Клиент Матрёны

      "Вот моя деревня"

      Ольха, Тучино, Калиновщина.
      Когда-то это были три отдельных пригородных деревни.
      Война прокатилась тяжёлым катком. Немцы использовали возвышенности, на которых стояли дома деревень, как передовые опорные пункты своей оборонительной линии "Пантера".
      Оставшиеся в живых после войны пытались осесть на земле. Но тут хрущёвские "оптимизаторы" подоспели. Записали деревни в неперспективные.
      Убрали Тучино и Калиновщину с карт. Оставшиеся дома, несмотря на то, что от деревни до деревни по прямой почти по километру, чтобы какой никакой адрес остался, записали под одним названием "Ольха".
      Потом мелиорация, чернолесье между деревень выкорчевали,  всё сровняли. Потом, уже в конце восьмидесятых, порезали поля на дачные участки, впервые дав на хозяйство по пятнадцать соток. А потом и ельцинская смута. Обещанное электричество к участкам не подвели. Дороги толком не нарезали. Народ, в проклятые годы не до жиру было, землю и побросал.
      Всё заново ещё пуще заросло.





      29.12.19. С утра подморозило, подсушило. Не так мокро в лесу. Решил сбегать в Тучино, навестить Степаныча перед Новым Годом.
      Другана Бима спустил с цепи. Заодно и разомнёмся. Туда идём напрямик через когда-то, в начале девяностых, нарезанные и заброшенные дачные массивы. Сейчас это сплошной чернолесный ольшаг. Не ориентировщику без компаса напрямки в глушь лучше не соваться - по прямой меньше километра, но закрутит, наблыкаешься, только время потеряешь.

      Пенсионер и дачник Борис Степанович восемьдесят отметил. В прошлом он первый, и кажется единственный на Псков, мастер спорта СССР по акробатике и школьный учитель физкультуры. Бодр и подвижен. Уважаю мужика. Я на десять лет младше, по сравнению с ним "пацан, щенок, мальчишка".
      Хорошо посидели. Даже режим слегка нарушили. За здоровье живых. За добрую память о тех, кого уж нет.
      Степаныч сам продукт сорокаградусный для внутреннего употребления готовит, то на корешках калгана, то на скорлупках от грецкого ореха настаивает. Двадцать грамм, как говорил Задорнов, "дринк" - это не доза. Дегустация. Зато после "дринка", чаёк под медок пополам с калиной на самопечном цельнозерновом хлебушке на кефирной закваске - такой разговор душевный "за жизнь" получается...



      А  начиналось всё,
      лет уже около десяти назад, с Матрёны.


      Знакомство.

      Летом, начиная с конца мая, в деревне нашей весело. Каникулы у старшего внука, младших с детских садов забираем на природу. Бабушка не знает, чем и порадовать. Сырники, блинчики и прочие прибамбасы. Молоко, сметана, творожок. С магазина не навозишься. Да и качество ещё то.
      Разведка донесла, что в Тучино, километр от нас через чернолесно-ракитное болото, есть корова, одна на все окрестности.

      Вечерком выдвинулся. Оказывается, рядом с низковольтной ЛЭП, идёт вполне комфортная тропинка. Когда-то даже дорогой была, зарастает от неиспользования.

      От деревни Тучино один живой двор остался. Рядом дачные участки нарезаны. Дачники мне неинтерестны. А Матрёна, вот она черная корова пасётся на лугу рядом с нашей, общей на три деревни трансформаторной подстанцией.

      Забора вокруг двора нет. Да он и не нужен. Огромная собака на цепи по тросу бегает. Не особо сунешься. Дверь в дом без замка.
      Аккуратно мимо лающей собаки прошёл во двор. Хозяин в саду косой по отаве машет.
-     Молока, - говорит, - это можно. -
      Косу мне протягивает.
-     Ты поупражняйся пока я Матрёну приведу и подою. Как раз свежее вечернее будет.

      Долго я махал косой, пока хозяин Матрёны ко мне с полным трёхлитровым бидончиком не вышел.
-     Ну, ты даёшь. Думал городской, не умеешь, а ты Матрёне на три дня одуванчиков накосил. -
      Обо всём договорились.
      Вот так я подписался в постоянные клиенты у Матрёны.

