Как мы встречали Новый Год

          Новый год решили встретить нашей дружной компанией на квартире общих друзей Зимченко Тони и Володи. Все мы работали в одном пятнадцатом проектном отделе, псковского завода ТЭСО (тяжёлого электросварочного оборудования), делали одно общее дело и отдыхать старались тоже вместе: то в турпоходы ходили, то участвовали в спортивном ориентировании, то за грибами или за ягодами ездили на заводском автобусе.… А ещё любили бывать на нашей базе отдыха, что по гдовской дороге: поиграть в волейбол, покупаться в озере, попариться в бане, а зимой ездили туда кататься в лесу на лыжах. В общем, компания была хоть куда.
          Сразу распределили обязанности – кто, что должен сделать. Кому продукты купить, кому вино, кому торт, кому цветы…
          Антонине Зимченко, как хозяйке дома, досталась самая, пожалуй, главная и трудная роль, роль рулевого – готовить и накрывать стол. Конечно, вечером нашлось бы много помощников, но днём у неё была самая ответственная работа: сварить, стушить, нарезать, накромсать, украсить и т.д. Для этого её освободили от работы на весь день 31 декабря. Остальные должны были подойти кто к 22, а то и к 23 часам.
          Мужу её Володе Зимченко надо было отвезти детей к его родителям, живущим на другом конце города, но к 22 часам он должен был тоже подъехать.
          Мне и моему другу Николаю Истонину досталось оформить красочное поздравление в виде стенной газеты, а проще говоря – сделать новогодний номер отделовской стенной газеты, чтобы всем было приятно посмотреть и почитать про себя стихи. Вот так было и запрограммировано – написать про всех стихи. Мы согласились – стихи так стихи. И хоть стихи ни он, ни я никогда не писали, но ведь судьбу не выбирают. Что досталось, то и досталось.
          А наш культ массовик и общественник Оля Семёнова ещё напомнила, что администрацией объявлен конкурс, среди отделов заводоуправления, на новогоднюю газету. Отделу, победившему в конкурсе, будет вручена двухдневная экскурсионная путёвка на автобусе в Ригу.
          - Всё, что нужно для выпуска газеты вам даст Тоня Зимченко – считайте, что она с вами участвует в редколлегии.-
          После работы все отправились выполнять свои обязанности, да ещё нужно успеть переодеться, помыться и прочее, и прочее. Договорились с Николаем прийти на квартиру к Зимченко к 19 вечера, чтобы за 2-3 часа всё успеть и стихи написать, и газету повесить.
          Антонина встретила нас с радостью, но уже чувствовалась усталость в её приветливой улыбке. Ещё бы – целый день на ногах!
Но предложение помочь накрывать стол она категорически отклонила, сказав, что она уже начала это делать и в помощниках не нуждается:
          - Вы лучше свою работу выполните. У вас для этого не так много времени.-
          И правда, в большой комнате уже накрывался огромный стол на шестнадцать человек, а рядом у балконной двери стояла огромная, под потолок, уже наряженная и сверкающая разноцветными огнями живая ёлка.
          Хозяйка отдала нам для нашего творчества отдельную комнату, где был чистый стол, ватманская бумага, карандаши и акварельные краски.
          Для начала мы с Николаем склеили два больших листа ватмана, быстро цветными карандашами и красками (а рисовать то мы умели) раскрасили заголовок «С Новым Годом!», произвольно, со вкусом разделили и разрисовали всё свободное поле газеты на количество рамок, соответствующих количеству стихов, которые мы должны были написать каждому.
           Получилось шестнадцать рамок. Они пока оставались без стихов, и мы  с трепетом подходили к этому самому моменту,  о котором Пушкин сказал «минута, и стихи свободно потекут».
          Время шло, а стихи, почему то ещё не текли и мы не знали, как заставить их это сделать. Как приступить, с какого конца начать, где взять вдохновение?
