Гомосексуальный роман. 3 часть

...Я понял, что вообще не знал его, и не имел представления об энергии, которая была запрятана в этом человеке. И ещё: мои мечты не ошиблись, наши тайные желания снова сошлись в одно...

И еще я знал такую вещь. Он больше не приедет к нам в часть.

Теперь я понял его логику. После того, что произошло, я уверен, он дал себе зарок не повторять рискованных сексуальных экспериментов прямо на территории части. Но под Новый год не выдержал, и явился.

И теперь, после того, что случилось, я подумал, что он долго будет держаться, и вряд ли за оставшиеся полгода, которые мне оставалось служить, я еще увижу его.

Поэтому я больше не ждал, и старался не мечтать.

Иногда мысли о продолжении этих, по меньшей мере, странных отношений подкрадывались ко мне как тихое наваждение, но я не давал им в себе места, и направлял мысли на будущую после армии жизнь.

После дембеля, у автобуса, меня встречали мои родители, они стояли такие растроганные, как будто я вернулся с войны. Пришла вся моя компания, парни и девушки, с которыми мы дружили по соседству, по району, и, конечно, Макс - мой лучший друг.

Когда мы, отслужившие солдаты-срочники, ехали домой, и многие хвастали, что вот сейчас их будут встречать их девушки, я лелеял надежду, что приедет Аня, и встретит меня.

Когда я увидел Макса, я, конечно, обрадовался ему, но в то же время расстроился. Раз он был без Ани, значит она не придет.

И тут, когда мы все, уже обнявшись и расцеловавшись, собрались двигать всей гурьбой к нам домой, появляется Аня… с огромным букетом цветов и красивым пакетом с какими-то невиданными пряниками и сладостями.

Я чуть не провалился от стыда и неожиданности.

Мало того, что она приехала меня встретить, она еще притащила столько выражений своих чувств. Это было уже за пределами всех ожиданий. В этом было что-то такое детское и нежное, и я настолько не был достоин этого, что даже никак не выразил всех нахлынувших чувств.

Когда мы приехали домой, и сели за накрытый моими родителями стол, я заметил одну странную вещь. Все считали Аню моей девушкой.

Я никак не мог уловить тот момент и то событие, с которого все начали так считать.

Мы танцевали с Аней на праздничном школьном вечере после окончания седьмого класса. Но тогда ее вызвался провожать какой-то десятиклассник, и я, обидевшись на ее невнимание ко мне, больше инициативы не проявлял.

На выпускном вечере нашего класса, то есть еще через четыре года, Аня, переживая уход из жизни бабушки, плохо себя чувствовала, и была не в состоянии участвовать во всеобщем празднестве.

Тогда я отвел ее к себе домой, напоил чаем с ромашкой, и уложил спать в своей комнате, а сам лег на кухне.

И перед самым призывом на срочную службу я встретил ее летом на улице с подругой и сообщил, что призываюсь в армию. (О том взгляде Аниных глаз, который я не мог забыть, не знал, конечно, никто.)

Тем не менее, все считали нас “женихом и невестой”. Я не возражал.

Мы виделись каждый день... Наконец, могли говорить обо всем на свете, без всяких стеснений.

Мое чувство к Ане уравновесилось ее взаимностью.
Она проявляла свою любовь непосредственно и открыто, и я таял от этой нежности и простоты...

Поутихла и моя ревность, которая просто свирепствовала, когда я был подростком. Стоило мне увидеть Аню рядом с другим мальчиком, я с трудом мог с собой совладать, чтобы не набить ему морду просто за то, что он трется возле нее.

Однажды Аня тихим, доверительным голосом завела со мной такой разговор. Она сказала, что пока у нее не было серьезных отношений с парнями. (Я знал об этом от Макса, но когда услышал от самой Ани, испытал чувство глубокого удовлетворения.) И, хоть я очень нравлюсь ей, она не готова вступать в такие отношения до брака.

