Нелюбимая

        Почему родители делят своих детей на любимых и нелюбимых? Наверное, это зависит от разных факторов. В моем случае я была нелюбимой  дочкой для папы. Маленький человечек, я же не виновата была в том, что родилась со светлыми волосами и большими зелеными глазами. Я безоговорочно любила своего папу и все ждала, ждала его любви и не дождалась. Нелюбовь отца именно к одной из дочек, это недоступно и выше понимания для ребенка. Вопиющая несправедливость остается в нелюбимом ребенке на всю его жизнь, о которой он с горечью вспоминает. И ничего с этим не поделаешь, остается только одно, принять, все как есть.
      Семья наша,до моего рождения, состояла из шести человек.  Папа, мама и четверо детей. Трое довоенных детей и одна послевоенная. Старшие дети - сестра и два брата были старше послевоенной девочки, более чем на десять лет. В семье все были черненькие и у папы с мамой волосы были черными. Только у папы глаза были большие зеленые, а у мамы темно карие, можно сказать черные. И вот родилась я пятый ребенок. Волосы белые и большие зеленые глаза.
      Родственники папы, в нашем поселке жили его три сестры, вынесли свой вердикт - не наша. И относились ко мне как к чужой, пройдут и не заметят. Папу они тоже как закодировали, он на меня практически не обращал внимания, ну бегает и пусть себе бегает. Папа брал на руки сестру Варвару, которая была старше меня, на два года жалел, гладил по головке. Я тоже возле  папы терлась, мне тоже хотелось, чтобы меня погладил он. Но этого не случалось. Покрутившись немного, уходила прочь.
      Один раз был такой случай, что папа меня поцеловал. Мне было годика четыре, мы с сестрой просто умирали от скарлатины. Вот, почти бессознательном состоянии, я почувствовала поцелуй папы. Врачи сказали родителям - Что надежды нет никакой, если хотите запомнить, своих детей, сфотографируйте на память.
     Тогда папа  прощался с нами, и ведь я запомнила, этот поцелуй на всю жизнь. Но, несмотря на такой страшный прогноз врачей, мы с сестрой выжили. Эх, если бы только знали отцы - как важна их любовь для их собственных детей. Наверное, больше уделяли им внимания, независимо от того похожи они на них или нет. И тогда было бы гораздо меньше людей с ранами в сердце, которые кровоточат всю жизнь.
    У меня были светлые волнистые волосы,но  большие зеленые глаза, как у папы и группа крови его, у меня одной из всех детей. Он точно знал, что я его дочь, вот только не в его породу. Мамочка у нас была  скромна и чиста  своими помыслами.  О ее, каком-то недостойном поведении  речи немогло быть. Даже злые золовки говорили на маму - Галька у нас святая. Они были все круглолицые и темные, а у меня лицо овальное. Сестра Варвара красивая, круглолицая, черная, яркая. Я - бледная поганка, да еще худая то того, что можно все ребра пересчитать. Поэтому дразнили меня некоторые старшие дети» кощей бессмертный».  Не чужие - свои. Я  знала сказку про кощея и до того мне обидно было, что каждый раз мое маленькое сердечко сжималось от обиды и боли. Оно кричало безмолвно - Он был плохой, я же ничего плохого не делаю.
     Я, наверное, родилась старушкой, все понимала - отношение к себе каждого как-то не по-детски, переживала чужую беду и боль. Уходила в сарай и там навзрыд плакала, чтобы никто не видел, когда папа незаслуженно обидел старшего брата.
      Папа у нас был очень строгий, а мамочка не имела права голоса, она столько пережила в детстве и отрочестве, что не перечила ему ни в чем и никогда. Папа часто покрикивал на нее, но не бил и пальцем не трогал.
       Папины родственники не любили маму. Нарожала нищеты - был главный аргумент. В то время как у двоих из них не было детей, а у третьей было трое. Мне было очень жаль маму. Поэтому я уже с маленького возраста  старалась ей помогать. Мыла полы, у нас были две большие комнаты, уборки было много. Вот мама меня и научила, чтобы  мыла полы по одной дощечке. Так было легче, у меня была моя тряпочка- небольшая, чтобы смогла отжать.