          Антонина, изредка заходившая к нам, волнуясь за нас, пыталась нам помочь какими-то советами. Мы уже красочно написали в рамках фамилии наших героев, которые ждали наши будущие стихи, но дальше дело не продвигалось. Вдохновение отсутствовало полностью.
          И вот, когда Тоня зашла в следующий раз, у неё на тарелке стояли две гранёные стопки с водкой, пара конфеток, и она, чуть не плача упавшим голосом проронила:   
          - Я тоже не знаю, ребята, что делать. Возьмите, выпейте вот для вдохновения…
          - Спасибо, Антонина, но ты ведь тоже в редколлегии, с нами мучаешься, давай и себе стопку, может и к тебе вдохновение придёт.-
          И мы выпили втроём, и каждый, в глубине души, надеялся на чудо.
          И чудо не заставило себя долго ждать. Появилась новая идея – нарисовать под каждой фамилией в рамке голову или дружеский шарж, того, чья была фамилия.
          И дело пошло: сначала были нарисованы шаржи начальника отдела Безбородова и заведующих секторами, потом шаржи ведущих инженеров. Не забыли мы и про себя: я нарисовал Николая, а он меня и Антонину. Сделали мы всё это в лёгкой, весёлой, полу карикатурной форме, но, всех героев наших можно было легко узнать, тем более что и фамилии их были обозначены.
          И мы заметно повеселели, но чувствовалось, что всё-таки чего-то не хватает. Ах, да – стихов!
          И чтобы снова не упасть духом и поддержать на должном уровне хорошее настроение, Антонина принесла снова три стопки, и мы с удовольствием выпили за удачу «нашего безнадёжного дела».
          И почти сразу же появилась новая идея – дорисовать ко всем головам свои фигуры, а то, что это такое – одни головы. И дело пошло. Всем стало гораздо веселее оттого, что процесс сдвинулся с места и вскоре ободрённая нашим энтузиазмом Антонина принесла ещё три стопки.
          Мы выпили, и вскоре я заметил, что мой Николай стал клевать носом. Я вспомнил, что он говорил – так на него действует водка – сразу клонит в сон. Мне стало жаль его, и я уложил бедолагу на стоявшую рядом раскладушку.
          Пусть, думаю, чуток подремлет, а я пока порисую сам.  Когда я подрисовал фигурку под последней головой, было половина десятого. Нам оставалось полчаса, чтобы придумать стихи.
          Николай так крепко спал на раскладушке, что даже стал похрапывать. Но мне было наплевать на его сладкий сон. Я чувствовал, что драгоценное время уходит и надо спасать дело. Я подошёл к раскладушке и резко поднял её за край. Николай скатился на пол и тут же проснулся.
          Он молча встал, протёр глаза, вспомнил, что надо делать и подошел к недоконченной стенгазете:
          - Ого, ты уже всё нарисовал!
          - Нарисовать то нарисовал, а стихов то нет. Я в отчаянье!
          И тут вошедшая Антонина произнесла почти радостным голосом:
          - Ну вот, у меня почти всё готово. Стол накрыт, можно принимать гостей. Да они уже скоро начнут приходить. А как у вас дела? –
          И посмотрев на нашу работу и на нас, растерянно стоявших рядом, тут же предложила:
          - Ну не отчаивайтесь вы так. У вас уже почти всё готово. Подумаешь, стихов нет. Вот придут ребята я им дам задание, чтобы каждый сам себе и написал всё, что ему нравится.-
          - Правда! Сразу обрадовались мы. А можно так!? -
          - Да конечно, успокойтесь, зачем себя насиловать, вы и так уже молодцы – вон какую красоту изобразили. Я ведь видела, как вы старались. А может ещё по шесть капель за завершение «этого безнадёжного дела»? –
          - А, давай, с радостью согласились мы, только на троих.-
          И мы выпили, дружно поздравив друг друга:
          - С Новым Годом!
