Глава 6. Часть I. Мировоззрение

Эта образованность приведёт их к целому коллапсу мыслей, лишённых направленности. Поодаль от меня сидел человек, невидящий уже мира, созданного в спокойствии.
Вначале была идея.

А затем нечто большее. Жизнь. Потом эта жизнь задумалась, в чём смысл её существования. Вот и думают они с тех пор над самым глупым вопросом. В чём смысл жизни?

Оттолкнёмся от самого священного и должно почитаемого понятия — смерти. И тогда всё приходит в порядок. Смысл жизни… как не странно… в жизни. Смерть же можно пережить, зная, что даже после неё одиночество тебя не постигнет. И потомки, если не славить, то, дай боже, помнить тебя будут. Да и саму жизнь в одиночестве нельзя назвать жизнью.

- Не настолько мы и одиноки во вселенной. - Сказал он. - Без помощи других людей человек может услышать и увидеть намного больше.
Я хотел было засмеяться и вдруг вспомнил её. Не показывая вида, я отвернулся в сторону балкона и ответил ему.

- Und was hast du schon gehort ohne uns Menschen, ganz allein?[И что ты услышал без нас, людей, будучи одиноким?].

Тогда Альцид благо не говорил по-немецки.

Мы шли в бой вместе. Семь человек против сорока. Артём Петрович отыскал тайный выход из гимназии, но это нам не поможет. Идя к Луру навстречу, я проследил глазами передвижения четырёх фигур, вооружённых дальнобойными винтовками. Прицел направлен на нас. Ко мне подошла Аюна. Девочка, никогда  не говорившая шёпотом, почти неслышно спросила меня.

- Мы ведь сможем? Ты не погибнешь?

Что мне ответить ей? Правду? Что ещё четыре месяца назад я не выходил из своего кабинета в Никольском, надеясь, что однажды воздух закончится, и я хотя бы ненадолго уйду от всего, окружившего меня, закрыв глаза, пока кто-нибудь, как обычно, не постучится в дверь?

Что работая с химическими реактивами, я туго перетягиваю руки несколькими слоями бинтов не ради безопасности.  Я просто не могу работать иначе. Уже лет восемь у меня постоянно трясутся руки.

Что находясь в приступе холодного гнева, я отрубил голову высокопоставленному члену третьего отделения СЕИВа? Что тремор с рук давно перешёл на всё тело, из-за чего и я нашу пальто? Что я, на случай непредвиденных обстоятельств, готовил для своей дочери дозу кантареллы, смертельного яда. Но никогда бы не смог его использовать, отчасти потому что я выработал  у неё стойкость ко всем ядам? Нет. Я отвечу просто.
 
- Всё будет хорошо. Не отходи от меня далеко.

Последние слова я произнёс не просто так. Позади шли Игорь, Лиза и Патрисия. Патрисия пришла ко мне четыре месяца назад. И тогда я перестал дышать. Упал в обморок. А очнулся у неё на руках. Я немножко ударился головой об стеклянное окно. По нему пошла тещина и пришлось вставлять новое. Она рассказала о том, как выжила.

Вы можете сказать, будто бы мы, Ланеры, обманщики. Спорить не буду. Вы правы. Скажу лишь одно. Мы не хотели уходить, покидать родину. Нас вынудили. Вначале, нам удалось скрываться на Балетте, вместе с Аюной. Время  шло. И оно работало не в нашу пользу. Мы были очень известным родом. Ветви Юстов и Ланеров. Одни создали двенамирную карту, другие сделали возможным доказательство верного построения той карты.  Именно из-за наших работ произошли несколько войн, и все обвинили нас, Юст-Ланеров. Я, Сайтко, Ринго, Патрисия. Мы не могли спокойно выйти на улицу.
Сайтко сама подожгла свой дом. Куратский квартал. Возможно, она сошла с ума. Ведь там же жил я, Аюна, брат и сестра. А самое главное сестра самой Сайтко. Я успел вынести Аюну и пришёл сюда. В течение многих недель, я считал, что Сайтко непричастна ко всему, пока со слов Аюны, пересказавшей послание Патрисии, записавшей их у Сайтко, не понял обратное. И теперь я впервые усомнился в её здоровье, но не в чувствах.  Ведь я забыл одну вещь. Моя память просто отторгала это воспоминание, но я всегда помнил ту ночь. Просто не мог поверить. Потому что я в ту ночь стоял вместе с Сайтко. И сжёг Курат.

- Гера, я знаю, ты меня слышишь! Я даю тебе ровно час времени! Приди сюда. Но каждую минуту мы будем расстреливать по одному ребёнку! Решать тебе!

Альцид и не ожидал услышать мой голос в нескольких метрах от него.

