Баррикады. Ч. 1 Начало октября сорок второго

Война – гибель. Война страшна не продвижением войск, не пожарами, не бомбёжками – война прежде всего страшна тем, что отдаёт всё мыслящее в законную власть тупоумия…  А.И.Солженицин


В Сталинграде было пять мест особо жестоких кровопролитных боёв: на Лысой горе, на северной окраине в районе Рынка – Спартановки, на Мамаевом кургане, в центре города вдоль Волги с форпостом – домом Павлова, и в заводском районе, особенно возле завода «Баррикады» и на его территории.
 «Баррикадами» построенный перед первой мировой войной  Царицинский орудийный завод стал называться в двадцатые в память о его обороне в гражданскую войну. Он был уникален. Перед войной на нём делали артиллерийские стволы длиной более 20 м для орудий 406 мм.
Расположен завод был у берега Волги. С волжской стороны к нему примыкал нижний посёлок. А напротив, за железной дорогой на взгорочке - верхний посёлок. Оба кирпичных.
Слева от «Баррикад» через три оврага – хлебозавод №2 и металлургический завод «Красный Октябрь», выпускающий спецстали. Справа – кирпичный и за ним Тракторный, выпускающий тогда танки Т-34 и артиллерийские тягачи. Вместе с другими небольшими предприятиями это и был заводской район. И в центре его – «Баррикады».   

Со второй половины сентября  за заводом в береговом откосе располагался командный пункт 62-й армии Чуйкова. Здесь же, рядом была и центральная переправа армии, так называемая «шестьдесят вторая». Главные переправы, в центре города, были потеряны в середине сентября.

Немцы, прорвавшиеся к Волге в августе, сначала решили захватить тракторный завод и, от него, двигаясь на юг с заводского района и весь Сталинград, но им не дали.
И в  конце сентября они устремились к заводам уже с другой стороны, прорвав нашу оборону у Мамаева кургана и заводских посёлков. Отдельные немецкие разведгруппы с верхнего посёлка «Баррикад» обстреливали Волгу уже в середине сентября.

Чтобы преградить им путь, в помощь танковому корпусу  и остаткам стрелковых 112-й и 95-й дивизий, отошедших от Мамаева кургана, Ставка направила несколько новых дивизий: 25 – 27 сентября 193-ю дивизию Ф.Н.Смехотворова, 27 – 30 сентября 308-ю дивизию  Л.Н. Гуртьева, 29  сентября – 1 октября к «Красному Октябрю» 39-ю дивизию С.С.Гурьева, 5-го октября к Тракторному – 37-ю дивизию В.Г. Жолудева. Следом за ней переправили и 84-ю танковую бригаду Д.Н.Белого в количестве 49 танков, из них 5 КВ и 24 Т-34. И ещё две стрелковые переформированные бригады моряков: 92-ю и 42-ю.
И регулярно высылались подкрепления. Правда, их учёт не вёлся. Но по данным архива минобороны переправляли в день до 4-5 тысяч человек и всего в октябре переправили 30 – 40 тонн грузов. А наши «историки» все твердят о численном преимуществе немцев и умалчивают наши ляпы.
Все дивизии  были легко вооружёны.   Тяжёлые артиллерия, миномёты и катюши оставались на левом берегу и частично размещались на островах.

Продолжая наступать, 28 – 29 сентября немцы   нейтрализовали Орловский выступ (вблизи Тракторного), окружили там наши части и до октября захватили основную территорию рабочих посёлков на западе: Баррикад  и Красного Октября. 
К 30 сентября они стали угрожающе скапливаться  перед заводом «Баррикады». Продвигались быстро и успешно. 
В  воспоминаниях Н.И.Крылова, начштаба 62-й армии: «К Сталинграду выдвигалась еще одна немецкая пехотная дивизия. Вернулась в первый эшелон отводившаяся в резерв 14-я танковая. У противника заметно прибавилось артиллерии. Его наземные войска по-прежнему поддерживала воздушная армада Рихтгофена — до тысячи «юнкерсов», «хейнкелей», «мессершмиттов».

