Восьмирогий Олень. Глава 2

Нельзя не упомянуть, что оказались мы перед огромной и глубокой расщелиной, из берега с нашей стороны «рос» длинный и узкий каменный палец, выдававшийся вперёд. Взойдя на него можно было полюбоваться провалищем. Мы не могли удержаться от того, чтобы пройти по нему и встать на край. Товарищ оказался чуть сзади.


- По слухам, это провалище идёт до самого ада, - Ихлук вздохнул, - хотя, я никогда в это не верил.


- Не хотелось бы мне проверить, - я поёжился, - всегда боялся высоты.
Какое-то шестое чувство заставило меня повернуть голову, но больше ничего не успел, тот, кого называл братом, толкнул и упал я, чудом успел уцепиться за какой-то корень и повис.


- Что ты творишь, – возопил я, - разве не всем в этой жизни обязан мне? Я уговорил родителей учить тебя, сына кормилицы, вместе со мной, одевал в свою старую одежду, опоясывал саблей, подарил дом, лошадь и даже нескольких наложниц, познакомил, когда подросли, с нужными людьми и даже устроил писцом во дворце!


- Как я и поминал, ты вот-вот окажешься в опале, приказ о казни будет отдан со дня на день, всё имущество заберут в казну, - усмехнулся предатель, - а такой благодетель, уже не бревно, что несёт тебя по реке жизни, но камень, погружающий в пучину. Лучше избавиться. К тому же, жена твоя давно мне по сердцу пришлась и отвечает взаимностью, оба твоих сына – мои. Взяв её в свой гарем, в качестве наследства, получу и всё имущество. А Иль-хан благосклонно отнесётся к тому, кто уничтожил его обидчика, сочинителя мерзких виршей. Лучший прислужник тот, что предугадывает все желания Повелителя, даже и не высказанные вслух. 


Слова негодяя ударили меня, подобно кнуту, свет померк перед глазами. Чего угодно ожидал, но не такой подлости от близкого товарища и жены. Виной ли тому был дроу и адский олень или я просто не замечал гнили, и посланцы мрака лишь предупредили? Благо, даже идя на охоту с другом, я не пренебрегал некоторыми мерами предосторожности. В моей перчатке, точнее, в наруче, спрятанном под ней, скрывалось устройство, стрелявшее небольшим острым отравленным шипом. А убийца ещё и нагнулся удачно, мне не требовалось корня выпускать, чуть качнулся, нажал, куда надо. Писец вскрикнул и отпрянул, глаза его расширились от ужаса, завалился на спину, застонал, судорожно вцепился в острие, вытянул из раны, выронил. Дал мне возможность немного повисеть, собраться, полез наверх. Это заняло некоторое время, но вот выкарабкался, полежал чуточку, поднялся. Медленно вытащил кривой кинжал из ножен.


- Нет – нет – нет, - застонал раненый, когда понял, ЧТО сейчас случится, - ты не понимаешь, не надо, выслушай меня, умоляю! 


- По-моему, ты сказал даже слишком много, - я недобро ухмыльнулся, - как-то не хочется больше слушать голос, за столько-то лет знакомства надоело. Надеялся, что своими благодеяниями создам надёжного союзника, чуть меньше, чем равного, но больше, чем слугу. Увы, рабы таковыми и остаются навсегда. Если не спускать с них шкуру периодически и не карать, наглеют и воображают себя полноценными людьми, а то и стремятся занять место господина. Ты же помнишь, лошадей, что лягают хозяев, собак, что кусают руку, которая их кормит, соколов, клюющих следует убивать, пока не случилось беды. Неверный раб подобен взбесившемуся зверю. Мы отправились на охоту, надо же кого-нибудь прикончить, а человек, самая интересная и достойная добыча. И вообще, нечего было претендовать на мою банановую рощу и самку, тем более, делать её непраздной. Я здесь вожак и должен поставить на место молодого глупца, а там и до неверной дело дойдёт.


- Только не её, - всхлипнул  Ихлук, - я солгал, ничего не было и детки твои родные, присмотрись, похожи, как две капли воды. Делай со мной что хочешь, но не обижай любимую, вернее её нет на всём белом свете!


