Заблудились

     Было это в далёком  1963 году. Мы, т. е.  я и Лидочка  Сутула       возвращались из туристической поездки по Кавказу, сделали остановку в Ростове на Дону и навестили моих дорогих тётушек в Красном Сулине. Тётя Дуся и тётя Мария были очень рады нам и не знали, чем нас угостить. Мне запомнился узвар, так они называли густой вишнёвый кисель. Жили они в общем дворе  в двух комнатах. Но была у них летняя кухня с подвалом, где царил  идеальный порядок. Тётя Дуся, в прошлом ответственный работник по зову партии, а тётя Мария всю жизнь жила при ней, не работая. Тётя Дуся не имела детей: муж, командир партизанского отряда, погиб. У тёти Марии был сын Володя, мой единственный двоюродный брат, которого они растили вдвоём. На тот момент он был в отъезде, и наше знакомство состоялось много позже. Я так и не знаю, каким образом они  из села  Самарское оказались  в Красном Сулине. Шла война, за Ростов шли жестокие бои, возможно, это была эвакуация, ведь тётя Дуся была член партии и жена красного командира. Гостили мы у них три дня. Спали мы с Лидочкой в комнате у  тёти Дуси на полу. Я ещё нежусь в постели, а Лидочка уже хлопочет. Тётушки её очень полюбили и было за что: хлопотунья, трудяга, уважительная, говорливая, чисто  Золушка. Но как в гостях не хорошо, а домой надо. И вот она Москва, Казанский вокзал, человеческий водоворот. Лидочка предлагает навестить  то ли родственников, то ли знакомых в деревне Крюково. А что, путешествовать  так путешествовать. Не помню, как мы туда добрались, и вот идём  по главной улице, всматриваясь в   окна домов. Лидочка ничего не узнаёт и чем дальше, тем растеряннее, а я начинаю  закипать, как холодный самовар. Смеркается, а ночлегом не пахнет. Начинаю  кипеть, а Лидочка виновато озирается. Уже достигли конца деревенской улицы, а знакомого дома нет, как нет. Что делать? Возвращаться поздно, я беру инициативу в свои руки  и энергично постучала в окошко последней избы, где    мерцал огонёк.
   Дверь открыла старушка, объясняю ситуацию. В ночлеге нам не отказали. Предложила хозяйка нам чаю, торт для Лидочкиных знакомых пригодился. За чаем  слушали рассказ о том, как  за деревушку ожесточённо сражались и как она, деревушка, много раз переходила из рук в руки, пока её не освободили наши войска. Мы спросили, зверствовали  ли немцы. « Да им некогда было, они не  успевали обороняться,  хотели  закрепиться здесь», - ответила  хозяйка. Утром мы покинули сердечный приют, заплатили мы или нет, не помню, только и осталось в памяти скромное жильё да приветливая старушка. По дороге из деревни Лидочка вдруг узнаёт дом своих друзей. Подошли, на крыльце сидит её приятельница, посмеялись незадаче, в дом нас не пригласили и мы ушли. В памяти осталось свежее прохладное утро и флоксы у дома. Следов войны уже не было видно, миновало 18 лет с тех пор, деревня обустроилась. Не было ещё монументов и этой пронзительной песни: «…у деревни Крюково  погибает взвод…»
     Да, не спешили мы с признанием и благодарностью нашим освободителям.  17 лет   не отмечали 9 мая как праздник. Не спешили строить монументы во славу освободителей. Были трудности, да, конечно. Но были и «личности», сыгравшие в  истории нашей страны неблаговидную роль. Признание, забота о ветеранах  всё это пришло позже.   Видимо  большое видится на расстоянии…