Хайль Штирлиц

   Пересмотрел специально «Семнадцать мгновений весны», чтобы понять, как мог этот фильм настолько повлиять на русский менталитет, что после него случилось нечто совершенно невероятное. Я имею в виду всплеск доморощенного русского гитлеризма, имевший место в восьмидесятых — девяностых — начале двухтысячных годов.

   Я убежден, что без этого фильма с его «нордическими, стойкими» героями, русский национальный радикализм пошел бы по какому-то другому пути. И уж точно не стал бы пытаться слепо копировать идеологию, которая признавала русских недочеловеками и видела в них своего основного врага. Но очень уж запали в память роскошные эсэсовские мундиры и четкая манера говорить героев «Мгновений». Хорошо помню, как в дворовых компаниях изготавливали немецкую форму из подручных материалов, зиговали… Быть в игре в войнушку на стороне русских стало даже как-то «западло».

   В общем, пересмотрел сериал. И убедился, что он действительно создал и романтизировал вымышленную, виртуальную нацистскую Германию, имеющую мало общего с историческими реалиями. Один мой друг верно подметил, что Берлин «Мгновений» напоминает  яркий, рыцарский мир, наподобие Гондора, осажденного варварскими ордами орков. Именно в качестве брутальной, готической сказки это и смотрелось на фоне беспросветного советского бытия.

   Люди с немецкой стороны изображены в основном вполне привлекательными, да и сам главный герой — штандартенфюрер Штирлиц, воспринимается нами прежде всего как штандартенфюрер СС фон Штирлиц, а не как советский полковник Исаев. А его московские шефы показаны серыми людьми с лицами «ящиком», одетыми в некрасивые советские кителя, напоминающие спецодежду. Какая огромная разница с обаятельными, яркими рыцарями-эсэсовцами!

   Уже не говоря о том, что нацисты ничего инфернально-ужасного в фильме не совершают. Кульминационным эпизодом их злодейств является жестокий допрос радистки Кэт следователем Рольфом. При этом последний сам так переживает и рефлексирует, что кажется просто ягненком по сравнению с любым опером из опорного пункта милиции советских времен. Разве этим можно было привести в ужас нашего человека?!

   В общем, мину заложили еще ту — после «Семнадцати мгновений весны» мода на черные мундиры, свастики, «арийскую» фразеологию и проч. стала необратимо нарастать. И только события 2014 года на Украине в какой-то степени показали нашим любителям штирлиц-стайла, какими ущербными дегенератами выглядят со стороны пост-советские «нацисты». Буквально, как папуасы, практикующие карго-культы.

   Очевидно, что создатели фильма никаких про-нацистских настроений раздувать не собирались. Они строили совершенно другие, свои, оторванные от реальной жизни расчеты с позиций добротных киношных профессионалов, которым партия дала определенный, благонамеренный заказ. Но получилось-то все строго наоборот. Такова была, собственно, вся поздняя советская пропаганда.