- J'ai perdu la conscience, Altid. Je ne vois pas la difference.[ Я потерял совесть/ Я уже решился рассудка Альцид. Разницы нет.]

Сказав это, я почувствовал огромную неприязнь со стороны человека, слушающего меня. Он не развернулся.

- Вы снова хотите убить меня, Гера. Сегодня мы встретились не один на один.

- Я никогда не хотел убить тебя, Альцид. Твоя ненависть ко мне убивает тебя, а не я.

Лура развернулся. Его изменения во внешности, вызванные многолетним употреблением различных веществ такого же различного спектра действия, не удивляли меня. Пока я не взглянул на щёку. И сразу разглядел очертания металлического протеза и шрам на щеке. Удар нанесли мечом. Вопрос каким? Рана не поверхностная и неглубокая на вид. Это не так. Для разреза кожи и мышц не пришлось серьёзно вонзать режущие лезвие наполовину. Одноручник? Били словно наотмашь. Возможно разрезать десну и выбить половину комплекта зубов? Вполне. Причём удар должен наносится с размаху, со всей силой, а меч требуется держать выше как собственной головы, так и головы противника, без опоры на землю. На лице Альцида все признаки использования модификации первой оборонительной позиции для одноручного меча с выпадом в прыжке. Только одна девушка могла нанести такой удар. Сайтко.

У неё не было каких-либо задатков для борьбы на мечах. И однажды я сказал ей: «Что ты умеешь лучше всего?». Она ответила: «Танцевать». Я не ожидал от неё подобных успехов. В итоге один раз я попросил Сайтко сражаться в полную силу. И чуть не погиб от её руки, вернее сабли. Оказалось, у неё очень крепкие и сильные ноги. Я не мог даже подумать о том. Заблокировать эту атаку можно лишь в четвёртой оборонительной позиции, и то, если повезёт, с последующим переходом к парированию при помощи пятой наступательной. Конечно, Альцид и не догадывался о способностях Сайтко.  Результат в прямом смысле налицо.

- Я и правда, смотря на тебя, вижу, что Сайтко жива.

- Отведи всех своих людей к стене здания. - Альцид пропустил мои слова мимо ушей. - Я хочу сразиться с тобой лично.

А я получается должен сражаться с тобой лично и ещё с сорока людьми  в придачу? Других вариантов нет. Я выдохнул воздух.

- Отойдите к стене.

Никто не решился остаться. Хотя моя дорогая сестрёнка топталась на месте, одного моего взгляда в сторону снайпера хватило для того, чтобы её вразумить. Я остался один. В меня целятся сорок четыре военных. Потрясающий денёк, с утра трясёт. А позади стоят на холоде дети.  Погода сегодня изменилась сильно. Семь градусов Цельсия. Прости Рамиил, прости Алигура. Я буду бороться, пусть, наверное, и начну ещё одну войну.

- Сдвинешься с места Ланер — и ты труп. В тебя целятся…

- Четыре снайпера. - Перебил я Альцида. - Я знаю. Да, разрешите представится, моё имя Генгель Ланер, консервативный либерал радикального направления мысли. Покойтесь с миром.

Мне придётся это сделать.

Засунув руку под пальто, я не спешил доставать трость. Давно я не пользовался ей по назначению.
 
Он ожидал увидеть блеск серебренной трости. Оставшаяся часть его челюсти открылась полностью. Из-под пальто наблюдающих окатило сияние золотистого блеска. А после и его причина.

Обыкновенная трость не может весить одиннадцать с половиной килограммов. Это был не один меч. Одно узкое лезвие соединялось со вторым тонкой перегородкой, ниже середины. Моя сестра создала самый твёрдый и тугоплавкий из существующих сплавов, по понятным причинам названный именем Патрисии.

Этот меч создавался для применения всех двенадцати позиций. Шести наступательных и шести оборонительных. Как раз шестая оборонительная нужна мне сейчас. Некоторые позиции, третья оборонительная, вторая наступательная, не могут быть использованы в узких помещениях или в углах комнат. Но первая оборонительная и наступательная позиции, а также моя шестая оборонительная требуют намеренного ограничения движений. Пальто в качестве ограничителя вполне подходит.

Шестая позиция является самой сложной в обоих формах ведения боя. А шестая оборонительная позиция требует от фехтовальщика огромной сосредоточенности. Она разрабатывалась специально для отражения выстрелов. Никто не верит, что шестая позиция была разработана раньше третьей. Правда с опытом рука уже сама начинает идти в правильном направлении. Самое сложное — довериться мышечной памяти. Я не знаю, сколько лет живу. Всё зависит от системы счисления. Думаю, опыта у меня достаточно.

