Природа в объятиях города

Борис Родоман

ПРИРОДА В ОБЪЯТИЯХ ГОРОДА

Параграф из готовящейся статьи
«Невидимые аспекты поляризованного ландшафта»

        В моих сочинениях  слова «природа» и «охрана природы» употребляются так, как будто всем известно их точное значение и будто я сам знаю, что это такое. Попыток разъяснения данных терминов у меня нет. Постулируется равноценность городского и природного полюсов биосферы. Они равноценны для меня, потому что мне нравятся в одинаковой мере. Но разделяют ли эти симпатии мои коллеги, да и всё остальное человечество?
        Впрочем, я и сам не уверен, что люблю «дикую природу» «по-настоящему». Я – стопроцентный горожанин, всю жизнь пленник квартиры в многоэтажном доме. Мои контакты с «дикой» природой были очень кратковременными и ограниченными, моя романтическая и преимущественно дистанционная любовь к ней не подкреплена кропотливым трудом исследователя, полевого работника, натуралиста или, хотя бы, достаточно длительным обитанием в роли отшельника-робинзона.
        В модели ПЛ слабо выражена среда, промежуточная между городским и природным полюсами – сельская местность, хотя в других моих работах она рассматривается. Я в молодости не любил русскую деревню, но ностальгически полюбил её в конце ХХ в., когда она уже во всю исчезала.
        Понятие «равноценности» природы и города у меня дополняется и даже  подменяется понятием «равноправия». На базисном чертеже ПЛ города окружены природным ландшафтом, а ООПТ – городами, т.е. с топологической точки зрения  располагаются справедливо. Но если взглянуть на утилитарную транспортную сеть, то получается, что «природа» ею рассечена и опутана. Активный партнёр (город) и пассивный (природа) не равносильны, город на самом деле выступает  как хищник, а природа как жертва. ООПТ в плену у городов – это уже не заповедник, а зоопарк, если не зверинец – тюрьма для животных, больных соматически и психически. «Защищаемая» и «охраняемая»  «природа» похожа на обвиняемого, которому адвоката подобрал обвинитель.
        Заповедник, если его выявленное и научно нормированное «исконное», «естественное» состояние  постоянно нарушается и с большим трудом восстанавливается и поддерживается людьми – это объект антропогенный, искусственный, как и город. В.Л. Каганский предложил назвать данное явление «парадоксом Палласа». П.-С. Паллас обнаружил в Жигулях естественное излияние нефти, но в наши дни его пришлось прикрыть, чтобы «не вредить природе». Аналогичен и «парадокс тонущего бизона» (в заповеднике, провалился на тонком льду) – надо ли его спасать? Имеем ли мы «право» вмешиваться в естественный процесс?
        В 1970-х гг. ХХ в. я на пиджаке носил значок «МаВ» – «Man and Biosphere». Я тогда думал, что сохранение биосферы необходимо прежде всего самим людям для выживания. Впоследствии я под влиянием украинского эколога В.Е. Борейко склонился к более радикальной точке зрения: животные и растения «имеют право» на жизнь независимо от интересов людей. Потребительскую любовь к «природе» я не уважаю, к экологическому туризму отношусь скептически.
        Впрочем, есть и обнадёживающие симптомы. Часть дикой фауны приспосабливается к урбанизации, меняет образ жизни. Города с людьми – тоже порождение биосферы. Новые виды симбиоза человека с бывшей дикой природой вполне возможны, находятся в русле общей эволюции.

           Подготовлено для временного хранения на «Проза.ру» 12 ноября 2019 г.