- Не подумай, пожалуйста, что таким образом я тороплю тебя со свадьбой, - добавила она.

Я просто офигел!

Это что, Аня, в которой я души не чаял, которую считал более благородным, чистым и небесным существом, делает мне предложение?

Это ОНА “не торопит меня со свадьбой”?

То ли из чувства противоречия или самоутверждения, или для прикола, который мог оценить только я сам, или просто, чтобы не превращать эту ситуацию в фарс, я не показал Ане, как абсурдно звучат эти слова из ее уст, и как я всю жизнь мечтал, точнее, даже не мечтал быть ее мужем. Я просто тихо кивнул, и обнял ее.

Дома я сидел с отцом во дворе. Мы пили чай из самовара, как он любил, по старинке. Я сказал: “Пап, я женюсь”. Он спрашивает: “На Ане?”

Я опять не понял, когда все успели нас поженить.

Так или иначе, это было решено.

Я понял, что хочу дать себе время все подготовить по уму. И продолжал встречаться с Аней как ни в чем не бывало.

Мы бродили по дорожкам нашего городишки, забредали в лес... Потом пошел грибной сезон, иногда набирали по две корзины.

Вопреки моему ощущению, что Аня физически намного слабее меня, в наших походах она показала себя выносливой и неприхотливой.

Я неизменно провожал ее до дома, до подъезда, мы целовались на прощание, еще подолгу стояли обнявшись, и только потом расставались.

Макс говорил мне, что у Ани в собственности есть небольшая двухкомнатная квартира в старом спальном районе, завещанная ей дальней родственницей. Макс также сказал, что квартира не в очень хорошем состоянии. Но это была возможность жить отдельно, своей семьей. Я поговорил с Максом, он договорился родителями, и они заранее передали мне ключи от квартиры. Я ездил туда по выходным, и приводил жилище в божеский вид.

Потом занял денег у друзей, договорился с кафе в районном центре, и сказал Ане, что мы женимся через месяц. Она была счастлива. И неожиданно для меня проявила деловую хватку, и очень классно организовала недорогое угощение на свадьбу, культурную программу, и много разных мелочей. Она еще не знала, что ее ждет сюрприз с квартирой, но и тут она чуть не опередила меня.

Оказалось, что с возраста пяти лет ее родители откладывали ей что-то вроде приданого. Не будь дураками, каждый год, в Анин День Рождения покупали у Сбербанка небольшие золотые слитки на ту сумму, которую им удавалось отложить на Анино будущее, считая, что золото надежней валюты. Незадолго до свадьбы Анины мама и папа вручили ей реальный сундучок с золотом. Она такого не ожидала. Родители были достаточно скромными людьми, и всегда были больше увлечены наукой, чем материальными ценностями.

Аня обменяла свои сокровища на деньги, заказала в квартиру новую мебель, дорогие шторы, красивую посуду.
Каково было ее удивление, когда приехав принимать заказ, она нашла квартиру в чистом, подготовленном для жизни виде. (Я освободил квартиру от хлама, помыл окна, внес несколько бытовых новшеств.)

В общем, мы не уставали удивлять друг друга по хозяйственной и организационной части.

Психологически, как мне кажется, мы тоже дополняли друг друга: то, в чем я был слаб, Аня оказывалась сильна, и то, в чем ей нужна была поддержка, было моим коньком.

Аня училась, я работал. Аня поступила сразу после школы в Институт Иностранных Языков при МГПУ. Она готовилась к этому событию, начиная с девятого класса, и вложила много сил, чтобы поступить на бесплатное отделение.

Я работал у Макса в автомастерской. Это было мое первое настоящее рабочее место, и я начал там работать в первый же день после дембеля. (Сам Макс в армии не служил.) Мы с Максом так и договаривались: как только отслужу, буду работать у него.

В какой-то момент мне пришла такая мысль: что ни за какие богатства этого мира я бы не поменял жизнь, которой живу. У меня была любимая работа, настоящий друг и любимая женщина.

