Первый год моей службы. Июль 1965 июль 1966 года

Рассказ из моей новой книги "Гремиха и Шойна. Два посёлка, но одна судьба".

Место службы – зенитно-ракетный полк

Итак, начало июля 1965 года. Довольно многочисленная группа новобранцев, прибывшая на морском судне “Сестрорецк”, сошла на берег и построилась для дальнейшего распределения по конкретным местам службы. Июльское, но северное солнце, своими лучами приветствовало нас, впервые вступивших на эту суровую, скалистую, прославленную моряками в годы войны и в послевоенные годы землю. В строю стояли будущие моряки и  солдаты – нынешние защитники Отечества.

Распределение было не долгим, нас уже ожидали представители тех подразделений, где нам предстояло служить. Группу новобранцев, в том числе и меня, повезли на автомашине в полк, расположенный в пяти-шести километрах от Гремихи. Когда впереди показались строения, я понял, что здесь мой дом на три года. Машина подошла к контрольно – пропускному пункту. Проверив, кто и зачем приехал, дежурный офицер с солдатами пропустили нас в часть.

Территория полка располагалась на каменистой местности, на высоте трёхсот метров над уровнем моря. До берега несколько сотен метров, а затем скалистый спуск к воде. С территории полка отлично просматривались море, залив, остров Витте, мыс Святой Нос, причалы Гремихского морского порта.

Как и в любой подобной части здесь были казарма для солдат, плац, спортивная площадка, столовая, клуб, здание штаба, жилые здания для офицеров и сверхсрочников.

Нас накормили в столовой, сводили в баню, выдали солдатскую форму. Увидев себя первый раз в зеркало в военной форме, наконец, окончательно понимаешь, что стал солдатом, а та гражданская жизнь, от которой отделяет тебя всего несколько дней, осталась позади.

Служба всякого новобранца начиналась с карантина. Недели две мы были изолированы от других, проходящих здесь уже службу солдат. Здесь же прошли курс молодого бойца. Помню, что в первые дни службы много нам рассказывали о боевом пути полка, о том какие задачи выполняют ракетчики, об условиях жизни и службы.

Уже в карантине мы перезнакомились друг с другом, со многими подружились. После прохождения карантина нам определили конкретные места службы. Для меня  и ещё двух ребят с Архангельской области этим подразделением оказалась  батарея управления  полка.

Мои командиры

Командир полка. Первым командиром полка у нас был подполковник Прудников. Строгий, но, на мой взгляд, справедливый и умный командир, прошедший войну. Первое, что нам показали, было Знамя полка и огромная карта в виде рисунка на стене штабного здания. На этой карте жирной линией со стрелками и флажками был проложен боевой путь части в годы войны.

Беседу вёл замполит, но командир полка присутствовал, внимательно наблюдал за нами, и если была необходимость, дополнял рассказ замполита интересными фактами.
В этот же день нас сводили к ракетным установкам. Подвели к одной из них. Нам не просто рассказывали о ракетах. Можно было поползать по установке, потрогать ракету руками.

Можете себе представить чувства молодого солдата, оказавшегося вдруг рядом с таким грозным боевым оружием. Нацеленная своим острием в небо ракета готова была в любой момент к старту.

Запомнились слова: “Пуск сразу трёх ракет по самолёту-нарушителю не даёт ему никаких шансов уйти от поражения”. Рассказывали, как был сбит самолёт-нарушитель РБ-47 в Белом море в районе Паноя поднявшимися советскими истребителями.

Говорили, что полк постоянно находится на боевом дежурстве и часто поднимается по тревоге. Самолеты НАТО не редкие здесь гости и очень часто стремятся спровоцировать нарушение границы.

Командир батареи управления. Батареей управления командовал капитан Федоренко. Слово “управление” говорило само за себя. Батарея управления своего рода элита полка. Это специалисты, которые несли круглосуточное дежурство на командном пункте полка и обеспечивали своевременно информацией ракетные дивизионы. Они же осуществляли связь со штабом корпуса городом Североморском. От командира такого подразделения требовался профессионализм, умения работать с людьми. И он этими качествами обладал. Из всех командиров он мне больше всего запомнился. Старался всегда разобраться в любой сложной ситуации. Своих подчиненных старался защитить, никогда не повышал на них голос. Убеждал, но всегда ровным спокойным голосом.

