Песня в два голоса

                По несчастью или к счастью,               
                Истина проста:               
                Никогда не возвращайся               
                В прежние места. 
                Г. Шпаликов

Давным-давно были у нас хорошие сваты: Максимовна и Федосеевич. Максимовна – медлительная, дородная хохлушка, в молодости красивая, а Федосеевич, по принципу супружеской дополнительности,  -  небольшого роста круглоголовый живчик.

 Жили они в согласии и уважении. Вырастили двух детей. Старшая дочь вышла замуж за военного и жила по  месту его службы на Дальнем Востоке. Сын (наш зять) строил шахтные пусковые установки для ракет в Тюменской области. А получилось так: через восемь лет после окончания строительного института вызвали его в военкомат и сказали:
- Государство учило тебя бесплатно, платило стипендию, а теперь ты должен помочь ему в укреплении  безопасности. Возражения не принимаются.

И отправился наш зять с женой и ребенком жить и строить  в далёкий военный городок Тюменской области.

Ко времени повествования сваты вышли на пенсию и жили в своем доме, как положено, с огородом и садом. Я (тогда ученик старших классов) помогал им - собирая урожай с высоких груш и яблонь.

Вводная часть рассказа закончена и теперь по закону жанра должен перейти к его завязке, которая обычно начинается словами: вдруг, неожиданно, как гром…  Однако в нашей истории всё развивалось очень неспешно, ну,  как с шагреневой кожей, только последняя ежедневно сжималась, а у нас, наоборот, террикон ежегодно всё рос и рос…

Когда-то на приличном расстоянии от участка сватов шахта пробила шурф и начала через него вагонетками вывозить породу от добычи угля. Так образовался террикон. Кто проезжал ранее по Донбассу, тот их видел. Это темные конусы, разные размером, но бывают выше пирамиды Хеопса. Вначале террикон не доставлял никаких проблем. Однако на втором десятке лет  подступил уже прямо к сватам. Большие куски темно фиолетовой породы,  диаметром полметра и более, сначала подмяли их заборчик, а потом тупо и равнодушно начали заполнять угол участка.

Надо что-то делать. Федосеевич отправился в шахтное управление. Ему предложили на выбор два варианта компенсации: квартиру в новой пятиэтажке или деньги. Сваты задумались. Было о чём подумать. Оба они родом из Полтавской области (из соседних сёл). Там прошла их юность, лучше которой у человека быть ничего не может.  Как известно, в молодости всё лучше: солнце ярче, трава зеленее, люди честнее, водка дешевле и т.п.

Подумали-подумали, посоветовались с детьми, и решили – взять деньги для  приобретения домика на родной Полтавщине. Хотя мудрецы давно предупреждали:  "Нельзя дважды войти в одну и ту же реку".

Террикон поджимал. Откладывать решение некогда. Весной Федосеевич отправился в родные места и там удачно по деньгам приобрел новый, чуть недостроенный, дом. Летом уже переехали. Я помогал с переездом. Это село Решетняки, что на реке Ворскла. По легенде название Ворскла (вор стекла) связано с Петром первым, который рассматривая шведов в подзорную трубу, нечаянно уронил её в речку.

С этой речкой связана ещё одна легенда, менее известная, но более забавная. Как известно, Петр уважал науку и учёных - как носителей и творцов последней - и всегда включал их в свою свиту (это потом позаимствует у него Наполеон). На полтавской битве в его свите находился великий математик Эйлер, у которого при переправе через реку утонул сундук. Когда он пожаловался Петру, тот вместо помощи, начал безудержно хохотать, в перерыве приговаривая:
- Утонул… Ох.. Утонул сундук с иксами и игреками…

Летом в Решетняках хорошо: вода в речке тёплая, дивчины красивые, комары только злые, когда гуляешь с дивчиной на речке, и местные парни косо смотрят. Федосеевич ещё в первый приезд приобрёл лодку и каждое утро ловил рыбу. С гордостью приносил улов: чаще коту, иногда нам. Максимовна, у которой на пенсии появилась какая-то  заторможенность, ожила и суетилась на улице возле печки. Казалось, путешествие в прошлое удалось...

Однако зимой мы получили письмо из Решетняков с сообщением, что Федосеевича разбил паралич (инсульт левой части). Он немного оправился, но передвигается с трудом, больше лежит и очень ругается. Как я понимаю, ругался он не на Максимовну, а на свою судьбу. Всю жизнь она была к нему благосклонна (на войну Федосеевич попал во второй половине 43-го, к этому времени мы уже научились воевать и  было чем это делать, пришёл без одной царапины; в шахте не работал, а как грамотный и партийный человек занимал в нашем городке средние руководящие должности) и вот на тебя - паралич! За что?

На Максимовну свалилась большая нагрузка. Она не выдержала: начала заговариваться, страдать забывчивостью. А когда она отдала пионерам на металлолом свои кастрюли и сковородки (в сельской школе проводилась кампания по сбору металлолома и пионеры собирали его по домам) стало ясно, что надо спасать беспомощных стариков.

В Решетняки приехали дети. Никто из  местных родственников - ни за какие деньги - не брался ухаживать за стариками. Было принято решение: отца берёт к себе старшая дочь, а мать, соответственно,сын.

Вот она кульминация и развязка. Наступил день отъезда старшей дочери и Федосеевича. Приехал местный родственник на машине отвезти их на станцию. Когда хоронят кого-то, то  легче смотреть на это, если кто-то причитает, и намного тяжелее, если все идут молча, безнадёжно согнувшись. Максимовна молчала. Она с лицом, залитым слезами,  сидела рядом с полулежащим на подушках дивана Федосеевичем и молча, без слов, гладила его. Может быть, уже не верила своим глазам и памяти, так подводившим её последнее время, и хотела руками запомнить дорогого человека. На маленьком лице высохшего Федосеевича, которое искривил инсульт и страдания, уже ничего нельзя было разглядеть и только по уцелевшей правой стороне тонкой прерывистой струйкой ползли и падали слёзы. Душераздирающая сцена. Долго такое не выдержать. Дочь подошла к ним:
- Мама, всё… Простились. Надо ехать. Поезд… Опоздаем… Надо ехать.

Максимовна повернулась к дочери и,  осознав, что дочь она тоже видит в последний раз, начала гладить её. Родственник подхватил Федосеевича и понёс к двери.

После разлуки сваты не прожили и года. На Дальнем Востоке и Тюменской области появились новые и такие далёкие между собой могилы двух когда-то самых близких людей.

Поэты, причитающие по всем нам, сравнили бы их жизнь с песней в два слаженных голоса, которые в конце разошлись и песня сразу оборвалась.

Январь, 2020