Мое главное увлечение - спорт - приносило удовольствие и ощущение постоянного развития. Общения с друзьями хватало выше крыши, у нас была дружная и веселая компания, в которой каждый был по-своему интересен. Хотя в последнее время мы стали видеться реже, так как я переехал. Отношения с моими и Аниными родителями были хорошие, даже, можно сказать, светлые - особенно, если говорить об Аниных родителях. Думаю, такие люди, как они, встречаются редко.

Я не понимал людей, которые женятся, а через два-три месяца начинают собачиться, и потом так живут годами, мучая себя и друг друга. Я готов был прислушиваться и уступать. Аня стремилась радовать меня разными мелочами. Она много успевала, и мое мнение о том, что она “белоручка” не находило себе никаких подтверждений. Она была ловкой, сообразительной и предусмотрительной в быту.

Каждую пятницу я уезжал к родителям, и оставался у них до вечера воскресенья, так как за неделю накапливалось много домашних работ. Аня все выходные посвящала учебе. Зато по четвергам у меня был выходной, а у Ани короткий учебный день, и мы заваливались почти на целый день в постель со вкусностями и киношкой. В такие дни отдыха и забвения всякой суеты у нас бывал упоительный секс.

Иногда мы отправлялись на природу, заранее выработав маршрут, и эти походы вдвоем были одними из лучших и светлых минут моей жизни.
Я хотел, чтобы жизнь была такой, как тогда, вечно, и почти не вспоминал “тайного армейского друга”.

Но однажды он напомнил о себе. Мы с Аней мирно лежали в постели, и смотрели вечерний выпуск новостей по каналу Рен ТВ.

Во время одного из репортажей я увидел его на телеэкране. Я подумал, что это какая-то галлюцинация, и вряд ли это он - возможно, просто сильное сходство. Но тут камера взяла крупный план, и я услышал его голос, звучание которого иногда просто стояло у меня в ушах, и у меня не осталось сомнений.
Я подскочил с кровати, ушел в ванную, умылся. Аня спросила, как я себя чувствую. Я сказал, что, видимо, резкий скачок давления. (Несмотря на молодой возраст, со мной такое, действительно, бывало, возможно, от того, что я иногда переусердствовал в зале.)

Я спросил у  Ани, не возражает ли она, если мы выключим телевизор, и просто поспим. Она была "за" и обняла меня. Но я немного насторожился от ее ласки, потому что понял, что если сейчас мы начнем заниматься сексом, это будет неправильно - мои мысли были слишком взбудоражены. Аня поняла мое настроение, и, поцеловав в шею, пожелала спокойной ночи. Я попросил у нее прощения за то, что был таким букой, и, сославшись на плохое самочувствие, попытался уснуть.

Мне это не удавалось, я вертелся с боку на бок, думая об этом человеке в форме, как он поиздевался надо мной, и бросил, и на кого я после этого похож.

Когда Аня уже спала, раздался телефонный звонок.
На домашний номер так поздно никто бы не позвонил, если бы не случилось что-то серьезное.

Меня, видимо, переклинило, и я в абсолютной уверенности, что это он, подскочил с кровати с криком "Это меня!" К счастью, Аня уже спала, и не оценила всей неадекватности моего поведения. Я снял трубку, и, услышав в ней женский голос, понял, насколько сильно сошел с ума за эти несколько минут.

- Можно Аню? - спросил нерешительный и, кажется, всхлипывающий голос.

- А она спит...

На том конце провода молча всхлипнули в ответ, но трубку не положили.

Я наклонился к Ане и сказал:

- Аня, тебя спрашивает девушка, и она, кажется, плачет.

- Галя! - Аня сразу проснулась, и схватила трубку.

Оказалось, что у ее подруги Гали случилась беда, заболела любимая всей их семьей собака-поводырь, лабрадор Марта. (Это была та самая собака, на которую я недоверчиво  косился, когда мы с Аней встретились случайно на улице перед моим призывом.) Отец Гали был слабовидящий, и Марта была его помощником и другом.

