Наутилус и Пушкин. Синоптики в белых халатах

– «Синоптики»! Неправильно понимал это слово. А теперь даже песня Наутилуса звучит как-то иначе: «Синоптики белых стыдливых ночей сумевшие выжить на лютом морозе»... – пишет мне Александр Великий.

– Да, – пишу я ему, – «синоптик» в переводе с греческого – со-видетель, свидетель, оче-видец, син-оптик. И у меня вопрос: а как ты раньше понимал эту строчку из «Наутилуса»? что слышал в ней? как воспринимал?

– Раньше – отвечает, – я знал одно значение слова «синоптики»: предсказатели погоды. Мне казалось, что если синоптиков заменить на велосипедистов, то смысл песни не изменится. Просто слово «синоптики» по ритму и звучанию лучше всего легло. Смысл песни был непонятен, хотя, попытки логически осмыслить периодически накатывали, но всегда заканчивались неудачей: «ну, это такая поэзия абсурда»...

– Представляешь, – говорю, – так думают и по поводу дзен, и по поводу диалектической логики, и по поводу Будды, Христа, и даже моих рассказов, что я публикую на ПрозеРу: «десант ханьцев в белых халатах смерти», «а мы ждем божественного ветра, камикадзе», а «Косогоро бегает по берегу с криком вот я вас ужо!», «мать Поднебесная!»... – Синоптик поэзии абсурда!

А я-то пишу всего-навсего, что:

Китайцы, подданные империи Хань, сами называющие себя «ханьцы», в халатах типа «кимоно», белого цвета, который у нас, японцев, считается символом траура, смерти, пытались высадиться в 1274 году на побережье Японии, приплыв с Запада огромным флотом, а их уничтожил тайфун, который мы японцы назвали за это – «божественный ветер», камикадзэ, (ками – «божество»; кадзэ – «ветер»). Отряды самураев встречали их на берегу, одетые в боевые черные наряды и доспехи, прячась за прибрежными камнями с копьями и мечами, а некоторые их командиры, чтобы поднять боевой дух горстки японцев – горстки, по сравнению с шедшей на них армадой! – выбегали, размахивая катанами и выкрикивали проклятия в сторону Поднебесной, как сами китайцы называют свою Империю, – ну, да, чтобы взбодрить приунывших, видящих неизбежно надвигающуюся смерть солдатиков... нашего звали Косогоро, имя довольно распространенное в Японии, но вне ее мало известное, как, например, и имя Хизер в Англии, которое очень распространено, но в России о нем и не знают.

Та же ситуация позже была на берегу Британии, на который шла Великая Армада, огромный испанский флот. Наша королева Елизавета Первая и горстка закованных в латы храбрецов-рыцарей, и какое-то количество лучников, мечников и копейщиков, стояли в чистом прибрежном поле, глядя на надвигающуюся бесчисленную испанскую армаду, с той разницей лишь, по сравнению с японцами, что наши берега повыше, а камней на них нет – и тоже налетел ветер и буря разметала все их корабли, часть выбросила на скалы, часть унесла вдоль побережья вдаль, часть ушли в открытое море, и там их разметало, Англию, как и раньше Японию, спасло чудо, божественный ветер, она осталась свободной.

Так что, рассказывая про ханьцев-белохалатников, я просто тупо, как и «Наутилус», скупыми словами излагаю канву событий: «вынуждено гуляли по Питеру, потому что негде было переночевать, это было время белых ночей, мы их видели воочию, были их свидетелями, был жуткий дубняк, даже, наверно, мороз, как выжили не знаю, так и бродили с чемоданами и футлярами, туда-сюда по Невскому, пытались прятаться в переулках и парадных, перед людьми было ужасно неудобно, а что делать». Правда, они это исполняют немного поэтичнее, чем я. Рифмы там, образы, аллитерации и даже гиперболы. «Синоптики белых стыдливых ночей сумевшие выжить на лютом морозе...» Но в основе – вся та же жизненная, ничем не прикрытая правда о маленьком человеке и о его смешных страданиях на фоне величественных исторических и архитектурных декораций.

«Беги, кролик, беги...» всегда означает «Ты все пела?.. так пойди же попляши». Ну, или иногда «Умри, несчастный!» как любят представлять на театрах. Помню, Александр Сергеич так прямо и сказал, слава Богу, не мне: «Видишь, булку ем с икрой?.. Так иди ж, дружок, не стой. Утро раннее цени. А к поэту чтоб – ни-ни!»

Это было на окраине одного южного городка. Иногда бог позволяет и погреться.


Александр Клейн
20 ноября 2019 г.


PS:

Ссылка на «ханьцев в белых халатах смерти»: раздел «Марксистские Дискуссии», статья «Стоимость мерить трудом! Муму и Зайцы» http://www.proza.ru/2019/11/17/1662

Александр Великий: Получается, что с одной стороны копание в бесконечных значениях слов и контекстов мудрости не добавляет, а с другой, непонимание значений не дает эту самую мудрость разглядеть из-за банального незнания какой-то мелочи. А ведь сколько не учись, всего не выучишь. И надо как-то ориентироваться: это «можно пропустить», а тут «стоит покопать». Умом тут никак не вычислить. Лишь интуиция иногда тихо нашептывает: «копай». Вселяя надежду в нас, вдыхая любовь...

Александр Клейн: Прекрасно сказано. Программно. Заберу себе. Со ссылкой на тебя, конечно. ...Ты еще умный, представляешь, другим каково?.. Одно их спасает – они не подозревают, по каким минным полям все время ходят.

Кл.
20.11.19
Рис.: Кл.


UPD.

Синоптики от бога. Ханьцы в белых халатах.

– Точно, «синоптики»! – пишет Александр Великий. – У меня же из греческого в школе ни одной пятерки, поэтому неправильно понимал это слово. А теперь даже песня Наутилуса звучит как-то иначе: «Синоптики белых стыдливых ночей сумевшие выжить на лютом морозе...»

Отвечаю:
 
Да. Чем дальше в лес – тем толще партизаны. Чем гуще «культурная шёрстка» – тем больше смыслов. Точнее, «значений», как говорил Витгенштейн.

А если ещё правильно движешься в этом лесу и, одновременно, в лесу правильных действий и в лесу этической правильности – то Бог, любуясь тобой и шутя с тобой, подтолкнёт стопку событий мизинцем, как сейчас, когда через тебя он прислал и «синоптиков», и «в белых халатах», – как я писал в предыдущем рассказе: «в белых халатах смерти», – и «белые» же «ночи» («вечера»), и «морозы». В общем контексте «Так говорил Наутилус». …Ещё книжка такая была, древняя, все философы ее знают – «Так говорил Помпиду». ...или нет, – «Помпилус»!

Клейн
20.11.19


Беседы об искусстве. Рагнарек
http://proza.ru/2023/04/09/124