Зимним вечером

               
Темнело. На улицах уже зажглись фонари. Падающий снег скрипел под ногами морозно и уютно. Ирка с удовольствием давила его подошвами прохудившихся ботинок и радовалась тому, что такой снег не даст ей промочить ноги. Правда, снеговика из него не слепишь, зато на санках легко кататься.

В подъезде тоже уже включили свет. Ирка втащила санки на третий этаж и нажала кнопку звонка. Звонок отозвался в глубине слабым дребезжащим звуком. Звонить пришлось долго, никто не выходил. Наконец, дверь открыла соседка и тотчас ушла в свою комнату. Раздеваясь, Ирка учуяла запах чего-то горелого.

Распахнув дверь в комнату, она обвела ее глазами и не нашла ничего подозрительного. Мать спала, кое-как прикрывшись простыней. Ирка метнулась в кухню. Запах шел из ванной. В ней лежало старое ватное одеяло, которым обычно укрывалась мать. Оно все было в прогоревших дырах, некоторые из них все еще тлели. Мать опять курила в постели. Ирка открыла кран, и вода загасила последние чадившие очаги. 

Она бросилась в кладовку, где, знала, мать прячет бутылку с вином. Нашла быстро, за пустыми кастрюлями. Бутылка была только начата, но матери, чтобы опьянеть, хватало полстакана. Ирка вытащила пробку и вылила содержимое в раковину, а бутылку поставила на место. Теперь надо было вынести одеяло на помойку. Только вернувшись с улицы в тепло, не хотелось снова выходить на холод. И оставить мокрое сгоревшее одеяло нельзя, соседка отругает. И ведь не мать будет ругать, а ее – Ирку, будто она виновата.

Найдя в кладовке старый мешок из-под сахара, Ирка брезгливо затолкала в него одеяло. Снова натянула пальто, нащупала в материнской куртке ключи и вышла за дверь, волоча за собой отяжелевший мешок. На счастье, никто не встретился на пути, и она оставила одеяло у  мусорных баков.

Окна домов светились теплым желтым светом, словно в каждой квартире было по маленькому собственному солнышку под потолком. Ирка даже остановилась, засмотрелась. На одном из окон висели розовые занавески, отчего свет тоже казался розовым, как в стране у доброй волшебницы Стеллы из сказки "Волшебник изумрудного города". Ирка очень любила эту книжку. Она жгуче завидовала этим окнам и людям за ними живущим. Там, за этими окнами другая жизнь, в которой есть завтрак, обед и ужин. А в ее доме и слов таких не произносили. Что находили в холодильнике, то и ели. Иногда не было ничего, как сегодня. Мать уже неделю в запое, хотя с утра, проспавшись, исправно ходит на работу. Если перестанет ходить, не на что будет пить. Ирка была согласна голодать, лишь бы мать не пила. С едой что-нибудь придумали бы.

Всю свою недолгую жизнь она всегда помнила мать пьяной. Трезвой ее можно было застать только в дни полного безденежья, когда даже хлеб купить было не на что. В раннем детстве Иркой занимался отец. Он учил ее читать, шить, всюду брал с собой. Потом они с матерью развелись, и он ушел, но Ирку к себе не взял, а вскоре умер, быстро истаяв от тяжелой болезни.
 
С пьяной матерью говорить о чем-либо было бесполезно. Ее мутный взгляд всегда смотрел мимо Ирки, как ни пыталась она попасть в фокус. Каждый раз под Новый год Ирка мечтала о том, как изменится их с матерью жизнь. Мать бросит пить, и они, наконец, смогут сделать, пусть самый простенький, ремонт в своей комнате. Поклеят недорогие обои, постелют на пол линолеум, а еще повесят новые занавески - розовые, как в том окне. Но ничего не сбывалось. Может быть, следующий год окажется счастливым, ведь он с любой стороны читается одинаково 1991.

Ирка замерзла и побежала домой. Раздеваясь в прихожей, она прислушалась. На кухне кто-то возился с кастрюлями. Матери в комнате не было. Ее несвежая, мятая постель съехала набок, обнажив пружинную сетку. Ирка подошла к большому овальному зеркалу в деревянной раме, оставшемуся от бабушки, и пригладила растрепавшиеся волосы. На лбу вскочил новый прыщик. Ну, что с ними делать!
Она увидела в зеркале, как в комнату вошла мать. Ее лицо было искажено злобой.
- Это ты сделала? – она исступленно трясла пустой бутылкой.
- Я, - с вызовом ответила Ирка.
- Скотина! Какая же ты скотина! Вся в своего папочку!
- На себя посмотри! – огрызнулась Ирка.
В следующую секунду мать размахнулась и швырнула в нее бутылку. Ирка успела пригнуться, и бутылка, пролетев над ней, разбила вдребезги бабушкино зеркало. Оно со звоном осыпалось грудой мелких осколков на пол, обдав Ирку облаком стеклянной пыли. Она так и осталась сидеть, согнувшись, закрыв голову руками.
- Сволочь ты! – бросила мать и снова легла в сбившуюся постель, натянув на себя простыню.

Ирка, не шелохнувшись, сидела на корточках, сердце гулко колотилось от страха. Только услыхав храп уснувшей матери, она осторожно выбралась из комнаты. В коридоре стащила с вешалки свое пальто и вышла, захлопнув за собой дверь. Лишь потом вспомнила, что не взяла ключи. Немного помедлив, она стала спускаться по ступенькам.

На улице было уже белым-бело. Мимо бежал пес, породистый, но брошенный, без ошейника, с едва затянувшейся раной на спине. Он вопросительно посмотрел на Ирку и, словно всё поняв, потрусил дальше, приволакивая задние ноги.
- Подожди! – крикнула Ирка. - Я с тобой!

Ноябрь 2019