Никто из семьи не решался отвезти собаку в ветлечебницу, чтобы усыпить, и решили проводить ее дома... Нужна была физическая и моральная поддержка семье, и Галя позвонила лучшей подруге. Аня сорвалась, и поехала к Гале.

Я понимал, как им всем грустно и тяжело, но честное слово, этот случай спас мою семью. Наверное, я бы просто взорвался от переполнявших меня чувств и невозможности разделить их с Аней.

Поделиться с Аней историей с генералом мне даже в голову не приходило. Вся эта ситуация находилась от нашей с Аней жизни на миллионы световых лет, и долететь туда вместе с Аней было невозможно ни на каком сверхсовременном и сверхзвуковом аппарате. Я даже иногда представлял себе такую картину. Как будто мне является некий высший космический разум, и сообщает, что это был необходимый для вселенского развития эксперимент, заворот времени и пространства (как пишут в фантастических романах), а на самом деле в этой реальности ничего этого не было.

Когда Аня уехала, я тут же включил телевизор. Там снова передавали новости, уже ночной выпуск. Я дождался репортажа с пресс-конференции, и пересмотрел его снова. Потом включил компьютер, забил в поиске ключевые слова, нашел полную версию записи, и просмотрел всю пресс-конференцию от начала и до конца.

Не знаю, почему, но я просто бесился. Как будто в ответ на мое фантазирование о том, что это, мол, другое измерение, так называемый “космический разум” отвечал: “Видишь, вот он, вполне в нашей реальности. Его даже по телевизору показывают”. У меня начиналась настоящая паранойя. Я подумал, что расследование в верхах, из-за которого собрали пресс-конференцию, и сам повод к нему - все дело его рук, и организовано для того, чтобы через СМИ передать мне привет.

Я набрал в поисковике его имя, и стал читать о нем все, что найду (и удивился, что не делал этого раньше): биография, образование, места службы, награды... Перелистал все возможные изображения. Фотографий хорошего качества не было. Я ненавидел его.

Тут позвонила Аня, сказала, что для Марты надежды нет, что все заканчивается, и что она пробудет у Гали, сколько нужно, и, скорее всего, это будет два-три дня.

После Аниного звонка мне стало стыдно за себя, я собрался, принял холодный душ, почитал книги с Аниной полки (она так и не смогла приучить меня к регулярному чтению). Потом наконец-то уснул.

Наутро встал взвинченный, не находил себе места.
Весь день был сам не свой, дрочил раз пятнадцать в ванной, просто не мог остановиться. Видимо, все это время я запихивал мечты куда подальше, и тут они навалились на меня, и я уже не мог ничего с собой поделать… Хоть и моментами испытывал бешенство в отношении него. Я стал представлять, что когда-нибудь он приедет прямо ко мне домой. И пока Аня будет в институте, мы устроим дикую оргию. Думая об этом, я почти терял сознание от экстаза, и кончил раз двенадцать за один день. С Аней в постели в обычную нашу ночь я мог только один-два раза.

Я благодарил судьбу, что в этот день Аня отсутствовала дома.
Когда Аня позвонила снова, она сказала, что все закончилось, но она пробудет с Галей и ее семьёй ещё два дня.
У них было не просто горе - потеря любимого питомца, но ещё и потеря надёжного друга, который был опорой семье, помогал слабовидящему Галиному отцу. Марта понимала десятки команд, и знала все основные маршруты... 

Я подумал, что моя задача - привести себя в порядок к Аниному возвращению.

Прежде всего, я зашел в историю просмотров интернет-страниц, и удалил все, что указывало на мой интерес к персоне генерал-лейтенанта. (Как будто бы посмотрел порно, и затирал следы.) Потом поехал в зал, и качался пять часов, с небольшими передышками. Потом побегал - километров 5 или 6.