Первому переправившемуся полку 308-й дивизии Гуртьева сначала удалось отбить часть захваченных немцами завода «Силикат» и северо-западной окраины поселка Баррикады. Однако 2 октября немцы остановили гуртьевцев, а на следующий день под прикрытием авиации, артиллерии и танков атаковали. Ночью 3 октября комдив Гуртьев сообщил в штаб армии: «351-й полк за исключением 30 человек, находящихся в районе оврагов, что севернее «Силиката», в течение нескольких часов отражал атаки пехоты с танками противника, находясь в полном окружении, бойцы и командиры стойко отстаивали и героически погибли южнее «Силиката» вместе со штабом и комиссаром Фроловым». Рассказывали, что в ловушке полк оказался из-за того, что сзади и слева «дрогнули» 42-я и 92-я стрелковые бригады нового формирования. А отступить не разрешили.
Слева была 193-я дивизия, справа 112-я. Последнюю немцы оттеснили к Тракторному. А в 308-й на 1 октября оставались около 600 человек (из воспоминаний, скорее позже). По данным А.Исаева на 1 октября в 308-й дивизии числилось 4055 чел. Но это с тыловиками.

4 октября от прямого попадания бомбы вместе с командиром погиб штаб 339-го полка, заступившего на место погибшего 351-го.  Немцы захватили шестиугольный квартал, шестигранник - квартал "высоток" (скоросшиватель, как они его называли, в Волгограде на его месте – Мирный) и бои велись уже в парке «Скульптурный» (теперь – им.Гагарина). Скульптурным на плане города обозначен район с парками и массивом кирпичных зданий за железнодорожной линией и верхним посёлком, метрах в семистах от завода «Баррикады».
В этот день уже начала разведку боем 14-я танковая,  переброшенная с юга Сталинграда.

Красноармейцы продолжали пытаться освободить захваченные территории. С насыщенными техникой и боеприпасами немецкой армией было очень тяжело сражаться, особенно, когда без манёвров, в лоб. А мы упорно практиковали мелкие наступления.
Уже 5 октября комфронтом Ерёменко приказал незамедлительно контратаковать и отбить завод Силикат (в километре – полутора от завода «Баррикады») и Скульптурный.

«День 6 октября, - из воспоминаний Чуйкова, - прошел без особой активности пехоты и танков противника, но его авиация с раннего утра до позднего вечера бомбила наши боевые порядки.
Вечером под большим давлением мне пришлось согласиться на контратаку. Относительное затишье 6 октября было, по-видимому, понято штабом фронта как истощение противника. (А немцы готовились к атаке, как всегда аккуратно, без импульсной суеты, А.Т.).
7 октября   противник   начал новое наступление…  силами двух пехотных дивизий. Атаку поддерживали свыше пятидесяти танков (14-й танковой дивизии. Не пробившись к Волге у «Баррикад» и «Красного Октября» они решили их взять с флангов через Тракторный, А.Т)  После ожесточенных боев ему удалось к исходу дня  захватить один квартал рабочего поселка Тракторного завода и вплотную подойти к стадиону. Проспект Стахановцев и парк Скульптурный остались в наших руках». Но это были небольшие частные атаки.
9 октября в стык между 37-й и 308-й дивизиями ввели подразделения  95-й дивизии Горишного численностью не более полка. И 11 октября снова приказали контратаковать и отбить шестигранник. С большими потерями продвинулись за день всего на 100 – 200м.
 «12 октября, - из воспоминаний Чуйкова, здесь и далее, -  согласно приказу командующего фронтом, дивизия Жолудева с одним полком дивизии Горишного наносила контрудар по западной окраине поселка Тракторного завода, («если говорить точнее, это была просто относительно крупная контратака», - Н.И.Крылов ) в котором участвовали «весьма ослабленная 37-я дивизия Жолудева, частично 95-я, а также один полк 39-й дивизии Гурьева, временно подчиняющийся Жолудеву».
(Это был 117-й полк, который  поставили  в стык между дивизиями Желудева и Горишного в районе Житомирской улицы, А.Т.).
 «Немцы оказывали ожесточенное сопротивление. В результате дневного боя дивизия Жолудева на левом фланге и в центре продвинулась до трехсот метров на запад и вела бой   севернее южного стадиона (напротив «Баррикад», А.Т.). Части дивизии Горишного также продвинулись до двухсот метров».
В воспоминаниях наших военачальников постоянно указываются дивизии, полки, батальоны, бригады – а реально это были сильно поредевшие части, теряющие боеспособность от потерь и дефицита обеспечения.
13 октября  опять приказали  атаковать в направлении ул. Типографской, это правее силикатного завода за веткой железной дороги, напротив кирпичного.   
Немцы выжидали, пока мы не выдохнемся. И готовили  к наступлению переброшенные сюда 14-ю танковую и 305-ю пехотную дивизии.