      Рано утром,в шесть часов, выгоняла в поле пасти гусей, мне помогали прогнать их через поселок, а  дальше в поле они уже послушно шли сами. Мама говорила - Как солнышко будет за тобою, можно гнать домой, это было часа в два.  Все это время я сидела на стогу убранной соломы, а гуси тщательно подбирали упавшие на землю колоски.  До такой степени набивали свои зобы, что они их переваливали на одну сторону. Жарко - солнце печет, я часто смотрела в небо,поднимала ручки и просило солнышко, чтобы оно быстрей проходило за голову.  Когда мне скучно было, я подходила к одному из гусей и пыталась с ним разговаривать. Он что-то мне говорил типа гу-гу, чтобы я не мешала ему собирать колоски.
   Вот и солнышко за головой, идем домой. Мне  бы побежать, да нельзя, гуси устали идут тяжело, ну и я с ними плетусь. Могла доить корову, но не до конца - мама помогала - руки уставали очень, дойки еще не обхватывали пальчики - короткие. Моя обязанность была носить питьевую воду за 1,5 км. Возьму два ведра и несу, руки отрываются, спина ломается, а я несу. Меня хватало метров на 10 потом отдых, еще и еще, поэтому процесс был затяжной. Жили мы на отшибе в поселке, по этой причине, подруг у меня не было. Сестра пропадала у родственников папы, они ее обожали.  Вся домашняя работа ее не касалась.
     Старшие дети уже разъехались, окончили техникум - на работу. Варвара меня не обижала, но и не помогала. Я для нее - вроде и есть, а вроде и нету. Однажды, она даже пригласила меня пойти к теткам, папиным сестрам. Пришли, мода такая была - ночевать у теток. Вы зачем пришли - спрашивают тетка. Варвара – Ночевать. А тетка меня спрашивает – А ты зачем пришла. Развернулась я и поплелась домой. Когда угощали конфетами детей, почему-то мне тоже не хватало, они кончались. Варвара была упитанная яркая, красивая девочка, я же на ее фоне была просто замарашка - худая, бледная, белая девочка. Старшая сестра Алевтина училась в другом городе и  часто брала с собой Варвару. Они настолько были похожи, Варвара была как клон Алевтины. За меня, моей поездке к ней и речи никогда не было.
 
      Наступило самое тяжелое время в моей, еще совсем короткой жизни. Сильно заболела мама, она почти не вставала с постели,каким -то образом об этом узнала наша дальняя родственница по маминой линии и приехала к нам.У нее не было своих детей и она умоляла маму отдать меня ей. Она говорила маме,что я не похожа на них- они все черненькие,а я беленькая,что будет очень любить меня и у меня будет все самое лучшее.Я стояла возле мамы  целовала ей руки и глазами полными слез смотрела на свою любимую мамочку.Очень боялась,а вдруг меня отдадут чужой тете.Мама ей сказала -Нет никого из своих детей я никому не отдам.Видишь на руке пять пальцев и любой из них пореж тебе будет одинакого больно.Если умру,тогда заберешь,только люби ее и не обижай,та  сказала,что будет любить как родную.Бедное мое сердечко ,оно трепетало,как у пойманной птички.Теперь меня не  волновало то,что меня отдадут,я услышала слово смерть и относилось оно к моей мамочке.Я безутешно плакала,а мама меня успокоила,что все будет хорошо,она подлечится и мы будем жить вместе и счастливо.
         Брат договорился в больнице, чтобы маму положили в стационар и хорошо подлечили. Виктор работал заместителем директора на элеваторе, в западной Украине в Ровенской области. Маму увезли на целых два месяца, для меня они были вечностью. Папа с утра до вечера на работе, да он меня вообще не замечал.
         Он смотрит на меня и не видит - перед ним стена, а меня нет. Иногда приходила тетка, она проходила мимо, меня совершенно не замечая. Варвара была у теток и домой совсем не появлялась, ей там было хорошо. Ее все любили -  она на них похожа. Я, убиралась в доме, кормила кур. Вроде была, а вроде и не было, меня никто не видит и не замечает. Я все чувствовала,  понимала - такая жуткая тоска нападала и безысходность. 
     Была совсем маленькая, но мое сердечко болело, и возникал вопрос почему? Я таяла как зажженная свечка и с каждым днем еще сильнее худела. Сначала плакала где-то в сарае, но постепенно слез не стало, совершенно ничего не чувствовала ни боли, ни голода, ни холода. В доме частенько хлеба не было, но мне есть не хотелось. У меня даже не было нормального нижнего белья. Сама не нужна и все что со  мною связано тоже никому не интересно. Равнодушие и безразличие убивало меня. Я потихоньку умирала.