          Когда к 22 часам первым пришёл Володя Зимченко, он увидел: в большой комнате, накрытый обильный стол на шестнадцать человек, ёлку, сверкающую всеми цветами, а в маленькой комнате обнаружил самое настоящее сонное царство. На раскладушке спал Николай Истонин, в кресле я, а на диване – его жена Тоня, уставшая, но довольная от сознанья выполненного долга. На столе, посреди комнаты, лежала красочно оформленная новогодняя газета с дружескими шаржами на всех участников торжества. Только без стихов.
          Володя тихонько подошёл к спящей жене и тронул её за плечо. Антонина вздрогнула, открыла глаза и, увидев мужа, спросила, не поднимаясь с дивана:
          - Ой, Володенька, ты пришёл, как дети?
          - Детей отвёз, всё нормально. Что тут у вас?
          - Всё хорошо, стол накрыт, ребята молодцы, хорошо поработали, устали очень, пусть поспят. Да, там, на стуле, лежит сборник с частушками, скажи Оле Семёновой, у неё почерк хороший, пусть из него выберет по частушке, что-то переделает, и напишет каждому в его рамку. Мы просто не успели это сделать.  А про частушки я только сейчас вспомнила. Я ещё полежу немножко, пока все не придут.-
          После этого она уронила голову на мягкую спинку дивана и погрузилась в глубокий сон.
          Оля Семёнова пришедшая к десяти часам быстро сообразила, что надо сделать и аккуратным чистым почерком написала каждому четыре строчки, переделав какую-то подходящую частушку.
          И готовую газету повесили напротив накрытого стола, так чтобы все её могли видеть. По мере того как приходили новые гости, они подходили к газете и, стараясь не сильно шуметь, (чтобы не разбудить уставшую редколлегию!) бурно реагировали не столько на частушки, сколько на графические изображения. Уж больно с большим юмором и подтекстом были они нарисованы.
          В одиннадцать часов, все решили садиться за стол провожать старый год. Руководил всем хозяин дома Володя Зимченко. Он попытался разбудить членов редколлегии, но сон их был так глубок и крепок, что он  быстро прекратил это бесполезное занятие.
          - Дорогие, коллеги, друзья, мы должны с понятием отнестись к тому, что люди проделав трудную и, не менее важную работу, имеют право на заслуженный отдых. А мы с вами давайте поднимем бокалы за уходящий старый год.-
          Когда часы пробили двенадцать, в потолок полетели пробки от шампанского, но шум и веселье так и не могли оторвать спящих от сладких сновидений…
          Проснулись мы, как и положено выспавшимся людям, утром следующего дня – 1 января. Первое на что мы с Николаем обратили внимание, была наша газета. Она висела на видном месте, в большой комнате, такая красочная и со стихами.  Под моим шаржем, поскольку я играл на гармошке, были такие стихи:

«Гармонист у нас хороший,
Гармонист у нас один.
Сон его не потревожим
И в обиду не дадим».

Под шаржем Коли Истонина было написано:

Мы не ели и не пили,
Целый год стихи копили.
Вот накопим стихов пять,
Сразу будем издавать.

Под Тониной картинкой были такие слова:
         
Нету лучшего на свете
Рулевого нашего,
Тоне Зимченко присвоим
Звание фельдмаршала! 
   
          Газету потом отнесли на завод, повесили в отдел, и она ещё долго радовала не только работников нашего отдела,  но и всего заводоуправления  своими красками и юмором.   
         Но самое удивительное было дальше. В новогоднем конкурсе на лучшую газету среди отделов заводоуправления наша газета заняла первое место, и нам дали эту обещанную двухдневную поездку в Ригу. И мы тогда благополучно съездили в Ригу, с ночёвкой. Были различные экскурсии: в музей и по городу, с посещением  памятника Яну Райнису. И все были довольны и веселы. Пока ехали на автобусе - всю дорогу туда и обратно, не умолкая звучали песни. Да и песни-то раньше были, какие!
          Поёшь, и петь хочется, и душа радуется!