Старшиной был сверхсрочник Литвиненко. Вначале службы старшина наш мне как-то “не приглянулся”. Было ему лет за тридцать. Выглядел он всегда подтянутым, был требователен к себе, но не забывал и про нас, молодых солдат. Отслужившие уже год – два меньше привлекали внимание старшины, правда иногда доставалось и им. Ну и старослужащие, которым служить оставался год, имели всё-таки “формальные, но льготы”.

Попробуй встать в строй с грязным воротничком или не почищенными до блеска сапогами. Поставит перед строем, отчитает, да ещё объявит наряд вне очереди.
Позднее понял что старшина – это должность такая. Без его строгости дисциплины не наведешь, а в армии без неё никак.

Командиром отделения был старослужащий в звании старшего сержанта,  Титаренко. Позднее я буду вспоминать: “У меня все командиры были на “о”, с украинскими фамилия”.

Наш солдатский быт

Столовая. Ну, для каждого солдата это любимое место. Правда здесь не только принимали пищу, но бывало, и находились в нарядах. Нужно и посуду вымыть, столы и пол протереть, почистить картошку. С непривычки вначале уставали, но было и вознаграждение, иногда перепадало по лишнее покушать, а на первом году есть всегда хотелось.

Казарма. У нас это было двухэтажное здание. Основная его часть спальное помещение. Оно представляло собой огромный зал, справа и слева по несколько рядов двухъярусных кроватей. Посередине своеобразный коридор. Тумбочка, табуретка у каждого. Это твоё основное место.

Старшина требовал, чтобы оно было всегда в идеальном состоянии. Правильно заправленная кровать, ничего лишнего в тумбочке и под матрацем.

От солдата тоже требовались – чистый воротничок, наглаженная форма, до блеска начищенные сапоги и бляха и конечно подтянутый вид.

Утренний подъем или подъем по тревоге — сорок секунд. Столько горит спичка. Попробуй, опоздай на построение, наряд вне очереди обеспечен. Затем всё по режиму зарядка, туалет и через несколько минут ты уже по всей форме с песней маршируешь в столовую на завтрак.

Не из легких физически был наряд по казарме. Пол огромного помещения нужно было не просто вымыть, но после просушки натереть его мастикой до блеска.
Мешал ли спать запах портянок и храп? Да некогда, наверное, особо на это было, и обращать внимание. За день все уставали так, что добравшись до кроватей, отключались сходу.

Плац. Так называлась бетонная площадка на улице между казармой и зданием столовой.

Сколько за три года всяких событий произошло, связанных с этим плацем? Здесь учили маршировать, ходить строевым шагом. На плацу происходили все построения полка по случаю праздников и разных событий. Сколько солдатских сапог оттоптано на этом плацу? Здесь мы в августе 1965 года принимали Воинскую Присягу.

В полку всегда торжественно отмечался праздник “День ракетных войск и артиллерии”. В этот день, 19 ноября, на плацу  всегда было построение полка, поздравления командиров и марш строевым шагом подразделений с песней под духовой оркестр. Чаще пели песню-марш ракетчиков из кинофильма “Ключи от неба”.

Мы, как лётчики, как лётчики крылаты
Хоть и не летаем в небесах
Мы-ракетчики, ракетчики-солдаты
Мы стоим при небе на часах

Твёрже шаг, слушай враг
Страшись ответа грозного
Нам по велению страны
Ключи от неба вручены
Ключи от неба звёздного

Мирным людям мы вовек не угрожали
А кто лезет бьём наверняка
Наши матери прощаясь наказали:
«Берегите небо от врага!»

Твёрже шаг, слушай враг
Страшись ответа грозного
Нам по велению страны
Ключи от неба вручены
Ключи от неба звёздного

По орбите мчит любимая планета
В голубом и розовом цвету
Наша меткая и умная ракета
Бережёт земную красоту

Твёрже шаг, слушай враг
Страшись ответа грозного
Нам по велению страны
Ключи от неба вручены
Ключи от неба звёздного
Ключи от неба звёздного

А ещё запомнился на всю жизнь концерт под открытым небом на плацу в первые дни службы. Июль месяц, стояла теплая солнечная погода. Над головой безоблачное небо. Мы на высоте трехсот метров над уровнем моря. С этого места был хороший обзор: залив, остров Витте, носок полуострова Святой Нос и полоска голубого моря.   Выступал военных хор и песни пела солистка хора. Мы смотрим на них, на голубое море, на  появившийся в море белый теплоход, идущий рейсом из Архангельска в Гремиху и Мурманск и на душе становилось спокойнее, что ты не так уж и оторван от Большой земли, от родного дома.  С теплоходом приходила почта, а значит весточка с родины. Такое не забывается, потому что оставляется след в душе.

