Magna res est amor! У епископа

в начало
http://www.proza.ru/2019/10/27/27
предыдущая страница
http://www.proza.ru/2019/11/03/351
следующая страница
http://www.proza.ru/2019/11/03/1934


     У епископа

Его преосвященство, Епископ Франсиско де Сорио, не спеша отобедав, отошел от стола и удобно уселся в кресле. Предаваясь отдыху, он вспомнил, как его наставник Томас де Торквемада сыграл не последнюю, а может и первую роль в становлении современной Испании.
 «Да, Торквемада был славный борец с еретиками. Он лично приговорил к смертной казни, а затем и сжег на костре более десяти тысяч человек. Это он Томас, был духовником инфанты Изабеллы Кастильской, и принял личное участие в семейной жизни Изабеллы. В 1469 году, тайно от брата Энрике, занимавшего тогда Кастильский престол, Изабелла в сопровождении Торквемады, отправилась в Вальядолид, где ее обвенчали с наследником Арагона – Фердинандом. Так Торквемада, как главный виновник брачного союза, объединившего два самых больших королевства Испании, получил в свои руки власть над всей инквизицией. В том же году, великий Инквизитор Торквемада решает вопросы финансировании на основе самоокупаемости. Жалованье инквизиторов выплачивается из казны трибунала, а казна, в свою очередь, пополняется за счет конфискаций имущества еретиков.
Фердинанд, за такую свободу действий, накладывает на доход инквизиции налог в размере одной трети этих поступлений. В тоже время король Фердинанд придумывает новшество, куда обобранных еретиков девать.  И потекли реки на испанские галеры из каторжников, закованных в кандалы.  Теперь в руках короля огромная военная сила, вот Фердинанд и наложил лапу на две трети дохода инквизиции. Все святые отцы и сам Папа Римский скрежещут зубами, но поделать ничего не могут. Для сохранения дохода у всех остается только одно – ловить все больше и больше еретиков» …
Размышления Епископа Франсиско прервали стуком в дверь.
«Войдите,» его преосвященство, недовольно взглянул из-под кустов нависших бровей на вошедшего монаха. «Видать, дело серьезное, раз секретарь осмелился потревожить меня,» подумал епископ и произнес вслух «Ну что там стряслось?»
«К вам, ваше преосвященство, прибыл Мигель, прокурор Толедского трибунала!»
«Что он от меня хочет?»
Монах пожал плечами, выказывая что ему не понятна суть приезда. Епископ попытался встать, но прострел в поясницу повалил его обратно в кресло.
«Господи, как омерзительна старость! А ведь нужно быть в седле, даже когда ноги перестают слушаться, тело ломит, словно сброшенное со скалы.  Я стар и немощен, а тут еще нескончаемые клубки интриг, тайн, заговоров. Нескончаемые, как вереницы верблюдов у торговцев из Африки.  Почему все думают, что именно на меня должны сойти все людские проблемы».
Епископ со свистом закашлялся, снова посмотрел на монаха и, взявшись за его руку, встал. Шаркая ногами и, с нескрываемым раздражением направился в приемную. Все давно знали, что послеобеденный сон – это святая дань сану. И только война, сам Папа Римский, или указ короля могли вот так бесцеремонно взять и отнять у епископа этот сон, так ему необходимый.
«Смотри!» прервав свои мысли, заговорил Епископ. «Ели известие окажется пустяковым, тебе это обойдется самой черной работой в конюшне!» А там епископ, не так явно, конечно же, он выше этого, потом найдет, как придраться к монаху.
     Франсиско де Сориа было чуть больше, чем шестьдесят. Резкие черты высохшего лица, словно пергаментная кожа, свидетельствовали о строгой и воздержанной жизни. Под его цепким змеиным взглядом, узко посаженных глаз, любому из оппонентов хотелось во всем сознаться и раскаяться тут же и сразу. Этот взгляд, казалось, проникал в самую душу, взбалтывая на ее дне и поднимая на поверхность самые давние грехи, о которых уже и не помнил стоящий напротив посетитель. Но Франсиско де Сориа видел и знал все и был воплощением воздержания, он был окончательный приговор жирным порокам.
 Он вошел в приемную. Увидев епископа, прокурор учтиво поклонился:
«Ваше преосвященство!» начал монолог Мигель, стараясь смотреть чуть влево, чтобы не попасть под пронзающий взгляд епископа. Приношу свои извинения, но дело приведшее меня к вам» …
 Прошли не менее получаса. Когда Мигель закончил свое изложение. После всего услышанного, Епископ задумался. Сведения, привезенные прокурором, были слишком серьезны и не укладывались в его голову. Когда прокурор Мигель углубился в тонкости, епископ все переспрашивал и кивал головой. А когда Мигель поинтересовался, каково мнение его преосвященства о случившемся, тот с нескрываемым ужасом на лице ответил:
«Случившееся? Ты называешь это обычным происшествием!  То что произошло явная болезнь! Это чума, извержение вулкана. Если об этом узнает понтифик, или не дай Бог королева Изабелла!» лицо епископа от ужаса передернуло. «А если об этом узнает народ!» теперь лицо говорящего, сперва побелело, а затем стало пунцовым. «Что будет, когда известие о побеге ведьмы с главным инквизитором достигнет ушей толпы? Доверие к Церкви, доселе незыблемое, как сам мир, пошатнется!  А к чему это приведет угадать не трудно. Глупая, забитая догмами толпа, возглавляемая каким-нибудь бунтовщиком из благородных, устроит кромешную резню без шанса на спасение!» епископ замолк и его лицо сделалось белесым. «Дела-а-а,» произнес он и, растерев правый и левый висок, продолжил. «Как же так произошло?» епископ посмотрел на Мигеля. Тот стоял не моргая. «Чего ты на меня уставился словно филин, отвечай!»
«Ваше преосвященство, я сам в ужасе!» не солгал прокурор и развел беспомощно руки.
«Отец Фернандо. Он для всех и для меня лично слыл почти каноником!» прокурор кивнул соглашаясь. «Скажу больше, я до сих пор в это не верю.  А ты ничего не заметил? Все-таки столько лет с ним рука об руку?»
Прокурор потемнел и опустил взгляд, в душе проклиная в первую очередь себя. Все произошедшее с ним совсем недавно, живо всплыло в его памяти. Да, ему нужен был сговорчивый, личный главный инквизитор. А не этот, неподкупный Фернандо, решающий дела лишь по своей глупой совести. Так денег не заработаешь. Что он, Мигель, может заработать с мелким служащим Алонсо? Только и всего, что щипать нерадивых крестьян да городские отребья. А со своим «главным инквизитором» можно подцепить на толстый крючок и богатеньких ремесленников, и жирных купчишек. Мигель на большее не рассчитывал, он знал, ему безродному не стоит даже и думать, чтобы подвести под инквизицию кого из сословия, для этого есть сановники рангом повыше.
Вот и подвернулся такой подходящий случай с племянником адмирала. Здесь и так ясно - девочка ни при чем. И даже Адмирал смягчился бы, если ему все правильно довести. Так и произойдет, когда дело будет вести Фернандо. Но, если все правильно рассчитать и сделать, то можно и Адмирала потешить и Фернандо отодвинуть. Вот и понадобилось Мигелю почти пол ночи втолковывать Алонсо, что тот должен сделать чтобы заполучить доходную должность. От этих мыслей его понесло на самобичевание:
 "Это все моя жадность. Мало все мне. А ведь давно за сорок, вот и живи себе спокойно, жди внуков, радуйся мелким откупным,» вдруг мысль о собственной вине в произошедшем перескочила на другого. «Как же так?» произнес он вслух, замолк и дабы не раскрыться, начал импровизировать. «Я все мог себе предположить, но только не то, что Фернандо, из-за какой-то смазливой девки, потеряет разум и совершит невообразимое".
«Мне явно видится, что ты чего-то не договариваешь?» сверлил своими глазами прокурора епископ.
Мигелю стало душно под его проникающим взглядом, а тут еще предательски задергалась щека.
«Все как на духу, ничего не скрываю ваше преосвященство. Я как на исповеди!» дрожащим голосом выдавил слова прокурор.
«Смотри, если ты чего утаил от меня, пощады не будет! Сам пойдешь на костер! А пока спускай с цепи всех своих ищеек!» епископ отвернулся и уставился через открытое окно в небо.
«Эту девку, насолившую адмиралу, надо во что бы то ни стало! Найти и покарать!  А вот что делать с инквизитором?  Своим поступком он всех нас просто опозорил. Он просто взял и плюнул в лицо самой Святой Церкви. В общем, так!» лицо епископа стало каменным. «Тебе неделя. Или ты придумаешь объяснение, которое устроит всех, или» …  Он красноречиво взглянул и под его взглядом у прокурора забегали мурашки. «Боже праведный!  Мне, от твоего известия, даже дурно стало!» епископ медленно вышел из приемной.
Прокурор остался, и был в состоянии побитой собаки, выставленной хозяином за дверь. А это означало, если он не выполнит приказа, то быть ему не хозяйским псом, а уличной дворнягой, и это в лучшем случае. Эх! Попадись ему сейчас Фернандо, и Мигель с радостью бы вцепился в его горло: «За что мне все это?» произнес он вслух и поднял глаза к верху. Лики святых молчали. Прокурор сгорбившись поплелся к выходу.



в начало
http://www.proza.ru/2019/10/27/27
предыдущая страница
http://www.proza.ru/2019/11/03/351
следующая страница
http://www.proza.ru/2019/11/03/1934