Я вышел вперёд. Без приказа Лура в меня выстрелили всё четыре снайпера. Первых трёх я убил рикошетом. Четвёртый стрелял из другого крыла здания. Для отражения его выстрела пришлось сместить меч ниже.

Альцид, поняв, с чем имеет дело, гневно приказал всем военным открыть по мне огонь. И тут понеслась. Пробиваясь через град пуль, я не мог понять, что кричала Патрисия. Будет удивительно, если я отражу стрельбу сорока человек.
Войны падали, порой не от своих пуль. Кто-то попытался зарядить мне по ногам картечью и упал на землю с раздробленной коленной чашечкой. За минуту я перебил половину. Сайтко бы убила всех, будь ранена Аюна. Половина пуль бесцельно проносилась над моей головой. Число уцелевших приблизилось к десяти.

И тогда один идиот вытащил из ножен саблю, и размахивая ею над головой, побежал прямо на меня. Выстрелы окончательно стихли. По словам: «За свободу нации», произнесённых на чистейшем французском, я понял, в ближний бой двинулся поляк.
Когда поляк подбежал ко мне почти вплотную, он с радостью замахнулся для удара. Но удара не последовало. Последовало недоумение. Затем крик от боли. Поляк увидел, как на землю, вместе с саблей, падает его собственная рука.
Я оглянулся. Лиза с Игорем вместе упали в обморок, а Виктора Фёдоровича чуть не стошнило. Немая сцена. Я смотрел на солдат, они смотрели в мои глаза. И тут последние винтовки и пистолеты пали на землю. Выжившие подняли руки вверх. Жестом я приказал отойти им в сторону.

Альцид Лура — это член ордена Масонов, Иллюминатов, Тамплиеров Карбонариев, Иезуитов, Мальтийского, Незримой лиги, клуба адского пламени, Филики Этрия, грекоязычной гостиницы и прочие, прочие, прочие. Сейчас между ним и ободранным котом с пятой подворотни я разницы не вижу.

- З-з-зря стараешься, Гера! Все книги о печатях уничтожены.

- Печатей не  существует. И ты это знаешь, Лура! Дневник девочки написал ты! Но ты явно думал, что я не увижу воду. Я увижу людей. Это так. Но вот зеркальце моей сестры не проведёшь!

Попытка присвоить различным веществам облик живого существа в алхимии называется «наваждением». Я многого не могу рассказать Виктору Фёдоровичу.

- Виктор Фёдорович, простите меня, что я так долго обманывал вас. Людей и не было. Всего лишь вода! И только.

Виктор Фёдорович стоял на земле ногами благодаря Патрисии. Собственные силы покидали его, хоть Геру он и услышал.

- Но ты же сказал, ему об убийстве! Правда, Гера? - Альцид надеялся разубедить Виктора Фёдоровича. Как я и думал. Везде шпионы.

- Ты готовил план убийства, Лура. Убийство не состоялось. Ты же хотел убить меня. Начиная с назначения Виктора Фёдоровича на должность следователя. Благо я умею думать и предугадывать действия врагов, иначе я бы пошёл по пути к гробу прямо от рождения. А ещё, Альцид, к своему стыду, я тоже умею хитрить. Водянистую чуму придумал я. При взятии в плен моих друзей, они бы не сказали лишнего. Лура, ты пришёл сюда. А придя сюда, ты попал в мою петлю. Я умелый артист, признаю. Эх... Снова придётся оставить тебя в живых.

Альцид остался один. Он уверовал в силы наёмников настолько, что сам не носил оружия. Осталась проблема. Лура нельзя убивать. У меня на него большие планы. На второй родине Альцида знали всё о Викторе Фёдоровиче и месяц назад завершили «перестройку» разведывательных управлений.  Бесполезно. Глупо. И при том уместно.
Сильным выпадом вперёд я взял врага почти на таран. Ноги Альцида оторвались от земли, а руки мои надёжно упёрлись в его плечи.

От мощного удара по голове Лура потерял сознание. Откинутый на землю, он лежал в грязи недвижимый. Я уже радовался победе.

Но вдруг я услышал знакомый звук. Свист пули. Неужели кто-то ещё? Точно. О нем-то я и позабыл. Инжи Гесс. Развернувшись для контратаки, я не успел вовремя парировать. Пуля вонзилась в моё бедро, но боли я не почувствовал. Лишь лёгкое онемение, возникающие на месте новой раны. Тем не менее, стоять я больше не мог и упал на землю вслед за Альцидом.

- Ваша уверенность в своих силах, Гера, подвела вас.

Виктор Фёдорович кинулся мне на помощь. И тут же Патрисия заставила полицейского вернутся на место.

- Ну вот и наступил конец «Человеку с тростью».

- Ну я предположил даже такое. - Лицо Гесса окаменело. - Ты думал, я не замечу твоё отсутствие, Инжи.