       И пришла этой маленькой, несмышленой девочке страшная мысль- Меня никто не любит. Я никому не нужна.  Зачем жить? Меня просто нет - так пусть и не будет. Одно дело, когда чужие люди обижают, а тут свои: самые близкие и родные.
        Бедная девочка, она не могла этого понять почему? Ведь она такая послушная, такая исполнительная - никому никогда плохого не делала.
        Эта несчастная, заброшенная девочка, которую предали родные люди, до сих пор сидит во мне. Мне хочется взять ее к себе на руки пожалеть, поцеловать и сказать - Девочка моя у тебя все будет в жизни хорошо. И я ей кричу больше чем через полвека - Я тебя люблю малышка, ничего плохого не замышляй. У тебя будет любящий муж, дети, станешь уважаемым человеком, добьёшься в жизни всего. Очень жаль, что она меня не слышит, а может быть услышит и боль пройдет.
      Мы можем все простить, а вот забыть нет.
      Но не было такого человека рядом, к которому можно прижаться головкой и он тебя  приголубит, пожалеет несчастного ребенка. А было равнодушие, презрение и безразличие к судьбе маленькой, худенькой и всеми заброшенной девочке.
        И пришел на ум ей, такой страшный грех, который и описать не могу. А спасла меня, та самая нелюбящая тетка. Она, наверное, впервые посмотрела на меня и увидела такое, что сама испугалась. Перед ней стояла девочка, но почти не живая, ничего не чувствовавшая, ее шатало, она даже стоять не могла. Она уже была не здесь, а наполовину за гранью жизни, бледная как полотно. У тетки, как будто растаяла льдинка в сердце, она схватила меня на руки и стала кричать - Ты, что это удумала? Все будет хорошо. Завела в дом даже приобняла немного.
       Самое главное, что она сделала - это, появилась в нужный момент в нужное время. Позже, я осознала, какой великий грех, могла совершить.   Маленькая девочка из-за  своей слабости не могла противостоять, жестоким, бессердечным, равнодушным и безразличным людям.
        Потом приехала мамочка - мой родной, любимый, единственный человек, кроме ее любви - мне ничего и никого не надо было.
        Я живу, хожу уже в школу примерная ученица, хорошо учусь, староста класса, читаю стихи на концертах, причем говорили очень хорошо. Папу по – прежнему я не интересую, в школу на собрания он ко мне не ходит.Ходит на собрание в класс к сестре, когда к ней возникают вопросы у учителей по поводу учебы.  Я даже не стала  говорить папе, когда родительское собрание, школа 2,5 км думаю - Зачем ему идти в такую даль.
       Родители других учеников ему передавали, что меня хвалили за хорошую учебу и примерное поведение. Узнав об этом, он мне - Ну чего не сказала, я бы послушал.
       За всю мою жизнь,папа ни единого раза не сказал- Дочка , ты у меня молодец. Никогда не спросил как у меня дела,а я старалась и ждала, мне очень хотелось ему рассказать о своих успехах,но этого не происходило. Папа меня не любил, а ведь я его очень любила и гордилась им.Он мой родной,он самый красивый,самый лучший, потому что-мой папа. Но, я уже так не переживала, рядом была мамочка и его нелюбовь я принимала как должное.
       Окончила школу, превратилось в красивую девушку. В этом же году поступила в институт и вышла замуж. Муж у меня хороший человек, тоже закончил институт. Мы рано   поженились, поэтому учились в институте одновременно. В работе я достигла приличных успехов, но папу они по – прежнему, не интересовали. Вот если бы Варвара, он был бы рад и гордился ею. Он как-то с ревностью относился к моим успехам.   Муж меня очень любит, он восполнил мне всю недостающую любовь в детстве. У нас - двое детей, которые любят, уважают и заботятся о нас.
       А папа - он так и не полюбил: ни меня, ни моего мужа, ни моих детей.Нет, он никогда нас не обижал , он просто не любил.
        Мы с мужем ходим в церковь, ставим свечки, молимся за своих родителей.
Но, когда мы бываем на могиле папы, меня заливают слезы, я хочу понять и не могу - это слишком сложно для меня. - Папа ну почему Вы меня никогда не любили, никогда.   Мне кажется, Вы должны были гордиться мною, ведь было чем.
 А в ответ - тишина.