Патография Франсуазы Саган

«Я САМА – ЗАТЯЖНОЙ НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ»

Легенда гласит, что историю героини своего первого, сделавшего её знаменитой, романа «Здравствуй, грусть» Франсуаза Саган (1935-2004) придумала, «лёжа на диване, потягивая виски и двумя пальцами настукивая страницу за страницей на пишущей машинке». Так она переживала провал вступительных экзаменов в Сорбонну.

Толпы журналистов быстро сделали из 19-летней девушки литературную звезду. Своим неукротимым нравом, стремлением постоянно «светиться» в обществе и скандальным поведением Саган как никто другой подходила на роль персонажа скандальных газетных хроник. Недаром идеалом писательницы была другая французская суперзвезда – актриса Сара Бернар. Всю жизнь Франсуаза питала слабость к этой сумасбродной женщине с истерическим поведением и даже купила дом, некогда принадлежавшей Бернар.

К сожалению, в тринадцатилетнем возрасте Саган обнаружила, что алкоголь – неплохое лекарство от скуки. Не удивительно, что вскоре «для улучшения настроения» она стала напиваться, а после автомобильной аварии, в которую попала будучи нетрезвой, пристрастилась к наркотикам.

Депрессия и алкоголизм – «близнецы братья». Для борьбы с тоской в ход пошли  антидепрессанты. А бурно протекающая жизнь ставила всё новые проблемы: то с полицией, то с налоговым ведомством. «Поневоле» пришлось злоупотреблять лекарственными препаратами: чтобы заснуть - горсть транквилизаторов, чтобы проснуться – стимулирующие средства, чтобы возбудиться - амфетамины и – на всякий случай - аспирин. В 1973 г. под шумный аккомпанемент СМИ она была помещена в неврологическое отделение клиники «Сальпетриер». Не прошло и двух лет, как на «Скорой помощи» её доставили в больницу с диагнозом острый панкреатит. Чтобы облегчить боль, врачи назначили ей синтетический морфий. Она тут же «подсела» на это наркотическое средство и впоследствии уже до конца жизни не смогла избавиться от наркотической зависимости.

Саган любила разнообразие и скучной её жизнь никак не назовёшь: меняла одного любовника на другого, один стимулятор на другой, одно развлечение на второе. Много ездила по миру, посетив в 1988 г. и Советский Союз. При этом продолжала сочинять романы, вызывая восхищение своей писательской продуктивностью.

В 1990 г. при очередном обыске у Франсуазы Саган нашли 300 г. кокаина и столько же героина. Приговор суда гласил: 6 месяцев тюремного заключения условно, штраф 10 тысяч франков и уплата таможенной пошлины в размере 350 тысяч франков.

Писательская карьера Франсуазы, которая  продолжалась около сорока лет, закончилась в 1991 г. После смерти своей возлюбленной Пегги Рош она не могла заставить себя писать и с помощью “порошка” тщетно пыталась вновь обрести творческий импульс. Её последние книги представляли собой сборники статей и интервью.

В 1995 г. Саган приговорили к году тюрьмы условно и крупному штрафу за употребление и хранение кокаина. Ей грозило более серьёзное наказание, но в дело вмешался тогдашний президент Франции Франсуа Миттеран, который высоко ценил её литературный талант.

В 1996 г. метадон сменился кокаином. Писательнице явно не хватало собственной внутренней энергии, поэтому ей постоянно приходилось прибегать к стимуляторам. Франсуаза «сидела» на очень дорогой наркотической диете. По словам друзей, в последние годы в день она потребляла 3-4 грамма наркотиков, тратя на них до 15 тысяч евро в месяц. Наследница большого состояния в итоге осталась у разбитого корыта. Она так ничего и не сумела скопить, даже не приобрела собственной квартиры в Париже. Все деньги шли на наркотики, безумные подарки и азартные игры. Доступ во французские казино ей был уже запрещён, но это не мешало ей посещать заграничные. Однажды в Лондоне Франсуаза проиграла сто двадцать миллионов сантимов. Для того чтобы выплатить такой долг ей понадобилось бы работать два года, но, как и полагается настоящему игроману, она рискнула всем и «к концу вечера мой долг составлял не более пятидесяти ливров».