- Это как? Одной катахрезой тебе не отделаться.

- Цари же в России не меняются. Меняются их лица. Страна движется. И неважно в каком направлении. Ведь отлично от европейцев, которые считают движение вперёд единственным верным вариантом, для России хорошо само её движение. Неважно в какую сторону.

Надолго Гесса удержать не удалось. Хотя внимание я к себе приковал.
 
- Хватит нести чушь. Тебя некто не понимает и не поймёт!

И тут случилось неожиданное даже для меня обстоятельство.

- А давай ка я тебе объясню.

Я уже и не ожидал увидеть этот золотистый блеск. Аюна. Как же она красива. Особенно с моим мечом в руках. Инжи развернулся со смрадной и хитрой улыбкой. И увы для него, мою дочку ничем не проймёшь.

- Стой.

Она сказала слово «стой» абсолютно безразлично, даже наплевательским тоном.  Точно моя дочь. А Гесс увидел в руках Аюны меч, которым были убиты сорок с лишним человек. И он развернулся ко мне, прижав руки. Физиономия его сейчас схвачена ознобом или холодом под минус сорок градусов. Аюна дрессировала Гесса, как собаку.

- Девочка, ты меч держать в руках умеешь?

- Меч — моя опора, да и только. В тебе опоры нет. Задушила бы голыми руками. Я дочь архангела Гавриила и подчиняюсь ему.

Я бы попробовал остановить Аюну. Хотя, вероятно, она и без меня примет правильное решение.

- Придуши меня. Чего же ждать. Или ты и здесь шагу не сделаешь без своего отца?
Аюна посмотрела на меня. Я на неё. И что самое интересное, один глаз у нас обоих продолжал смотреть на Гесса.

- Папа, если бы он выстрелил в меня, ты бы убил его?

Инжи замер в новой пугающей стойке. Зависел ли приговор от моего решения?

- Да. - Ответил я без раздумий.

- Хорошо. Я тебя поняла.

Наш общий враг зажмурил глаза. Аюна встала в наступательную стойку. Секунда и она уже рассекла весь воздух на пути к макушке Гесса. Я впервые испугался её. И вдруг… Ничего не случилось. Аюна круговым движением снова пронзила пустоту, и моя трость приземлилась на землю. Вместе с ней пал и Инжи Гесс. Живой и невредимый. Аюна улыбалась. И я улыбался.

- Ты знал, что у агилистов очень сильная связь с родителями? Помимо тебя у меня есть мать… И я тоже посоветовалась с ней.

- И… Что она сказала?

- Она предложила послушать тебя и самой принять решение. Его нужно связать.

Совсем забыл сказать. Со всех ног, запыхавшись, теряясь в словах, ко мне приближался хаос во плоти. Моя дорогая сестрица. Виктор Фёдорович, гонимый её волнением и силой вдвое, а то и в трое превышавшей его физические возможности, чуть было снова не умер, у него защемило сердце. Крик: «Госпожа, Патрисия! Остановитесь!» не возымел достаточную громкость со стороны произносившего. Виктор Фёдорович завершал пятый десяток мужчин, когда-то кричавших Патрисии подобное.

- Аюна, Аюна, иди сюда. Всё  нормально? Гера, ты идиот!

- Без двух минут… - Я на секунду забыл, с кем говорю. - Всё нормально. Я живой… кажется.

Патрисия молниеносным движением, а руки моей сестры отличались удивительной гибкостью, достала медицинские перчатки.
 
- Артём Петрович, бегите в госпиталь. Там возле моего стола, на второй нижней полке, лежит зелёный чемоданчик. Принесите его, прошу. Нужно вытащить этому придурку пулю из ноги.

И двух часов не прошло с нашей встречи, а я уж порядком устал от Патрисии. Значит мы точно родственники. Упав на землю головой, я, наконец, успокоился.

- Я умираю! Врача, врача!

- Да не кричи ты. Ничего с тобой не сделается.

Виктор Фёдорович пришёл вовремя. Крайне вовремя.

- Гера, что значит я видел воду! Объясните мне всё!

- Ох, Виктор Фёдорович, я обязуюсь всё объяснить. Я же Гера.

- Он же Гера, Виктор Фёдорович, признания от него никогда не добиться! - Продолжила ругаться сестра. - Вопрос простой. Как ты всё им объяснишь?

- Кому?

Я резко поднял голову. И, увидев целую толпу детей, бывших заложников, опять ударился о землю, желая потерять сознание. Ещё и вы…

- Аюна…

- Так ребята, - Сайтко, спасибо за дочь, - расходитесь по комнатам. Скоро прибудет полиция. Ну, дня через два.

Наше приключение завершилось.