- Ну, это уже моё личное дело, - я покачал головой, - ты своё, тёмное, сделал, как всегда, плохо. Сколько раз говорил, не ограничивайся малым, убиваешь, так убивай, всё одно трупа никто и никогда не нашёл, с ножевыми или сабельными ранами, или без оных, не важно. Но, ты уподобился мальчишке и возжелал толкаться. Теперь ответишь и не за предательство, ибо оно вполне в человеческой природе, но за неудачу. Даже благодарить должен, с такими талантами при дворе Иль-хана долго не протянул и умер куда более жуткой смертью. От яда или на колу. И не смотри так жалобно, ответ держать будешь не передо мной, но перед Аллахом, а его не обмануть.


Я обогнул злодея, сорвал тюрбан с его головы, ухватил за волосы, приподнял и нарочито медленно перерезал предателю горло. Хлюпанье и хрипы его показались музыкой для моих ушей, немного легче стало. Теперь обобрать труп, забрать его кошель и оружие, ведь они, в общем-то, мои, а труп столкнул со скалы в провалище.


- Надеюсь, трещина и вправду идёт до самого ада, - хмыкнул я, - окажешься прямо на месте. Может, стоило оставить полуживым, чтобы насладился полётом и видом приближающихся скал внизу?


Отряхнув руки и вытерев лезвие от крови, я вернулся к лошадям, взял их за узду и повёл за собой, пошёл обратно медленно. Стоило немного успокоиться и обдумать всё случившееся. Разумнее всего унести ноги, не возвращаться, в том, что Иль-хан вознамерился от меня избавиться, не сомневался. Теперь он ещё и получит дополнительный повод - исчезновение писца, в коем обязательно обвинят, и окажется полностью прав. С другой стороны, я, привыкший с детства к роскоши, стану нищим, с собой почти ничего нет, кошель практически пуст, разве присоединиться к одному из кочевых племён или банде разбойников… Но, смогу ли жить, зная, что обманщица вполне благополучно, растит бастардов? Такую красотку обязательно заберут в гарем, если не к Солнцеликому или Луноликому, то одному из вельмож. Не скажу, что был, когда-нибудь, особенно ревнив, однако, злодей со злодейкой ранили в самую душу и очень глубоко. Нет, лев никогда не станет шакалом, лучше уйти так, как должно, забрав всех врагов с собой, чем спать на песке, питаться ящерицами, змеями и пауками, слизывать воду с редких стеблей травы и терзать луну жалобами и стонами. Меж тем, впереди показалась знакомая фигура. Проклятый дроу оказался столь нагл, что решил показаться или просто никого и ничто не боялся в целом мире. Я положил руку на рукоятку кинжала, заскрипел зубами. Однако, старик даже острым ухом не повёл. Обратился ко мне, будто и не прекращали разговора ни на миг.


- Итак, разве мои слова по поводу дружбы не кажутся тебе теперь правильными, - спросил тёмный альв, - тот, кого ты привечал более других, предал при первой же возможности. И, не он ли нашептал Иль-хану несколько слов, не намекнул ли на возможное авторство стихов? Вера в Б-га, правильна и похвальна, вера в людей наивна и глупа.


- Интересно мне, был ли писец злодеем изначально, или жизнь при дворе испортила несчастного, и не совершил ли я ошибку, пристроив его туда, купив должность, надеясь получить свои глаза и уши, – я погладил бороду, - что сделал не так?


- Ты – человек, а значит, всё, что сделаешь, будет ошибкой по-определению, - возразил собеседник, - окружающее есть тлен, ничто не вечно под луной. Трудишься ли весь день деньской, подобно пчеле или сидишь подле мечети и просишь подаяние, занял трон, или валяешься в канаве, пьяный, конец один – могила. И неизвестно, кто счастливее, король или бродяга? Куда ценнее душа, своими грехами погубишь её, отправишь в ад или спасешь, и вознесётся в рай, прочее, суета. Поверь тому, кто, в своей жизни попробовал всё, носил корону и выпрашивал несколько медяков, чтобы купить корку хлеба и горького эля, торговал и грабил, насиловал и любил, служил в храмах тёмных богов и отмаливал грехи в монастырях. Мои жёны родили сотни тысяч детей и почти все они умерли так или иначе. Некоторых прикончил своей рукой. Интересный опыт, в первый раз безумно больно, после привыкаешь, даже некоторое облегчение чувствуешь, больше не надо волноваться за дитятко, ничего худшего с ним уже не случится. Но, не советую тебе пробовать. У любого ожесточения должен быть свой предел.


