Историческое эхо

– Мне под руку попалась книга из собраний сочинений в девяти томах Валентина Катаева. Читаю потихоньку.  Наивными  тогда были люди. Не такие, как ныне. Вырвал из неё несколько листов для тебя персонально, слушай, прочту  эпизод из той смутной жизни,  когда то белые, то красные приходили в село.  «Перед вечером поехали в артель за двенадцать километров. В правлении артели, в маленькой глиняной комнате  застали главу артели. Питерский рабочий».  – Революционер и солдат, конечно? – Да, тогда это было, как теперь говорят, в ТРЕНДФОРММОДЕ.  «Он рассказывал, как он приехал в артель. Был полный развал. Всё правление сбежало.  Председатель сбежал, оставив печать своему маленькому сынишке и сказав: «Дня через два три сдашь её в правление». Один Д. остался, сказав: «Не уйду с поста!», и не ушел. Остался за председателя. Он и голова, и завхоз, он и производственная часть. Теперь мы с ним вместе работаем. Полный развал был. Я вообще  - то по – русски говорю и пишу, но пришлось говорить и писать по – украински. Теперь у меня в голове форменная путаница, как говориться, «суржик». Пишу  по – русски – украинские слова вставляю и наоборот. Недавно писал своим братьям в Питер письмо, забылся, да и написал его скрозь  по – украински. Они мне отвечают: «Что такое? Мало мы поняли!» А я только тогда сообразил. Голова идёт кругом». Короче, начали возвращаться сбежавшие  от трудностей члены правления, и процесс пошел. Вот ещё исторический момент: «В комнату протиснулся  еще один человек, в грубом брезентовом плаще, большой, согнутый  в плечах, с длинным , большим носом, на носу красная горбинка, - распространенный тип украинского крестьянства, из тех, которых называют «дубоносый» или «дубастый». Он вошел с ясной, но несколько блудливой улыбкой. – А! Вот вам, пожалуйста! Один из наших беглецов. Товарищ Чернов, бывший председатель. А ну-ка расскажи людям, как ты бегал! – Бегал – и всё. Что ж там рассказывать! Просто бежал без всякой цели, куда глаза глядят. – Сдрейфил? – А как же! Прямо скажу – перелякался.  Ну  его к черту! Ночевал по станциям,   с каким - то ворами. Горя натерпелся, ну его к бесу! Потом вернулся».  – К чему ты мне об этом рассказываешь с листками в руках? – Просто хотел сделать тебе, Мыкола, приятный, нет, деловой сюрприз. По старой настоящей дружбе. По – товарищески.   В. Лоб.