Когда перегорает душа

               
  Перед самым ужином в нашу восьмиместную палату в отделении травматологии поступил пожилой мужчина с загипсованной левой рукой и кровоподтёками на лице. Все наши ходячие больные ушли в столовую, а мы с Димкой Карповым, так как были лежачими, знакомились с новым пациентом. Его звали дядя Вася Бородулин. Уже не первый год он был на заслуженном отдыхе, а до пенсии “мантулил”, как он выразился, машинистом паровоза. В то время паровозы уже совсем исчезли из вида на железнодорожных путях, но дяде Васе удалось на своём паровозе доработать до торжественных проводов на пенсию. Он практически одновременно со своим трудягой-паровозом ушёл в отставку и вёл спокойную, размеренную жизнь пенсионера в привокзальном Локомотивном посёлке.
 
  О причине своего появления в больничной палате дядя Вася поведал нам историю о том, как он в состоянии подшофе, вознамерился сменить на своей кухне перегоревшую лампочку, но не удержал равновесия на стремянке, добавив в конце этой истории, что результат его действий по смене лампочки перед нами налицо.
 
  Появившиеся с ужина наши соседи по палате тоже проявили к дяде Васе интерес, а Славка Коробейников, сверзившийся с окна третьего этажа женского общежития, куда он лез по пьянке, сразу же сказал дяде Васе:” Что же, ты, гражданин машинист, после того, как со стремянки на пол упал, потом с обиды на свою такую неловкость, полчаса мордой об пол колотился, синяков-то эвон на лице, как чешуи на рыбе?!” На такое замечание дядя Вася буркнул Славке в ответ:” Сам дивлюсь, откуда, что взялось?!" На этом закончилось знакомство с вновь прибывшим больным и продолжилось наше вынужденное пребывание в вышеозначенной больничной палате.
 
  При утреннем врачебном обходе врач каждому больному уделил отдельное внимание, доходчиво объясняя, как идёт процесс излечения. Дяде Васе доктор сказал, что по всем видимым признакам, тому не стоит привыкать к больничному режиму, а достаточно будет и амбулаторного лечения на дому. Дядя Вася особой радости при таком объявлении не выказал и текущий день продолжился, как обычно, по больничному распорядку.
 
  Перед ужином было время для посещения больных, и к дяде Васе пришла жена, невысокая, сухонькая, пожилая женщина в подавленном состоянии. Все наши ходячие мужики были в курилке, а нам с Димкой деваться было некуда, и мы стали свидетелями их разговора.
– Вася, что же это деется? Витьку-то нашего загребли в милицию! Те врачи, что за тобой на скорой приезжали, они и милицию сюда позвали, на наш адрес. Витька спьяну и на них кинулся, как на тебя давеча, да они с ним не рассусоливали, быстро в каталажку определили! Как же нам теперь быть, кровинушка ведь наша?!
– Помнишь, мать, как мы недоедали, недосыпали, всё ублажали свою кровинушку?! Чтобы ему ни в чём отказа не было, чтобы сладко елось и пилось, и спалось всегда мяконько! Вот она сыновняя благодарность, вся у меня на лице нарисовалась! Теперь он уж вырос из пелёнок, должен и ответ держать за свои дела! Не подкатывайся ко мне, прощения ему от меня не будет!
– Не по – людски получается, Вася, от своего сына отворачиваться!
– Здорово живёшь, мать! Отсидка если ему мозги не вправит, вот тогда нам с тобой, хоть матушку репку пой! А нонче, если ему простить такой выкрутас, совсем ведь сладу c ним не будет! А нам с тобой и бежать некуда! Старость не хочу в побоях от сына – пропойцы провести, разве об таком мечталось? Разве этому я его учил? Если его под статью подведут, а я думаю, что он этого заслужил, то мать, это ему единственный путь к спасению, чтобы остаться человеком среди людей! Иди, и надейся на лучшее, а из меня врага своему сыну не делай! Всё, что у нас творится в семье, это многих коснулось, и ещё коснётся многих, а ясного выхода пока не найдено. Моё последнее слово: я от своего сына прошу ответа за его действия в пьяном угаре! Я всё сказал. Иди!
 
  Горестно вздохнув, его жена вышла из палаты, а дядя Вася обратился к нам:” Вот, парни, и весь расклад перед вами нашего семейного шоу по замене перегоревшей лампочки. Это душа у меня перегорела, после того, как я напомнил любимому сыну, напившемуся в драбадан, об уважительном отношении к своим родителям, а он в ответ наградил меня тумаками. Честно скажу, лично для меня неожиданный такой результат. Ничто не предвещало такой развязки до этого момента. А теперь, даже днём для меня тёмные сумерки настали. Как говорится, чужую беду руками разведу, а со своей абсолютно не знаю, как пособиться. Конечно, в тюрьму загнать его мне не хочется, сын всё-таки. Это я жене тут наплёл, всё ещё не остыв от тумаков сыновьих. Буду вести дело к мировой, а там может всё и образуется!”– с этими словами дядя Вася отвернулся к стене и больше в остальное время до отхода к ночному сну, мы от него не слышали ни слова.
 
  Следующий день отмечен был уходом дяди Васи на амбулаторное лечение, как и предсказал лечащий врач. Больница  ревностно следила за тем, чтобы места долго не занимали больные, не отягощённые тяжёлыми последствиями своих травм.
 
  Этот случай засел в моей памяти. А через пару лет, я совершенно неожиданно, узнал о его развязке.  Будучи в отпуске в горах Северной Осетии, в альплагере “ТОРПЕДО”, я лицом к лицу столкнулся там со своим земляком, сослуживцем по армии Костей Косырихиным. Я знал о том, что Костя проживал в своём доме привокзального Локомотивного посёлка. Потому и не преминул спросить его, не знает ли он дядю Васю Бородулина? Костя был несколько удивлён этим вопросом, а после моего пояснения, рассказал мне о трагичной судьбе бывшего машиниста паровоза.
 
  Сын дяди Васи избежал отсидки в тюрьме за побои, нанесённые отцу, но пьянки свои не прекратил, а даже наоборот, совсем съехал с катушек. И всё время норовил проявить своё рукоприкладство. В конце концов дядя Вася не выдержал, и зарубил пьяного сына топором, а сам повесился. Жена дяди Васи пережила его всего на два дня. С очень печальной человеческой судьбой довелось мне вот таким образом однажды познакомиться…