Макс ждал меня на работе к пяти вечера. К счастью, это был мой выходной, но мы договорились встретиться, чтобы просто немного пообщаться не по работе. Я подумал, что не смогу говорить с лучшим другом как ни в чем не бывало. Позвонил, и тоже сказал, как Ане, про скачки давления. Макс как-то не на шутку забеспокоился обо мне. Я сказал, что все это фигня, что заварил себе зелёного чая, и по народному рецепту должен медленными глотками пить эту бодягу каждые двадцать минут в течение двух часов, и все пройдет. Макс от души пожелал мне хорошего самочувствия, и мы попрощались.

Как только я положил трубку, не выдержал, и ещё раз залез в интернет, и перерыл о нем все, что можно. В социальных сетях его, конечно, не было. Я нашел фотографию, которая мне понравилась, и сохранил ее к себе на телефон. Потом снова стер все электронные следы своего поиска, и лег спать.

Как ни странно, наутро я проснулся свежий, не измождённый. Даже почувствовал какое-то облегчение. Возможно, произошел своего рода выброс накопившейся энергии.

Галина семья похоронила собаку, Аня вернулась домой. Я был в полной норме. Жизнь потекла в своем обычном русле. Мы работали с Максом в мастерской. Аня усердно училась.

Я немного комплексовал перед Максом, что я так счастлив в личной жизни с его сестрой, а у него, как я понимал, даже никогда не было девушки. Когда я затрагивал эту тему в разговоре, он отмалчивался или демонстративно смотрел в потолок.

Точнее, у Макса была девочка.... в первом и втором классе. Ее звали Зоя. Она была похожа на какой-то мультик или куклу, такая хорошенькая. Она жила в двух кварталах от Макса. Так как Макс жил с бабушкой, а воспитывал его по сути дядя, родной брат его отца, и так как дядя работал, а бабушка с трудом передвигалась, то Макса некому было водить в школу. Он шел два квартала сам, до Зоиного дома, там дожидался Зою и ее маму, и дальше они шли втроем.
Макс и Зоя шли, взявшись за руки. Мама Зои не возражала. Когда Зоя отвечала на уроках, круглое лицо Макса озарялось светом... Он был совсем еще ребенок (хоть и старше всех в классе на полгода или даже год), но его чувство было глубоким и настоящим.

Потом семья Зои уехала в Австралию. Для нас это звучало почти так, как если бы нам сказали, что одноклассница улетела на Марс.

Мы с Максом не говорили о Зое, но я видел, как он изменился. Он как будто закрыл тему раз и навсегда.

В девятом классе в наш класс приняли новенькую. На мой взгляд, она была просто красотка. С первых дней учебы было видно, что ей нравится Макс. Но он не наградил ее ни одним взглядом. А если общался с ней, то выглядел полным букой, впрочем, как и со всеми девчонками. Это было два разных человека: приветливый и внимательный с парнями, и напряженный и угрюмый - в общении с девушками.

Однажды к нам в мастерскую зарулила сексапильная блондинка на дорогом фешенебельном авто. В розовом брючном спортивном костюмчике, с идеальной фигурой. Она была не из нашего круга. Когда она приехала забирать машину после ремонта, то так посмотрела на Макса… я думаю, никто бы не выдержал такого взгляда... и вручила ему свою визитку. Но он ей не позвонил, не начал ухаживать за ней. (Она правда, была раза в два нас старше, но выглядела просто обалденно.)

В общем, Макс в отношении девушек был “никакой”, и я очень сожалел об этом.

В моей старой компании, где я тусовался с байкерами, был парень по имени Виталик. Это он стал заикаться после того случая, когда я чуть не погиб под колесами КАМАЗа. Виталик прямо до осеннего призыва уехал в Прагу - там родители оплатили ему учебу. Он позвонил мне накануне свадьбы, и сказал, что готовит сюрприз. Потом куда-то пропал. Он был не очень обязательный человек. И вот уже прошло четыре месяца, и он объявился, позвонил по Скайпу. Мы долго болтали втроем - с ним и с Аней, и он сказал, что закончил свадебный подарок для нас, и хочет его передать.