      С тех пор и стал один-два раза в неделю к Матрёне на свиданку бегать.
Молоко, творог, сметана. Когда и комок маслица Володя Тучинский, тёзка он мне оказался, собьёт, не переводились. Всё качества отменного и по цене приемлемой.
      Бонусом пару трёхлитровых бутыльков мёда разнотравного за сезон. Ульи в саду у Володи стоят. Пчёлы, начиная с весеннего цветения ракитняка неустанно работают.
      И консультантом по сельхоз делам Володя оказался ценным. Всё у него не по книжному просто. Опыт поколений, живущих на земле, не потерян.





     21.01.2012.  Очередной поход через болото от  Калиновщины до Тучино за молочным продуктом. Ночью выпал снег. Уже почти по колено. А где намело, и повыше. Под снегом болото непромёрзшее. Влететь на тропе или на переправе через Бобровый ручей в воду глубже голенищ резиновых сапог – приятного мало.

      Вышел в «экспедицию» уже после десяти, по-светлому. Не так и страшно. Через пятнадцать минут, преодолев свой километр, захожу к Володе Тучинскому, хозяину единственной на три деревни коровы Матрёны. Вообще-то он Иванов, но фамилию я попозже узнал, встретившись и поговорив с его младшим сыном  в автобусе пригородном.

       Неожиданно, не по графику молочному встретил у Володи и Степаныча.  оказывается, уже полчаса меня ждёт. Распечатку вернул, с «Ценой праведного слова», которую я ему месяц назад давал. Поговорили. К распечатке бумажка приложена. Телефон и адрес Бологова, Александра Александровича. Оказывается, они, учителя в прошлом, соседи по городской квартире. Вот и до Сан Саныча дошла очередная компьютерная редакция моей «стукописи». Тесен мир, особенно в нашей «большой деревне», Псковом называемой. Вечером просмотрел возвращённую распечатку. На полях карандашные отметки – следы непроизвольной реакции – редакции при прочтении. Рука мэтра. Тянет позвонить. Но что-то удерживает. Подождать, пока обещанное продолжение до него дойдёт? Могу и не успеть. А старик нуждается в пожеланиях доброго здоровья…


       19.06.19.  Вернулся вечером с трёхдневной вахты на ферме. Залез в контакт и в новостях узнал, что Сан Саныча на днях не стало. Не люблю слово "соболезную".
       87 лет. Одно знаю, когда бы человек ни уходил, это всегда не вовремя - мир для остающихся без него становится беднее. Будем помнить о земляке только хорошее. http://proza.ru/2015/12/20/1310


       12.04.20. Проклятый коронавирус. Третью неделю сидим в деревне в режиме самоизоляции. Пытаюсь набирать Татьяну - подругу Степаныча. Телефон вне зоны доступа. Надо бы навестить.

       Вербное воскресенье и День космонавтики.
Решил нарушить режим самоизоляции. Стартовали с Бимом в семь утра. Дорожка в Тучино совсем заросла. Даже тропинка стала непроходимой. Пришлось пробираться вдоль ЛЭП. Вышли к Тучинским дачам.  По пути завернул, проверил уже года три назад привитую мною грушу. Всё по уму. Хозяева не забывают ухаживать за ней.
       Машины стоят. Народ ночует на дачах.
       У дома Степаныча привязал Бима к столбу, стукнул палкой в высокое окошко.
Степаныч в окошке высветился. Хорошо посидели. Совесть мучает, режим-то нарушен, но, думаю, Бог нам простит.
Оказывается Татьяна симку в телефоне сменила.


       22.12.20.  Месяц прошёл, как нас короновирус свалил. Отходим потихоньку. Пару дней назад обзвонил своих старших товарищей "стариков".
       В Питере Оля Черноусова, 77 ей?, хрипит, задыхается. Вся семья, - дети, внуки,- болеет.
       Связался и со Степанычем. Тоже самое. Поговорили немного. На следующий день Татьяна позвонила. Озабочена до крайности. Медицина к старикам выезжать по факту отказывается. В поликлинику ехать? Там в коридорах последнего здоровья лишишься. Вот и остаётся надеяться только на себя.
       Поговорили. А чувство вины осталось.
       Дай Бог, чтобы выбрались.

       28.12.21. Слава Богу! Выбрались мои "старики".  И жизнь продолжается.