«Наступило 14 октября - день небывалых по жестокости боев. Под прикрытием ураганного огня три пехотных и две танковых дивизии на фронте около шести километров штурмовали наши боевые порядки. Главный удар наносился по 112-й, 95-й, 308-й и 37-й стрелковым дивизиям. Они были сильно ослаблены от понесенных потерь в предыдущих боях, особенно 112-я и 95-я дивизии». – В.И.Чуйков.
Из мемуаров начтаба 62-й армии Н.И. Крылова: «Все дивизии понесли большие потери в прошлых боях, и… к утру 14 октября ни в одной из них не насчитывалось даже трех тысяч штыков (Это с учётом находящихся на левом берегу, А.Т.). У Ермолкина (112-я, А.Т.) было всего около тысячи, у Жолудева (37-я, А.Т.) некоторые батальоны имели меньше ста бойцов. Совсем малочисленные формирования представляли собой находившиеся здесь же остатки 42-й и 92-й стрелковых бригад, подчиненные командирам соседних дивизий».

В мемуарах В.И. Чуйкова, командарма  62-й армии очень много не рассказано.
Хотя факты непрерывных многочисленных атак  и контрударов отмечены.  Мы постоянно по принципу «ни шагу назад» стояли на смерть и атаковали  немецкие позиции, не щадя бойцов. Успехи минимальны, а потери огромны.

Чуйков все свои неудачи списывал на наступление немцев 14 октября.  Этот удар по сравнению с предыдущими был самым сильным. Мы им противостояли живой силой пехоты – мужеством, стойкостью, самопожертвованием.
Мощно поддерживали тяжёлые орудия и катюши, но  с левого берега. На правом берегу таких не было.  А удары их были эффективны только по скоплениям и в случае, если точно было определено их местонахождение.
Наших штурмовиков и истребителей не было. Аэродромы были блокированы.  Да и в воздухе мы  были против них очень слабы. 
Танки использовали в основном как артиллерию.

Понятно, что это самое мощное немецкое наступление в Сталинграде отразить при том состоянии частей и уровне подготовки заводов к отпору и подходов к ним было практически невозможно. Немцы же основательно подготовились и ждали дня, когда наши части полягут. Так они обычно всегда делали.
Ведь за две недели пропали четыре свежих дивизии! Это ещё трагичнее Мамаева кургана. А мы всё продолжали «наступать».

