Куда зовет тебя поэт?

    (Сакральный смысл поэтической речи Анатолия Лямина)

                Высокое косноязычие тебе даровано поэт
                Николай Гумилев

               
     …На осуждение нет запрета
     Но нет и ласковости дня
     Как будто карточным валетом
     Нас разломили навсегда
          Привычной дерзостью нуля
          Усталый бег воспоминаний
          Не обольстит моей судьбы
          Как всякий беглый и отсталый
     Я устремляюсь ввысь мольбы
     В погоне грустной и земной
     Есть сладость гормональных восприятий
     …успокоение тюрьмой.
                Анатолий Лямин
     Вам не понятно, о чем это? И странен язык?
     О, тут тьма смыслов! От лингвистических новаций до проблем, обозначенных М. Горьким в пьесе «На дне», – самоутверждения личности любой ценой, т.е. – глубинных вопросов бытия.
     Проследим это, препарируя, например, строку «Нас разломили навсегда».
     В обычном, житейском, межличностном употреблении – это значит… разлучили окончательно и бесповоротно, без шанса на воссоединение. Скажем, конфликты в отношениях – ревность, охлаждение чувств и т.д.
     Глагол «разломили» указывает на внешние причины случившегося: нас  разделили силой внешнего воздействия, вопреки нашей воле, нашему cопротивлению. Смысл сказанного расширяется до неявного присутствия скрытой социальной реальности.
     Еще более усложняет его образ «карточного валета», подчеркивающий мистический, шарлатанский подтекст «разлома».
     Дополнительный драматизм придает ситуации следующая далее строка «Привычной дерзостью нуля». Здесь поражает качество «дерзости», открытое в «нуле», как воплощение слепой, претенциозной гордыни, являющейся мотивацией «разлома».
     Так же трактуется противоречиво-подвижное соединение смыслов «печальный бег воспоминаний» и «не обольстит». Менее всего ожидаешь   обольщения от воспоминаний, заманивающих, затягивающих в сладость минувшего, уводящих от злобы и сует сегодняшнего дня. Это соблазн, искушение, поэтому отказ от них – поступок.      
     Аналогично читается противоречиво-динамичное устремление «ввысь мольбы» беглого и усталого «я» в «грустной и земной» погоне,  приземленного до «гормональных восприятий» и даже до мрака «успокоительной тюрьмы».
    Необычный, вибрирующий, нервный речитатив стиха. Который стучится в некую закрытую дверь, в неизведанность. С вполне адекватный задачей –   достучаться.
     Вопрос – куда?
                ………………………
          Куда зовет тебя поэт?
          Зовет в «заоблачные дали»
          А ты все жрешь свой винегрет
          Как все мы от тебя устали
          Простой  советский человек…
                Анатолия Лямин   
          Внешне – это «фе» советскому примитивизму, представленному в образе пожирателя винегрета. Поэт предлагает ему оторваться от трапезы, устремиться в иное измерение, в надмирную, заоблачную реальность,  обретающуюся  «Над Цареградскою границей», куда «Вознесся непомерный дар»  и откуда снисходит примирение.
                ……………………….
     «Над Цареградскою зарницей
     Вознесся непомерный дар
     Усопшим знаменем победы
     Я возлюбил тебя мой брат
          Забудем детские причуды
          И устремим свой идеал
          Не надо нам привычных скачек
          В соревновании идей
          Хочу беспечный глупый мальчик
          Медальной  траурнице  дней».
     Поэт уводит от обыденности, суеты сует, банального  знания о мире: 
     «Остановите просвещенье
     В его разврате и любви
     В нем лишь живет одно мнгновенье
     Судьбы бездарной и пустой
     Над бесконечной суетой».
                Анатолий Лямин
     Здесь есть смысл вернуться к достаточно парадоксальной лексической паре «ласковости дня» из приведенных в начале строк. Ведь «День» сам по себе может оказаться совсем неласковым, более того, – трагическим, возникает подспудное желание наделить слово «день» обобщающим значением, написать его с заглавной буквы. А это, в свою очередь, невольно возбуждает мысль о том, чем ласковость Дня отличается, скажем, от ласковости ночи? Тягой к протесту,  обреченностью на контакт с потусторонним миром, сознанием личного несовершенства, жаждой его обретения через поэтическое покаяние перед сверх-разумным, космическим, божественным…
     Потому естественными и логичными представляются строки:   
     «А мне уж в бой пора
     Я покидаю дом!
     Прошедший по стопам войны
     Я обречен на вечные проклятья
          Усопших воспевать
          Транслируя безмерное несчастье
          Усовершенствуйте меня
          Скандальным отреченьем хроник
     Распутный пилигрим
     Сегодняшнего дня
     Не сможет повернуть  привычного мышленья
          На прозябанье будничных забот
          Высокопарность девственных признаний
          Загубит лживый патриот».
                Анатолий Лямин   
     Бесконечные вопросы могут завести нас в такие глубины философии, где и Ницше не разберется.
     И это было бы хорошо, ибо он писал: «я не люблю поэтов. Они создают глубокую философию на мелком месте». Так было в Х1Х веке, но не ныне, когда искусственный интеллект грозит стать над человеческим. У нас нет другого спасения, как только превзойти его глубиной и парадоксальностью познания. То есть выйти на уровень богов.
     Сделать это можно только с помощью литературы. Ибо «мед» в поэзии, не зря  мед, а не сахар.
     Поэзия может стать глубинным материалом для стыка человеческого сознания с божественным.
     Может или уже стала?
                ………………
     Мне не хватает высоты полета
     Я слишком заземлен убогостью страданий
     Уснуть бы в тишине успешно завершенных дел
     Но что останется от скудности моих мечтаний
     Глубин ушедших в торжество,
     Смешных подспудных начинаний?
     Кровослияние мое –
     Есть живость безрассудности идей.
     Бессмертие – улыбка попугая
     И вторит существо бессмысленности рая
     Не выйти мне из повседневной бедности забот
     Житейской простотой я завершаю мой последний бессловесный бой
                Анатолий Лямин   
     Такое и так может сказать тот, кто прикоснулся к небесному. Кто трезво оценил: без причастности к нему жизнь скатывается к бессмысленности повседневного бытия.
     Вчитайтесь в сюр-реальные стихи Анатолия Лямина, пропустите их через себя, и вы постигните, «куда зовет тебя поэт»!