Клуб. Небольшое одноэтажное здание, где по вечерам свободные от нарядов и дежурств солдаты смотрели кинофильмы. Запомнился мне фильм “Кавказская пленница”. Смотрел я его тогда впервые. На улице холод, метель, за стенами клуба ураганный ветер, а на экране юг нашей страны, лето, тепло и юмор. В зале смех и мы, солдаты хотя бы на час – полтора забывали о свисте ветра. Все там, на юге, вместе с героями фильма. Сколько не смотрел этот фильм после службы, всегда вспоминал этот солдатский клуб.

Первые месяцы службы

Говорят, что самое сложное время для солдата первые месяцы службы. Ты должен привыкнуть к воинской дисциплине, твой ещё “гражданский организм” должен привыкнуть к распорядку дня, к режиму питания, Ты тоскуешь по родным и близким. Тебя учат, тренируют, иногда хвалят, иногда ругают. От тебя требуют беспрекословного знания и выполнения Уставов Вооруженных Сил. Ты должен подтянуться в строевой, стрелковой и физической подготовке…

Все теоретические занятия у нас проводились в Ленинской комнате. Лекции и беседы, которые проводил с нами командир батареи капитан Федоренко, я всегда сравнивал с уроками истории в школе. Как и наш директор школы Петровский, капитан Федоренко тоже был фронтовиком.

Эти два человека сформировали мои взгляды на происходящие события в стране и мире на всю жизнь. Я им верен и сегодня, потому что считаю правильными, не смотря на все происходящие перипетии сегодняшней жизни.

Это были представители истинных патриотов своего народа, своей страны, прошедшие огниво страшной войны.

Солдат первого года службы, у которого еще нет военной специальности, всегда на подхвате всех хозяйственных дел полка. А это и наряды и разгрузка угля и других грузов пришедшие на судах в Гремиху для полка.

На разгрузку угля частенько возили в Гремиху. Помню, всё инструктировали, чтобы не упали с причала, разгрузка шла и ночами. В Гремихской воде можно было продержаться не больше четырех минут.

Запомнилось, как почти целый месяц рыли траншею для кабеля между казармой и столовой. Это было что-то. Камни — валуны, которые нужно было подкопать и затем вытащить на поверхность. Работа конечно очень трудная, но мы все старались и выполнили ее в срок. Кабель был проложен.

Я солдат, защитник Родины

Личное боевое оружие. Ракеты ракетами, а у каждого солдата должно быть личное оружие. У нас были карабины Симонова, так называемые СКС-45, образца 1945 года. Полное название — 7,62-мм самозарядный карабин Симонова.

Длина карабина с метр, вес составлял около четырех килограмм. У карабина еще был самооткидывающийся штык и неотъемный магазин вместимостью на десять патронов. Снаряжался этот магазин либо по одному патрону вручную, либо же при помощи обоймы.

За каждым солдатом карабин закреплялся на весь период службы. Его изучали, разбирали и собирали, из него стреляли. Оружие нужно было держать всегда чистым и готовым к применению. Хранились и охранялись карабины в специальной для этого оружейной комнате в казарме. По тревоге или уходя в наряд солдат, получал свой карабин. В период тренировочных стрельб из оружия стреляли по мишеням.
Наряды. Свой рассказ я начал с быстротечности времени. Однако в жизни человека есть периоды, когда время как бы останавливается. Такие моменты у солдата первогодка бывают.

Дневальный. Получив наряд дневального, мы стояли у тумбочки с телефоном в коридоре казармы возле оружейной комнаты. На ремне в ножнах подвешен штык – нож. Когда полк приводился в полную боевую готовность, дневальному выдавали и карабин. Таких случаев было не мало, полк находился на постоянном боевом дежурстве.

Стоять приходилось по несколько часов, пока тебя не сменит такой же солдат. Стоишь и днём, когда в казарме жизнь кипит и ночью, когда все спят. Ночью, конечно, как и всем хочется спать, поэтому сон стараешься отогнать от себя воспоминаниями о родных местах.

