Письма с фронта

     Отец Раисы Пхылиной – Фёдор Егорович Ларионов – был кадровым военным, и поэтому с пелёнок она привыкла к походной жизни. Сборы, переезды, привыкание к новым городам и посёлкам, знакомство с новыми устоями и традициями настолько укоренились в сознании и характере девочки, что другой жизни она себе долгое время не представляла.

     Война разрушила семейный уклад: в очередную поездку – на фронт -  политработник Ларионов отправился один.

     В это время семья жила в Ульяновской области, под Бугульмой, и с замиранием сердца ожидала нежных, любящих папиных писем. Каждая полученная от отца весточка вносила в души жены и дочери успокоение, как будто в тот момент он был рядом с ними.

     В нескольких четверостишиях (а писал он преимущественно стихами) отец умудрялся описать всю солдатскую долю: сражение, боль за гибель товарищей, надежду на скорую победу и встречу с родными и близкими. Он даже на расстоянии воспитывал свою маленькую дочурку Раечку, напоминая, что нельзя забывать тех, кто погиб, защищая Родину.

      Для этой семьи письма с фронта – настоящая реликвия. И по сей день Раиса Фёдоровна с сыном перебирают письма отца и деда. Особенно трогает их открытка, отправленная летом 1944 года с Карельского фронта, за несколько дней до рождения любимой дочери.

      На ней изображён золотистый, точно солнечный, цветок с припиской: «Вырастишь когда-нибудь большой, но беречь цветочек – не забудь!». А 20 октября 1944 года пришло ещё одно поздравление: « В честь 5 годовщины со дня рождения». Фронтовые письма хранятся с особым почтением. Они, конечно, пожелтели от времени, но на них не найдёшь ни одной рваной царапинки или трещинок по месту сгиба листов.

      По окончании войны кочевая жизнь семьи продолжалась. Отца направляли в командировки: то на Запад – Вильнюс, Каунас, Калининград, то на Юг – Сталинград, то на восток – станция Мирная Читинской области.

      И только после его демобилизации семья поселилась в средней полосе России – Рязани, поначалу в бараке, погреба которого были залиты водой. Некоторое время спустя выделили двухкомнатную квартиру и семья, постепенно обживаясь, больше не помышляла о том, что в любой момент ей вновь придётся в срочном порядке упаковывать вещи.

      Гнетущие воспоминания оставил у девочки разрушенный Калининград. Покидая город, немцы затопили своё снаряжение в водоёме, недалеко от дома. Остальные вещи валялись на ближайшем пустыре, Рядом было немецкое кладбище, на котором весной вырастали подснежники.

      По особенно детишки грустили по разрушенной теплице. В ней лежали разноцветные горшочки, но до них нельзя было дотронуться: они рассыпались в руках, потому что, как и люди, пострадали от взрывной волны. Издали они смотрелись красиво, а вблизи на них была видна тонкая полоса: трещины по всему ряду горшков. Детям было жаль нарушать такую красоту, и они только любовались ею.

      Однажды во дворе хотели выдернуть для игры палку. Потянули, а это оказалась деревянная ручка утюга, сплошь набитого хрусталиками от люстры. Видно, немцы не всё  успели утащить, надеялись вернуться за оставшимся добром. Развалины домов сплошь были увиты огромными кустами синих хризантем. К сожалению, они не дождались своих хозяев.

       Мальчишек в этой дружной компании было больше, поэтому девочкам приходилось приспосабливаться. Но это их не смущало. Они с удовольствием гоняли с ребятами в футбол, выкрикивая при этом имена знаменитых русских вратарей, ловили в воротах мяч и с упоением бегали по шуршащим, опавшим кленовым листьям. Учились прыгать с высоты.

       Некоторые игры были опасны для жизни, но, видимо, под впечатлением победы нашей славной армии, дети тоже представляли себя героями. Неравнодушны были мальчишки к катанию на «колбасе» трамвая. Иногда лазали под вагонами железнодорожных составов и даже пытались перебегать под ними, когда поезд уже трогался. Отец изредка говорил Рае: «Ох, и выхолю я тебя!», но никогда сильно не наказывал.

        Дочерью Фёдор Егорович даже гордился: на конкурсе чтецов она заняла одно из призовых мест. За это ей вручили отрез красного сатина в крапинку и игру «Русское лото», в которое играли потом всем домом.

        В Каунасе же отношение было не столь привлекательным. Стоя в магазине за продуктами, женщины неоднократно слышали угрозы: «Мы вас всех в Немане потопим!». Конечно, не все местные жители были так озлоблено настроены.

        К примеру,подружка Раи говорила ей: «Лабас Ритас» или «Лабас Денес» («Доброе утро» или  «Добрый вечер) и кормила картошкой, которую запекала дома на чугунной печке, используя вместо сковороды железный лист.

      Семьи военных очень дружили. Часто вместе отдыхали на Ононе. Речка, носящая то же название, была довольно опасной: подвесной мост, по которому шли люди, сильно раскачивался. Учились в «русской школе».

      «Когда держу в руках фотографию своих одноклассников, - с печалью произносит Раиса Фёдоровна, - невольно думаю о том, как сложилась их судьба. Так хочется, чтобы они тоже были счастливы».

     После войны жизнь потекла по обычному человеческому руслу: школа, институт, получение специальности библиотекаря, библиографа. Любовь к избранной профессии и усилия в этом интересном деле подтверждает орден «За профессионализм 1 степени».

     «Выйдя на пенсию, я по-прежнему работаю с детьми, только «детский контингент» постарше, - рассказывает Раиса Фёдоровна Пхылина. - На восьмом десятке жизни многие остаются одинокими. У кого-то есть дети и внуки – и это великое счастье.
    
      Но иногда хочется пообщаться со сверстниками, и я рада, что в Москве функционирует организация  «Дети Великой Отечественной войны». Нам есть о чём поговорить, о чём вспомнить. Есть о чём рассказать своим внукам и правнукам, потому что хотим, чтобы они гордились своими предками, своей Родиной, любили свой народ и сделали бы нашу страну ещё более счастливой и преуспевающей».