Блок. Среди гостей ходил я в черном... Прочтение

                Р А С П У Т Ь Я

66. «Среди гостей ходил я в черном фраке…»







                Среди гостей ходил я в черном фраке.
                Я руки жал. Я, улыбаясь, знал:
                Пробьют часы. Мне будут делать знаки.
                Поймут, что я кого-то увидал…

                Ты подойдешь. Сожмешь мне больно руку.
                Ты скажешь: «Брось. Ты возбуждаешь смех».
                Но я пойму — по голосу, по звуку,
                Что ты меня боишься больше всех.

                Я закричу, беспомощный и бледный,
                Вокруг себя бесцельно оглянусь.
                Потом — очнусь у двери с ручкой медной,
                Увижу всех… и слабо улыбнусь.
                18 декабря 1903







     И ещё одна реплика старых кошмаров:

                «Явился он на стройном бале
                В блестяще сомкнутом кругу.
                Огни зловещие мигали,
                И взор описывал дугу.

                Всю ночь кружились в шумном танце,
                Всю ночь у стен сжимался круг.
                И на заре — в оконном глянце
                Бесшумный появился друг.

                Он встал и поднял взор совиный,
                И смотрит — пристальный — один,
                Куда за бледной Коломбиной
                Бежал звенящий Арлекин.

                А там — в углу — под образами.
                В толпе, мятущейся пестро,
                Вращая детскими глазами,
                Дрожит обманутый Пьеро.
                7 октября 1902»

     Но кошмары Блока они – вещественны. Они малоотличимы от реальности, они – порождения двойников.

(Из статьи «О современном состоянии русского символизма»:
     «Переживающий все это - уже не один; он полон многих демонов (иначе называемых "двойниками")…   он умеет сделать своим орудием каждого из демонов, связать контрактом каждого из двойников; все они рыщут в лиловых мирах и, покорные его воле, добывают ему лучшие драгоценности – все, чего он ни пожелает: один принесет тучку, другой – вздох моря, третий – аметист, четвертый – священного скарабея, крылатый глаз».
    
     Первой “лучшей драгоценностью” в подарок они поднесли зрелище Елены Прекрасной, наблюдающей  со стен Илиона за высадкой ахейцев:

                «Зарево белое, желтое, красное,
                Крики и звон вдалеке.
                Ты не обманешь, тревога напрасная,
                Вижу огни на реке.

                Заревом ярким и поздними криками
                Ты не разрушишь мечты.
                Смотрится призрак очами великими
                Из-за людской суеты.

                Смертью твоею натешу лишь взоры я,
                Жги же свои корабли!
                Вот они — тихие, светлые, скорые —
                Мчатся ко мне издали.
                6 ноября 1901»

Блок. Из дневников 18-ого года:
     «…В том же мае я впервые попробовал "внутреннюю броню" — ограждать себя "тайным ведением" от Ее суровости. Это, по-видимому, было преддверием будущего “колдовства”…
     …К ноябрю началось явное мое колдовство,  ибо я вызвал двойников  ("Зарево белое…", "Ты — другая, немая…")».)

     Блок опять выбрался на Тропу миров, но,снова, как летом 902 года, никак не может восстановить управляемость, и его мотает из одной кошмарной реальности в другую: вот он «очнулся у медной ручки – но это же сон! Но “очнулся” он из ровно такого же сна, где он ходил «в черном фраке»! Позади сон, сейчас сон, а когда он проснётся – это сном не будет?

*

Из Примечаний к данному стихотворению в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока:
     «
      - «»Поймут, что я кого-то увидал» и след. - Ср. коммент. к стих. "Я смотрел на слепое людское строение ... ". Тема безумца- несостоявшегося пророка связывает стихотворение с творчеством А. Белого (ер. разд. "Багряница в терниях" в сб. "Золото в лазури". М.,1904).

[
* * *
                Андрею Белому

       Я смотрел на слепое людское строение.
       Под крышей медленно зажигалось окно.
       Кто-то сверху услыхал приближение
       И думал о том, что было давно.

       Занавески шевелилисъ и падали.
       Поднимались от невидимой руки.
       На лестнице тени прядали.
       И осторожные начинались звонки.

       Еще никто не вошел на лестницу,
       А уж заслышали счет ступень.
       и везде проснулись, кричали, поджидая вестницу,
       И седые головы наклонялись в тень.
       Думали: за утром наступит день.

       Выше всех кричащих и всклокоченных
       Под крышей медленно загоралось окно.
       Там кто-то на счетах позолоченных
       Сосчитал, что никому не дано.
       И понял, что будет темно.
                5 декабря 1902

Из Примечаний к упомянутому стихотворению в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока:

     «
     Толчок к написанию стихотворения, возможно, дан эпизодом, засвидетельствованным в "Моих воспоминаниях" А.Н. Бенуа. Эпизод этот, по его словам, "характерен для тогдашних настроений": Бенуа, Блок и другие посетители квартиры Мережковских участвовали однажды в общей беседе. «И вот, когда Мережковский вознесся до высшей патетичности и, вскочив, стал уверять, что и сейчас возможны величайщие чудеса, стоило бы, например, повелеть с настоящей верой среди темной ночи: "Да будет свет", то свет и явился бы. Однако в самый этот миг, и не успел Дмитрий Сергеевич договорить фразу, как во всей квартире ... погасло электричество и наступил мрак. Все были до такой степени поражены таким совпадением и, говоря по правде, до того напуганы, что минуты две прошли в полном оцепенению> (Бенуа А. Мои воспоминания: Книги четвертая, пятая.
М., 1990. С. 292-293).
     Образные переклички со стихотворением содержатся в дневниковой записи Блока о Мережковском от 13 декабря 1902 г., где отразились те же впечатления. Эта запись связывает стихотворение с важным для Блока 1902 г. противопоставлением усталых скептиков, не верящих в "свет", и наивных энтузиастов, ждущих "вестницу" будущего, т.е. с началом критики Мережковского. Однако мотивы разочарования, неверия в осуществимость мистического идеала становились близкими и самому Блоку и А. Белому. Отсюда - и их лирическое звучание.
     »
     ]
   
»