Если проверяющий дежурный по полку заметит, что ты стоишь и дремлешь или вдруг отошел от тумбочки жди наказания да еще командиру батареи доложит.

Часовой. На первом году службы ставили часовым на охрану ракетных установок. Хорошо днём и в теплую погоду. А вот ночью, да ещё зимой в мороз, когда ветер сбивает с ног, отстоять наряд не просто. Здесь о чем-то даже и подумать не приходилось.

Всё внимание охраняемому объекту и порывам ветра, который может сорвать с тебя все что угодно или самого повалить на землю. Не зря же назвали Гремиху городом летающих собак. Поднимает их здесь ветром, зацепиться то лапами за что-нибудь они не могут.

Запомнилась фраза, которую часто можно было услышать среди солдат “ Часовой — это труп, завернутый в тулуп, проинструктирован до слез и выставленный на мороз”.

Дежурства на командном пункте полка

Первая специальность. Основным местом в полку, где я получил специальности для дальнейшей службы, был командный пункт. Двоих моих земляков с Архангельской области тоже определили сюда. Одного радистом — морзистом, другого дизелистом. Мне сказали: “Будешь учиться на радиорелейного механика”.

Радиорелейная представляла собой небольшую комнату. Рядом за стенками сидели радисты и телеграфисты. На столах были установлены радиорелейные стойки, которые обслуживал один солдат. Здесь же находились переносные станции УКВ. Их обычно использовали в полевых условиях. Вот с них я и начал изучать премудрости техники связи. Помогали старослужащие солдаты, которым нужно было подготовить себе замену.

Служба шла своим чередом. Технику я освоил довольно быстро, в основном путём самообразования. Получаю звание ефрейтора и сдаю на третий класс радиорелейного механика.

Помню тогда в газете “Часовой Севера” Была заметка про меня с фотографией. На фото еще рядовой в новенькой шинели и солдатской пилотке направляю к работе радиостанцию УКВ.

С сентября 1965 года я стал ходить дежурить на радиорелейную станцию командного пункта полка. Через радиорелейные стойки осуществлялась телефонная и телеграфная связь.

В смену входил дежурный офицер, радисты, телеграфисты, планшетисты, телеметристы и другие специалисты.

Начались дежурства, дежурства и дежурства. Ночь, день; ночь, день … Итак, три года. Одна смена меняла другую.

Случай с генералом. Однако однообразие однообразием, но служба требовала постоянного внимания и быстрой реакции. Аппаратура, поддерживающая постоянную связь полка со штабом корпуса в Североморске, должна была находиться всегда в исправном состоянии.

Были и довольно курьезные случаи. Во время одного моего дежурства вдруг резко открывается дверь и в комнату, где я дежурил, входит генерал-полковник. Мужчина уже пожилого возраста, небольшого роста, коренастый в шинели и фуражке, на погонах три большие звезды. За ним входят командир полка и группа офицеров.
Я среагировал мгновенно, вскочил со стула, отдал честь и доложил по форме. Генерал спросил меня о чём-то, я ответил, затем группа пошла дальше по командному пункту.

Согласитесь, редко бывают такие случаи, когда солдат первогодок разговаривает с командиром такого высокого звания. Некоторые скажут: “Вздремнул, наверное, приснилось”. Да нет, всё было наяву.

Тревоги, тревоги. Отстояв ночную смену и позавтракав, ты идешь в казарму и отдыхаешь до обеда. Но твой дневной сон может быть нарушен сиреной или криком “Тревога”.
 
Бывали тревоги учебные или боевые. Это зависело от того сами командиры проводили проверку или это был самолет-нарушитель.

Обычно находиться на КП подолгу не приходилось, самолет-нарушитель, приблизившись к нашей границе, трусливо разворачивался и улетал обратно.
Тревога отменялась, и мы шли обратно в казарму. Сон, конечно, был нарушен, а после обеда снова на КП и дежурство до ужина.

Прибыть во время на свой пост было не всегда просто. Ночью в темноте под ногами не видно, а кругом камни, осенью и зимой скользкие, да с ног сшибающий ветер. Зимой, когда метель и сильный ветер, двигались по натянутому от казармы до КП канату. Если ветром уносило шапку или рукавицу, догонять было бесполезно.