Билет на балет

ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ МАРЛЕЗОНСКОГО БАЛЕТА:
На улице уже темно, тусклые фонари, мокрый снег, слякоть, а у меня страшно ноют суставы от работы в плохо прогретом зале и нет никакого желания топать до остановки, ждать, а после долго тащиться в автобусе, добираясь домой.
Уже замотанный в шарф, плюхаюсь в холле на протёртый диванчик и через приложение прошу подать мне карету. Раз в пятилетку могу позволить себе быть "не нашим человеком", что в булочную на такси ездят.
Ну, вот и кэб подали, а в нём мрачный по самые уши кэбмен. Отправились в дорогу молча. Чтобы смягчить густую ауру окутавшего нас мутизма, на первом же перекрёстке произношу сакраментальную, развязывающую языки фразу:
- Довели страну!
Кэбмен мгновенно реагирует:
- Справедливо говорите, сэр! Вот раньше жили же все дружно. Помню, что у нас в посёлке кого только не было, но все как одна семья. Друг к другу на праздники ходили, и никто ни с кем не враждовал. Ко всем хорошо относились. А сейчас...
- И к евреям тоже хорошо относились? - поддерживаю разговор.
- А их у нас там, кажется, не было. Что-то не припоминаю... Но если бы и были, то ничего не изменилось бы. Это я вам как на духу говорю, сэр!

ВТОРАЯ ЧАСТЬ МАРЛЕЗОНСКОГО БАЛЕТА
А у нас в ауле таки изменилось.
- Сёма! Какой шаббат?! Это же что-то еврейское. Ты же вроде как русский...
- Русский, русский, - бурчу я в ответ, - но будь монгол ты, аль бурят, соблюдай всегда шаббат!
- Ну ладно! Мужик ты нормальный, хоть и еврей теперь. Но мы тебя всё равно буддистом считаем. Как там твоя жена, кстати? Ещё болеет бедняжка. Вот не свезло ей, прямо жесть какая-то. Ну, вы там держитесь, мы за вас Зелёной Таре молимся и пуджу делаем.

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ МАРЛЕЗОНСКОГО БАЛЕТА
В холле маленькой синагоги, старый сутулый еврейчик смущённо протягивает мне чертовски толстый конверт и извиняющимся тоном произносит:
- Вы уж простите меня, Семён... эээ... не знаю вашего отчества...
- Яковлевич я.
- А! Яковлевич, значит! Прелестно, прелестно!.. Так о чём это я?... О! Вспомнил! Память в последнее время подводит меня... Уж простите, Шимон Якльч, времена сейчас очень тяжёлые для всех, но мы тут прослышали о вашем горе... Вот... Евреи сколько смогли, собрали... Вы только не обидьте отказом.
Дрожащими руками беру конверт и заглядываю внутрь. Ком подкатывает к горлу и мне с трудом удается из себя выдавить:
- Но я же никогда не смогу вернуть вам столько!
- Что вы, - пугается еврейчик, - как можно! Люди должны помогать друг другу.