У Виталика было необычное увлечение: он мастерил всякие штуки из мелких древесных щепок, клея и пластилина. Это была им самим изобретенная технология, и то, что он творил, на мой взгляд, было шедеврами. Последняя его фишка: он стал повторять в своих моделях понравившиеся архитектурные сооружения из разных стран и культур, в основном ему нравилась архитектура индийских ашрамов, и он старался повторить все детали до мелочей. Для нас он приготовил копию знаменитого замка в Баварии.

Его родители не понимали его увлечения, и почти насильно засунули учиться на экономиста.

Виталик был единственный человек из той старой компании, с которым у нас остались дружеские отношения. Он, как и я, после того случая с КАМАЗом перестал злоупотреблять спиртным и половой свободой, и взялся за ум. Хотя я всегда считал, что его непонимание с родителями и их давление на него не дадут ему построить жизнь по его собственному желанию.

Из Праги в ночь с пятницы на субботу в Москву прилетала его однокурсница, и он передал через нее свое творение. Она позвонила мне на мобильный, и на ломаном английском сказала, что она уже в Москве, но план ее поездки поменялся, и ранним утром ей нужно лететь в Питер, и что она извиняется, но подарок можно забрать в течение двух часов в кафе, в центре Москвы, где она встречается с подругами. Я немного напрягся, так как в тот момент сильно температурил. Дома были Аня и Макс, который пришел меня проведать. Он сказал, что это вообще не проблема, и он съездит сам за подарком от Витали, и что мне не надо с температурой тащиться в Москву.

Макс был на своей машине, доехал без пробок, нашел кафе, встретился с чешской Виталиной однокурсницей, они немного поболтали.
За столиком в самом углу кафе сидела компания мажоров: три яркие девицы в каких-то блестящих одежках, как потом рассказал мне Макс, и два парня.

Эти парни без всякой причины прикопались к Максу, что-то типа того, что он тут делает. (Макс был одет просто и по-рабочему.)
Слово за слово, и они полезли в драку, разбили пару бутылок, размахались ими.
Макс, физически сильный и, в общем, очень спокойный человек. Но в гневе он страшен: если его сильно разозлить, мало не покажется.
В итоге, он серьезно отметелил мажоров, и пришлось быстро валить из кафе. Он приехал с подарком, но очень злой, сказал, что больше в столицу ни ногой.

У этой неприятной и, казалось бы, проходящей истории, случилось неожиданное продолжение.
В три часа ночи раздался звонок на мой мобильный телефон. Какая-то девушка просила дать координаты человека, который сегодня дрался в кафе в центре Москвы. “Еще чего,” - подумал я. Но девушка так убедительно объясняла, что никаких разборок больше не будет, и что это глубоко личное, что я сменил интонацию, так как давно хотел, чтобы Макс с кем-нибудь познакомился, и назвал адрес автомастерской. Если это у нее серьезно, подумал я, то она не поленится, и приедет даже в такую даль.

Наутро я почувствовал себя лучше, и уже вышел на работу. Каково же было мое удивление, когда я увидел возле мастерской девушку, терпеливо ожидающую нашего с Максом появления.

Когда мы открылись, девушка вошла в дверь, поприветствовала нас, и сказала, что ждет нас с шести утра, что она неправильно поняла, и думала, что автомастерская работает круглосуточно.

Макс, как всегда, повел себя угрюмо, кивнул, и прошел на рабочее место. Она прошла за ним, и продолжила разговор, обращаясь только к нему. Сказала, что видела его вчера в кафе, что они сидели в углу с подругами и теми парнями, которые полезли к Максу. Макс слушал, не подавая никаких знаков. Потом она упросила Виталину одноклассницу дать какой-то контакт, и та дала ей мой номер, который остался у нее в мобильном. И теперь она приглашает Макса к себе домой выпить кофе и пообщаться. Она оставила визитку, на которой было написано что-то типа “графический дизайнер”, или еще какие-то для нас инопланетянские слова. Макс опять сдержанно кивнул и, положив визитку в нагрудный карман, пошел работать.