В начале 1943 года командиры 62-й армии Чуйкова рассказывали о боях членам правительственной комиссии, но не известно, что не пропустила цензура, да  и вообще тогда  было опасно рассказывать о непорядках и провалах командования. Время было суровое, сталинское.
Ниже приведены отрывки из рассекреченного в наше время рассказа Чуйкова об обстановке во время октябрьского наступления армии Паулюса.  Однако не факт, что этот рассказ без купюр. Ведь материалы той комиссии до сих пор в основном закрыты.
Вот выдержка из стенограммы.
«Подвоз был только через Волгу и только ночью. Бойцы у нас по двое – трое суток не ели, невозможно ни подвезти, ни поднести, ни подтащить и некогда было даже об этом подумать. Выноска раненых производилась у нас так. Если тебя ранили, лежи до ночи. Истечешь кровью, ничего не сделаешь, но если ты выползешь из окопов, наверняка не спасешься, лежи, а уже ночью тебя кое-как вытащат. За сутки пяти минут времени не бывает, чтобы над твоей головой не летали 15–20 самолетов. Сплошная бомбежка, сплошная канонада. Все прижимается к земле. Выползают его танки, тут же за ними идут автоматчики. Самолеты пикируют на 40–50 метров. Карта Сталинграда у противника была, сигнализация с воздуха прекрасная, взаимодействие у него было хорошо отработано.
Своих по 3 с половиной тысячи раненых выносили, а сколько их оставалось и не только по широкому фронту, а на участке в два км из этой мясорубки.
Переправа шла все время под обстрелом. Берег утюжился сплошным порядком.
Сколько у нас барж потопили, это черт знает что.
Самый ужасный момент в обороне Сталинграда был после выступления Гитлера, когда Риббентроп и другие объявили, что Сталинград будет и должен быть взят 14 октября. Он пять дней готовился. Это мы чувствовали, знали, что он подвел свежие танковые дивизии (одну – 14-ю, А.Т.), сосредоточил на участке двух километров новые дивизии, и до этого он утюжил так самолетами и артиллерией, что дышать невозможно было.
Я много в жизни пережил бомбежек, артиллерийских подготовок и прочего, но 14 число у меня останется в памяти. Отдельных разрывов не слышно, выходишь из блиндажа, в пяти метрах ничего не видишь, все покрыто гарью, пылью, дымом. За 14 число в штабе армии потерь было 61 человек.
Весь штаб армии мобилизован, последнее охранение наше выставили на передний край, три дня держали пока подойдет 138-я дивизия.
Когда мы чувствовали небольшое ослабление, мы немедленно бросали свои силы и переходили в контратаки…

Слабых сторон много. Первая – это вранье, что губительнее всего для нас – вранье и слабость управления от слабой ориентировки наших командиров. Он не знает, но говорит, что знает. Это ни к черту не годится. Тогда уж молчи. Не хватает мужества сказать, что не знаю.
Собственные просчеты? Нужно было бы некоторые части попятить назад, занять более выгодный рубеж. Но на это пойти не мог, потому что не было уверенности, остановятся ли на этом рубеже или нет. Это первое. Второе, что в отношении использования наших танков у нас вопрос очень здорово не доработан, так и остался. Танки закапывать в землю и держать их как огневые точки не годится. Легкие танки вообще себя не оправдали…
При современной авиации в направлении главного контрудара вы не замаскируете танков, чтобы противник их не нашел.
У нас танки были поставлены в землю, а их нужно было вытащить и создать какой-то кулак. После мы спохватились, создали некоторые подвижные резервы, и они сыграли свою роль.
Выплывает наш сталинский сокол, только до Волги доходит, сразу выбрасывает бомбы. Летят они, когда по своим, когда по ним и обратно. А если начнется карусель, то просто жалко становится, какое-то истребление младенцев получается. Ночью наша авиация работала хорошо. Наши У-2, кто их изобрел, это ценнейшее изобретение. У нас его называли КВ – король воздуха. Он ни черта не боится.

Где мы прохлопали? Тут я должен сознаться – это с нашими заводами. Несмотря на то, что был приказ, были силы, туда посадили мы специальные саперные части, чтобы приготовить из них укрепленные пункты, но не согласовали эту работу, и не оказалось той стойкости, упорства, что дали нам немцы сейчас, несмотря на то, что мы могли сделать их крепкими узлами сопротивления в городе».

Заводы к обороне заранее не готовили. А вот взрывать их в случае прорыва немцев комитет обороны был готов  ещё в августе.