Как я поверила в Бога

                (Рассказ прихожанки Тамары)



             В семье нас воспитывали строго. Отец детей очень крепко «держал». Я шестая, да после меня еще трое родились. Насчет своих дочерей отец маме так говорил: «Вот только пусть попробует хоть одна из них «в подоле» принести!» И многозначительно сжимал кулак.

             Бабушка у нас верующая была. Все советское время в храм ходила, не боялась, молилась, помогала и прислуживала в храме. Мама в церковь не ходила, но все дела начинала с краткой молитвы, осеняя себя крестом. Помню, что святая вода всегда у нас дома была. А мы росли уже совсем неверующими. Я тоже в Бога не верила. Но произошел один случай в моей жизни, который все переменил.

             До двадцати лет я никуда дальше районного центра не выезжала. А в 1968 году позвала меня к себе в гости моя старшая сестра, которая к тому времени вышла замуж и уехала вместе с мужем в Литву. Мне в ту пору было двадцать лет. Вот выхожу я на вокзале в Каунасе в два часа ночи. Автобусы начинают ходить только с шести утра. В зале ожидания села на лавочку возле дежурного милиционера. Тогда милиция дежурила прямо в зале ожидания. Это сейчас не знаешь, где их искать? А рядом со мной присел мужчина. У меня сумка большая, я ее к себе одной рукой прижимаю. Думаю, может, при милиционере не ограбят.

           В зале душно было, жарко. Несколько раз я выходила со своей сумкой на улицу и опять возвращалась на скамейку, стараясь сесть поближе к милиционеру. А мужик тот никуда не уходил, будто ждал чего-то или кого-то. Сестра мне в письме писала, что от здания вокзала дорога уходит влево, нужно пройти по ней, не переходя дорогу, метров сто, и там будет автобусная остановка. «Скажешь название остановки, и тебя высадят, где нужно».

            Подошло время идти на автобус. Беру сумку, выхожу на вокзальное крыльцо, а за мной тот мужик, что рядом сидел:

– Позвольте, я вам сумку помогу донести.

            И ойкнуть не успела, как он сграбастал мою сумку и пошел быстрым шагом. Едва поспеваю за ним, упрашиваю, что не нужно мне помогать, я и сама справлюсь. Но он идет, не обращая внимания на меня и на мои слова. По дороге мужик просил у прохожих закурить. Если спрашивал на русском языке – ему не отвечали. И только когда спросил на литовском – тогда ему дали папиросу. Не помню, как очутились уже на другой стороне улицы. Дорога шла по берегу Немана, дома быстро закончились, и людей вокруг никого! И тут я запаниковала всерьез, ведь сестра в письме меня предупреждала не переходить на другую сторону улицы. Говорю мужику:

– Мне совсем не сюда нужно…

А он как толкнет меня с крутого обрыва в сторону реки, так я и покатилась кубарем. Мужик спрыгнул за мной следом, сумку на землю бросил и надвигается на меня – все ближе, ближе… Мама нас с сестрами всегда учила: «Если какая опасность, зовите Бога!» Как я вспомнила в ту минуту мамины слова? Сама не знаю, потому что меня всю колотило от страха. И трясущимися губами говорю, глядя в лицо тому мужику:

– Господи, если Ты есть! Спаси меня!!!

          В ту же секунду какая-то сила отшвырнула от меня мужика метра на полтора. Ни он, ни я не поняли, как это произошло? Мужик как будто протрезвел, хотя я хорошо помню, что спиртным от него не пахло. Он посмотрел на меня совсем другими глазами:

– Да ты совсем еще ребенок! Вставай, не бойся меня, я тебя не трону. Сумку твою наверх подниму.

Он взял сумку и полез по круче в сторону автотрассы. Не веря, что спасена, я посидела еще некоторое время, приходя в себя, и тоже начала подниматься, цепляясь за траву. Моя сумка стояла около деревьев, растущих вдоль дороги, а мужика того уже не было видно.

               Иду, спрашиваю людей, как мне пройти к такой-то остановке? Но никто мне не отвечает. И женщин спрашивала, и девушек, и молодых людей и старых. Иду уже реву в голос, понимаю, что со мной не хотят говорить по-русски, а литовского-то я не знаю! Одиннадцать человек спросила! И только на двенадцатый раз – молодая девушка мне посоветовала:

– Вы дорогу от вокзала помните?

– Да, – говорю, – помню.

– Во-о-он крыша вокзала. Возвращайтесь туда. Оттуда вам будет легче ориентироваться.

                Я перестала плакать. Вернулась на вокзал и оттуда уже благополучно доехала до дома моей сестры. Сестра с мужем были на работе. А меня встретила бабушка – тетя моего зятя, мужа сестры. Зять у меня золотой человек был. Думаю, потому что именно его тетя дала ему такое воспитание – удивительно чуткая и добрая женщина. Зять в шестимесячном возрасте потерял мать. Она белила потолок, стоя на стуле, который был поставлен на стол. Пьяный муж вернулся в скверном расположении духа и вышиб стул из-под ног жены. После похорон жены этот нелюдь сам воспитывал сына. Видимо, все списали на несчастный случай. Но потом этот человек сгинул где-то то ли на севере, то ли в Сибири. И с тех пор моего будущего зятя воспитывала его тетя, которая теперь так ласково и приветливо встретила меня. Я старалась не подавать виду, но она почуяла неладное:

– Томочка, а ведь ты не все мне рассказала. Что-то случилось? Говори.

Мне и правда хотелось кому-то рассказать о том кошмаре, который я пережила сегодняшним утром. И я все рассказала этой доброй женщине, на что она заметила:

– Приедешь домой – обязательно сходи в храм и поклонись, помолись Николаю Угоднику. Это Господь по молитвам Николая Чудотворца тебя спас. Святой Никола защитник всех, кто в пути находится. А сестре своей ничего не говори. На сносях она, ребеночка ждет, незачем ей такие страсти знать.

            Домой я добралась без приключений. Отец дома спрашивает:

– Все ли хорошо, дочка? Как съездила?

– Все хорошо, папа, – отвечаю, – благополучно съездила.

– Так ли, дочка? – Не поверил мне отец, – сон я видел нехороший. Будто труба огромная, метра два в диаметре, черная. И какой-то черный мужик тебя в эту трубу тащит, а ты кричишь…

– Это только сон, папа, все у меня было хорошо, – отвечаю отцу.

             Ни сестра, ни родители мои так и не узнали, что я пережила в той поездке. С того случая я в Бога поверила. Позже, уже в зрелые годы, стала в храм ходить.  И всегда молюсь Николаю Чудотворцу – Николаю угоднику:

                – Отче Николай!
                И в доме, и в дороге, и в пути
                Сохрани, помилуй, помоги!