Девушка уехала, и я с сожалением подумал, что она зря проделала такой длинный путь.

На следующий день Макс ушел пораньше, и как я понял, поехал к ней. Он мне не сказал напрямую, но мы обменялись такими взглядами, что я понял. Я, что называется, держал за него кулаки. Так он начал встречаться со своей будущей женой Светой.

Света была не из нашего круга. Возможно, будет правильнее сказать, что это мы были не из ее круга. Ее родители - очень состоятельные люди. Сначала она училась в элитарном лицее, потом поступила на факультет графического дизайна в какой-то крутой платный вуз. В свободное время она тусовалась с московскими мажорами на бесконечных вечеринках, где одна тарелка какого-нибудь ерундового супа стоила как полторы моих зарплаты.

Это был не наш с Максом мир, и когда я узнал все подробности, то начал жалеть, что способствовал этому роману.

В конце концов, Макс объявил, что женится, но свадьбы не будет. Света просто переедет к нему. Оказывается, Света поссорилась с родителями, порвала с друзьями, и хочет начать с чистого листа, и просит не устраивать из этого события шумиху, так как с ее стороны никого не будет, и это будет выглядеть нелепо. Они расписались в районном ЗАГСе нашего города в будний день.

В ближайшие выходные мы посидели вчетвером у нас дома с вином и легкой закуской, которую состряпали мы с Аней.
Я полностью принял Свету как часть нашей компании. Конечно, я был поражен, что она оставила столицу, со всеми ее яркими соблазнами, и так до одури влюбилась в моего лучшего друга, что готова была начинать жизнь с чистого листа.

Четыре раза в неделю Света уезжала учиться, и больше с Москвой ее ничего не связывало - ни дружбы, ни вечеринки, ни даже родители...

По четвергам у Светы был практический семинар, и она смогла договориться с преподавателем, что будет отдельно приносить ему задания, только бы на этот день он разрешил ей не приезжать в Москву. Получалось, что ее свободный день выпадал на мой выходной.
Я оставался дома с Аней, у которой это тоже был короткий учебный день. А Света проводила весь день в мастерской с мужем. Не знаю, чем она там могла ему помочь, но Макс говорил, что этот день они теперь проводят вместе, и работают тоже вместе. (Этой фразе я особенно улыбался.)

Но один раз получилось не до смеха, потому что я застал их в самом разгаре так называемой работы.

Это случилось из-за того, что я забыл второй рабочий мобильный в мастерской, а он мне был нужен не позже девяти утра в четверг, так как я ждал звонка от клиента.

С утра пораньше я заявился в мастерскую, и, увидев, что еще закрыто, открыл своим ключом. И так и застыл на месте, наблюдая такую картину: посреди мастерской, на полу, на матрасе, не накрытом никаким постельным бельем, происходил неистовый первобытный секс.

То, что Макс делал с девушкой, было невообразимо. Честно, я не был уверен, что после этого она может остаться здорова. Он просто вколачивал ее ударами бедер в пол.
Я даже не скажу, что он делал это грубо, он делал это неистово, как будто решил ее раздробить.

Я постоял так секунд двадцать. Наверное, это был шок. Потом тихо попятился, запер за собой дверь, и уехал. Мой клиент остался в тот день без звонка.

Пару дней я не докладывал Максу о происшествии, думал, что он знает, что я видел, и что это просто надо как-то замять, но я не мог.

Потом я понял, что ни он, ни Света не заметили, что я заходил, так как у них у самих в этот момент было достаточно шумно.

И решил поговорить с Максом после рабочего дня.