С 2001 г. Саган «держалась» только на лекарствах и наркотиках. Едва заканчивался кокаин, она звонила знакомому дилеру, и жизнь снова становилась «прекрасной». Семья Франсуазы принадлежала к древней аристократии Лота – родам де Берраск и д’Аллейрак, участникам крестовых походов. Никто из представителей семьи не работал: это считалось неприемлемым. Дитя буржуазной среды очень любила свою семью, и в то же время её очень влекло к наркоманам. Она вела двойную жизнь, встречаясь то с аристократами, то с жиголо и проходимцами.

В феврале 2002 г. Саган снова получила год условного срока, на сей раз - за уклонение от уплаты налогов. А в сентябре 2003 г. её доставили в реанимационное отделение парижского госпиталя имени Жоржа Помпиду в бессознательном состоянии после приёма сильнодействующих препаратов. Это уже был не первый подобный случай - в 1985 г. во время поездки по Латинской Америке писательница была найдена в гостиничном номере в состоянии комы после приёма большого количества снотворного. 

Саган любила женщин, но скрывала эту сторону своей частной жизни. На снимках мы не увидим её объятий с женщинами, которых она любила или соблазнила. В театр или казино она всегда входила под руку с мужчиной, чтобы её не сфотографировали с дамой сердца. Она никогда не упоминала о своей бисексуальности – ни публично, ни в приватной обстановке.

Естественно, что размеренная семейная жизнь оказалась несовместимой с её буйным нравом, да и сама писательница повторяла, что в жизни любит только скорость и азарт. Саган дважды выходила замуж. В 1958 г. за сорокалетнего издателя Ги Шеллера, а в 1962 г. за молодого американца Боба Вестхофа, одного из первых в США моделей-мужчин. От второго брака остался сын Дэни Вестхоф, ставший фотографом. Он поведал в интервью, что Пегги Рош, любовница его матери, была «исключительно красивой и элегантной женщиной с властным характером. В какой-то мере она играла роль хозяйки дома. Пегги прекрасно знала о всех маминых слабостях и пороках и умела держать ее в руках. Мать слушалась только её. И когда Пегги говорила ей: "Франсуаза, сегодня вечером вы не пьете!", то мама повиновалась. Она и Пегги относились друг к другу с удивительной нежностью. Да, они спали вместе, но это меня не касалось. Пеги умерла в 1991 году. Она похоронена в одной могиле с моими родителями, но на надгробном камне нет её имени».

За всю свою жизнь Саган так и не научилась осмотрительности. У неё постоянно возникали проблемы с законом, что не удивительно при развившейся зависимости от наркотиков. Последние поставлялись ей непрерывно и с завидной регулярностью. Морфий она получала по рецепту врача, а кокаин доставала криминальными путями.

Саган принадлежит следующее противоречивое рассуждение о наркотике: «Одно только я нахожу приемлемым – чтобы скрыться от жизни умно – это опиум. Это умный наркотик. Опасный, конечно, но жизнь, которая сама по себе приближает к смерти, тоже опасна. Я не верю в творческий потенциал наркотика, он вам мешает писать». Видимо, талантливая женщина так и не смогла понять, что её судьба, её творчество были погублены наркотиками. Безуспешно «прощаясь с грустью», борясь с нею всеми приемлемыми и не очень средствами, писательница проиграла заведомо обречённое на неудачу сражение с наркоманией. Но любила гордо повторять: «У меня была жизнь каскадёра».

Всю жизнь она питала склонность к эпатажу – отказалась войти в состав Гонкуровской академии, отклонила лестное предложение быть избранной в члены Французской академии, а ведь такой чести за всю историю удостаивалась лишь одна писательница – Маргерит Юрсенар.

