Колыбельная

    На пруду, прозрачными призраками лебедей мёрзнут куски льда. А в чаще леса...:
- Ложись спать, пора.
- Ты оставишь мне свет?
- Ночник семафора моргает вдали, и сметУ облака с части неба. Бабочки звёзд будут гладить тебя тихонько по лицу крыльями, пока не заснёшь.
- А они не поранят их?
- Нет, малыш, если ты не станешь ворочаться во сне...

   Как тебе спится, мир? Вдали от сугробов тёплых покровов и напора огня в печи? Душно душам взаперти. Желается объять весь свет, а можется что? Крошку? Скромную часть его? Меньшую из... Но даже той, малой части, не осилить тебе, человек.
Не в укор, так только. Больше себе, нежели другим.
   Скольких слов не воротить, несть свершений. Голос, и тот ,- истомлённый содроганиями обещанного, утерял плавность свою. Изломился, надтреснутый.
Сколь намерений осталось стоять в межполосье, прищуренным, под светом фар на потолке. Коль лавров и  фанфар впустую. Впрочем, бывает, что идёшь мимо своей, приоткрытой двери, да в запертою бьёшься голубем до крови. И не хватает разумения, что не твоё, не для тебя.

- Мама, я вырасту?
- Конечно, мой хороший, закрывай глазки, спи.
- А что потом?
- Там увидишь, мой милый. Сам.

   И жмуришься, оставляя малый просвет меж ресниц. Страшно не видеть света. Тщишься, покуда хватает силы не спать. Солнечный зайчик луны играет с тобой. И, - спасибо ему за то.