В четверг утром я заезжал в мастерскую, чтобы забрать забытый мобильник...
Я сделал паузу. По лицу Макса было ясно, что он понял. После еще одной паузы я продолжил:

Макс, ты уверен, что она теперь сможет иметь детей?

Макс пробурчал, едва размыкая губы:
Этот вопрос хорошо изучен.

Я подумал, что не надо лезть не в свое дело, и раз девушка согласна, то наверное, так тому и быть. Эту тему мы больше не затрагивали.

Но однажды произошло нечто, что вынудило нас вернуться к разговору о его интимной жизни.

Со вторника на среду из-за перенесенной трансляции четвертьфинала чемпионата Европы я не спал практически всю ночь. И умудрился уснуть на рабочем месте в среду в пять вечера, в то время, когда должен был идти домой, на кушетке за шторкой.

Вероятно, Макс был уверен, что я уже ушел. Проснулся в восемь вечера, когда мастерская бывала уже закрыта, от шума и каких-то возгласов.

Полусонный, я вырулил из подсобки, и увидел по центру мастерской те же матрасы, только уже два, без постельного белья, и на них две пары: Макс со Светой и ещё двое - парень и девушка. Я мигом закатился обратно. Они, как я понял, меня не заметили. Я опять был в шоке, потому что никак не мог ассоциировать своего друга с какой-то необычной практикой типа группового секса.

Я не собирался провести всю ночь в их аудио-компании, и вышел из укрытия, и  прошел по направлению к выходу. Шумно закрыл за собой дверь, сел на байк, и уехал.

На следующий день у меня дико болела голова. Впервые в жизни я понял, что такое мигрень. Меня рвало, Аня не поехала в институт, ходила за мной. Мне хотелось побыть одному.

Вечером после работы приехал Макс со связкой апельсинов. Он сказал, что сегодня у коллеги их папы юбилей, и родители ждут его и Аню, но он настолько не любит шумных застолий, что просит Аню побыть на юбилее за них двоих. Аня легко согласилась, хотя было видно, что ее распирает беспокойство за меня. Она сто раз начмокала меня, и уехала.

Макс не выглядел обеспокоенно или как-то пристыженно. Он был серьёзен и спокоен. Мы помолчали. Затем он сказал:

- Я всегда относился к тебе как к брату. Я не хотел тебя пачкать. Ты многого не знаешь обо мне. Вечера это была инициатива Светы, но я уже участвовал в подобных практиках, правда, большей частью, с проститутками.

Час от часу не легче. Я совсем не знал своего друга, брата моей жены. Надеюсь, у Ани не было подобных тайн...

Как будто отвечая на мои мысли, Макс сказал:

- Вы с Аней по сути дети. Вы чисты. Я не мог смешивать наши отношения с этим, чужим для вас миром. Это было моей тайной с семнадцати лет. Я стал мужчиной когда ты был в армии...

У меня тоже было то, что я не рассказывал Максу, даже если не вспоминать об истории с генералом.
Я начал встречаться с девушками в середине восьмого класса, то есть значительно раньше, чем Макс. Потом была та компания, откуда мы выбрались с Виталиком практически без потерь, а остальные ребята покатились по наклонной... Но такого от Макса я не ожидал.

Как он рассказал, у него как-то неудачно началась половая жизнь, и после этого он подсел на проституток. Почему так получилось, я не понял, и не стал вдаваться в подробности. Потом он встретил Свету, и она стала первой девушкой из обычного мира, то есть не проституткой, с которой у него все сложилось нормально, и они поженились. Больше к этой теме мы не возвращались, и я хоть и недопонял всего, как-то успокоился.

Наши отношения стали даже крепче и как-то проще, то есть теперь уже задним числом я осознал, что Макса тяготила неполная искренность, и теперь он вздохнул с облегчением.

Я же ни на секунду не усомнился в том, что не хочу посвящать его в свою странную тайну.

===========================
Гомосексуальный роман. Часть IV
http://proza.ru/2019/11/12/1715
===========================