- Чтобы рождённые рабом завладели моим имуществом, – возмутился я, - гнилую кровь путали с чистейшей, благородной, разве подобное мыслимо вообще?


- Но, предатель мог и соврать, - напомнил поклонник тёмных сил, - и разве не порадуешь его душу, прикончив своих родных малышей? Убить проще простого, воскресить не выйдет ни у кого. (Поднять труп из могилы, это немного другое, это я тебе как некромант говорю. Несколько раз пытался вернуть с того света любимых женщин и результат не порадовал, даже в малой степени).


- Лучше оставим эту тему и перейдём к любви, - я поморщился, - о ней ты так же поминал. И отзывался весьма неодобрительно.


- Ну, согласись, что, воспеваемое в песнях и стихах, рассказанное в мифах и сказках, нарисованное на картинах, это одно, а реальность, совсем иное, - дроу пожевал губами, - похоть, любовь к удовольствиям, желание продолжить свой род и всё в том же духе. Поставь в один ряд простолюдина с простолюдинкой, свинью с кабаном и петуха с курицей, занимающихся деланием потомства и попробуй найти хоть несколько отличий. Можно попытаться выкрасить грязь цветными красками, построить вокруг неё храмы, но разве она изменит от этого свою сущность? Человеки обожают всё усложнять, придумывать правила и законы, лишь бы никто не приметил у них под шароварами длинный хвост. Взять хоть самое простое – еду. Что нужно зверю? Найти, или украсть, или догнать потенциальную закуску. Сумел – жив и доволен, нет – умер с голода. А как у вас? Приходится работать день деньской, в поте лица, обливаясь кровью и в результате трудяга крестьянин получит немного, а ленивый богач, наоборот, всё, не делая ровным счётом ничего. Останься вы дикими зверями, не приходилось так напрягаться. А коли и истязали себя, то ради действительно стоящей цели – выживания и воспитания потомства. В любом случае, что проще, влезть на дерево, сорвать плод, или немного листьев и сидеть себе, жевать и высматривать хищников, или толкать плуг за волом, не будучи уверен, что хоть что-то взойдёт?


- Но, животные не пишут стихов, не рисуют картин, не вырубают скульптуры, не строят величественные храмы, - возразил я. 


- А кому всё это нужно? – тёмный альв усмехнулся, - муравьи и пчёлы строят сложные и большие жилища, но проходящий медведь без труда разрушает их, оставив лишь руины. Сотни рабов отдали свои жизни, чтобы возвести дворец Иль-хана, а через сто лет от него не останется и следа, да и самого правителя забудут. Вы, царедворцы, дерётесь за внимание Повелителя, изводите друг друга, нашёптываете доносы, делите золото господина, а закончите одинаково – закопают в землю и сожгут на кострах. И все труды ради того, чтобы потешить своё честолюбие и жадность. Отправляйся в один из оазисов, поселись там, срывай орехи прямо с пальм, пей из ручьёв и сочиняй стихи, вдали от цивилизации и поверь, прошлое покажется сном дурным.


- А не станет ли мне скучно? – засомневался я.


- Скука донимает лишь глупцов без фантазии, не умеющих себя занять, - старик пожал плечами, - уже тысячу лет я не знаю этого чувства.


- Отличное у тебя занятие, губить смертных, - я покачал головой, - тут уж точно некогда томиться, ведь грешников везде полным – полно.


- Да вы сами себе всё портите, - служитель тёмных сил скрестил руки на груди, - пример твоего друга лучше всего это показывает. Чего ему в жизни не хватало, радуйся тому, что имеешь и не лезь в чужие дела. Помни, смерть неизбежна. Моё дело лишь задавать вопросы, заронить зерно и смотреть, как прорастает. Твоё сердце оказалось очень плодоносным, ты изрядно поливал, пропалывал и ухаживал за ростком зла. И не успеет солнце закатиться, как превратиться он в могучее дерево с пышной кроной.