Каковы же особенности литературного творчества французской писательницы?
За годы литературной карьеры Саган опубликовала около 50 книг, многие из которых, например «Любите ли вы Брамса?», «Немного солнца в холодной воде» и другие, стали мировыми бестселлерами. А самый первый её роман «Здравствуй, грусть», опубликованный в 1954 г. был переведён на 30 языков, а затем экранизирован. Аристократический папаша придавал большое значение своей репутации и потребовал от ещё несовершеннолетней дочери сохранить инкогнито. И Франсуаза Куаре стала Франсуазой Саган - так звали одного из героев любимого ею Марселя Пруста.

После выхода своего первого романа, который произвёл эффект разорвавшейся бомбы, Франсуаза была обречена на успех. О своём творческом процессе выразилась достаточно откровенно: «Я привыкла писать, предварительно выпив. В результате раскрепощается ум, словно это… исповедь». Прочтя написанное накануне, Франсуаза принималась ходить по комнате, «заряжая» себя никотином и алкоголем. Потом громко начинала диктовать, а стенографистка записывала порою до двадцати страниц в час. «Если ты пьян, можешь говорить правду - никто не поверит», любила повторять автор популярных романов. В её произведениях начинают появляться герои, страдающие наркоманией. В «Неясном профиле» (1974 г.) и «Смятой постели» (1977 г.) Франсуаза Саган с откровенностью воспроизводит то, что испытала сама. В обеих книгах герои пытаются заглушить наркотиками смятение духа. Юлиус А. Крам, могущественный представитель делового мира из «Неясного профиля», «поглощал медикаменты, белые, желтые, красные пастилки, запас которых он пополнил в Нью-Йорке». Эдуард Малиграс в «Смятой постели» находится в еще более угрожающем положении. Тридцатипятилетний драматург привыкает к психотонизирующим пилюлям и не задумался бы уколоться героином, «если бы это помогло ему написать десяток блестящих страниц».

Писательница, которая называла себя лентяйкой, бывала по-настоящему счастлива якобы только в часы безделья. Но «наступает момент, когда в голове появляются сюжеты, смутные идеи и неясные силуэты. Это действует мне на нервы. Вдруг возникает какой-то внешний фактор – больше нет денег или надо платить налоги. Приходится садиться за стол... Меня часто упрекают в том, что я выбрасываю деньги в окно. Но именно это меня, может быть, и спасло. Будь я человеком обеспеченным и материально независимым, не знаю, стала бы я писать... Я сочиняю по ночам с отключенным телефоном, когда меня ничто и никто не беспокоит. Пишу, как дышу, следуя своему инстинкту, не думая о том, что надо непременно сказать нечто новое. Конечно, случаются и благословенные моменты, когда чувствуешь себя царицей слова, и тогда кажется, что ты в настоящем раю!»

Психопатологический портрет Саган не отличается особой сложностью. Раннее начало алкоголизма всегда служило прогностически неблагоприятным фактором и в конечно итоге закономерно привело к наркомании. На этом болезненном фоне уже без труда сформировались различные личностные расстройства: истерические и эмоциональные. Передозировки психотропными препаратами могли носить как намеренный (попытка суицида) характер, так и быть случайными: состояние алкогольного или наркотического опьянения усиливает действие снотворных средств.

Таким образом, алкогольная и наркотическая зависимости у Саган, личности во многом инфантильной, вряд ли носили вторичный характер. Правомерно говорить даже о полинаркомании. Эмоциональные, в первую очередь, депрессивные расстройства достаточно ярко очерчены в клиническом отношении. Действие психоактивных веществ на творческий процесс, как это нередко бывает, вначале носило стимулирующий характер, но в последующем постепенно разрушило его. К сожалению, Саган не обладала в полной мере критикой к своему заболеванию. Этот характерный для подобных расстройств симптом называется анозогнозия – неспособность принять факт своего психического заболевания.

Франсуаза Саган – не только «затяжной несчастный случай», но и редкий счастливый случай сочетания длительного и плодотворного на первых этапах творчества с выраженной наркотической зависимостью.