Тимохин день

               
То ли Тимоха разбудил зарю, то ли она его, однако встретили они новый день вместе. А он был для него особенный.

Неспеша подошёл к кухонному столу, взял по привычке шершавой ладоней литровую банку молока с жирным вершком. Её заботливо приготовила жена после вечерней дойки. Про себя поблагодарив, выпил залпом до дна.

Дальше  –  знакомое крыльцо, которое любовно смастерил ещё  два десятка лет тому назад. Опуская ногу на последнюю ступеньку, сунул руку в карман. Мозолистая рука обняла красную пачку «Примы». Задымил, глубоко не затягиваясь.
Окурок ещё торчал между губ, когда открылась дверь веранды, и из неё показалась с подойником  и влажной тряпкой в руках слегка полноватая жена Марья.

– Ты что так рано сегодня? – поинтересовалась с удивлением.
– Встречаю своё счастье, – улыбаясь в густые усы, ответил Тимоха.
– Пусти, пройду. Твоё счастье идёт к кормилице, – произнеся это, Марья тоже улыбнулась своей находчивости.
 Услышав голос хозяйки,  послышалось приветствие: «Му-у-у».

«Всё этим утром, вроде бы, как обычно, а в душе волнение, нежный трепет, радость», – подумал Тимоха, бросая окурок в консервную банку.  «Стопку что ли пропустить? Или дождаться завтрака? Прямо на распутье, не знаю, как и поступить. Ладно! Обожду. Ещё успею набраться», – по-деревенски мудро рассудил тракторист.
–Ты что сидишь? Поспал бы ещё. Сегодня же воскресенье, – завела разговор Марья, держа в руке ведро с молоком.

– Не спится в такой день, – уже вторично намекнул муж.
– Что выпить охота?
– Да выпить сегодня так и так придётся и мне, и тебе.
– Это в честь чего же?
– День рождения у меня, подруга.

– Ой, Тимоша, прости бабу никудышную. За хлопотами и запамятовала. А ещё в среду смекнула и подсчитала, что тебе в выходной сорок пять стукнет.
 Она процеживала молоко и покачивала головой, коря себя за корявую память.
– Я уже и приготовила кое-что. А вот встала рано, и думки в подушке остались. Но это всё, милок, поправимо.
– Да-а-а, – протянул хозяин. – Вроде не мало и не много ещё. А всё же сорок пять опять же.
– Счас, Тимоша, процежу молоко и начну готовиться. Это для нас не работа, а развлечение. А ты попозже в магазин сходи.
– Э-э-э, дорогая, я целый ящик ещё на той неделе в гараж в тенёк завёз. И пиво удалось достать. Стоят бутылочки отдыхают, своего часа дожидаются.
– Ну, и молодец, муженёк.
 Раньше всех пожаловали родственники и детишки с внучатами. В деревне гуляют широко, улицами. Это тебе не город, где весёлые мужики, как из скворечников с балконов выглядывают. Селяне любят размах: веселуха, так чтобы и под гармонь озорную по полям полетела песня.

 Ещё трезвый, но с распахнутой душой и рубашкой, юбиляр внимательно слушал в свою честь тосты гостей и довольно кивал головой.

– Тимоха, ты, как трактор: умеешь на всю катушку пахать, и, как мужик, выпить. И моторы в твоём богатырском теле и в тракторе  всегда работают исправно. Хочу выпить за нашего бригадира, – сказал ещё не захмелевший сосед-механизатор.

– Друг ты мой детства, Тимоша, ты молодец. Мы столько лет живём бок о бок и ни разу не поругались. Я этим очень дорожу, – высказался другой сосед Гоша.

«Вот блин: зимой снега  не выпросишь, а сейчас готов золотые горы подарить», – буркнул себе под нос Тимоха и опрокинул, наконец-то, первую стопку.

Веселились все от всей души. После здравиц вдруг заговорила гармонь. Голосистые деревенские бабы, не сговариваясь, запели: «Вот кто-то с горочки спустился…». Чуть погодя,  их поддержали и мужские басы. Пустые тарелки и бутылки убирали, а на их место ставили новые.

Уже вечерело, когда крепкие жёны, подхватив запьяневших мужей, повели их по дворам. Ушла и слегка охрипшая гармонь, которая у последней избы выдала вдруг искромётную  «Цыганочку».
 
– Ты чего, Тимоша, загрустил? – присаживаясь рядом, спросила Марья. – Сейчас подою коровку и вынесу тебе парного молочка.

– Грустно, подруга. Сколько людей было. А теперь мы сидим одни. Да-а-а!  Счастье подолгу не гостит у нас. Завтра – на пропашку.

Жена кивнула головой и пошла в хлев. А он, оставшись один, улыбнулся, взглянул на красоту  вечернего неба и подумал: «А ,может, счастье не в гости к нам приходит, а запросто живёт у нас». И было не понятно: то ли Тимоха встречает вечер, то ли вечер провожает его спать.