения, что пусть твой дом и тесноват, не очень красив и удобен, но в нем нет ни скандалов, ни криков? Пусть пища не так вкусна и разнообразна, но все-таки она есть. Ведь, в конце концов, нагими мы приходим в этот мир и нагими уходим. Зато вы не живете в страхе, что можете  что – то потерять.
 - Я думаю, чтобы понять это, не обязательно надо побывать в сумасшедшем доме – сказал я Кузьмичу - Хотя, с другой стороны, все мы частично в нем находимся.
 
  Е. Иванютенко