92 дня

Знаменательная дата Дня Победы приближается. По этому случаю помещаю ниже один рассказ из сборника "блок смерти в концлагере Маутхаузена"

3 февраля 1945 года в дом* семьи Марии Лангталер постучал беглец (Михаил Рыбчинский) и попросил что-нибудь поесть.

Мария вышла в комнату, где в то время находился муж.

– Там пришёл один из тех… – сказала она.
– Я слышал, – ответил Иоганн.
– Поможем ему?
– Ты знаешь, что с нами будет, если его найдут?
– Да, но вдруг это поможет нашим сыновьям.
– Делай как знаешь…
Мария вышла к пленному. Сказала:
– Входите.

Но беглец всё ещё ей не доверял. Узнай он в тот момент, что четверо сыновей этой женщины сейчас на фронте, то, скорее всего, развернулся бы и бросился бежать. Но, к счастью для него, это выяснилось позже. Когда вошёл, огляделся. Не увидев портрета Гитлера, начал успокаиваться и признался, что неподалёку прячется его друг (Николай Цемкало). За двоих могли расстрелять столько же раз, сколько за одного, так что Мария велела привести и друга.

 После этого в помяннике Марии появилось ещё два имени.
Так произошло первое чудо.
Утром по дороге в церковь Мария увидела отряд эсэсовцев с овчарками и велела своей младшей дочери Анне бежать домой – спрятать беглецов на сеновале. Анна успела, но идея с сенником была не очень удачной. Участники «охоты на зайцев» начали прокалывать его вилами, и тогда случилось второе чудо: они промахивались раз за разом. Через сутки пришли снова,  с овчарками и первым делом отправившись к сеновалу, но на этот раз там уже никого не было – беглецов перевели в каморку на чердаке.
 Попросив у мужа табак, Мария рассыпала его по полу... Собаки не смогли взять след.
Однако опасность не миновала: в дом постоянно забегали соседки, фронт приближался, рядом с хутором Лангталеров солдаты начали рыть окопы.

Вспоминает младшая дочь Марии Анна:

Я сама не знаю, откуда у мамы взялось такое самообладание.  Однажды к нам зашла тётя и удивилась: «Зачем вы откладываете хлеб, для кого? Вам же самим есть нечего!» Мать сказала, что сушит сухари в дорогу: «Бомбят — вдруг придётся переехать...» В другой раз сосед посмотрел на потолок и сказал: «Там что-то поскрипывает, словно кто-то ходит...» Мама рассмеялась и ответила: «Да ты чего, это всего лишь голуби!»

В марте пришла повестка последнему из сыновей Лангталеров, остававшемуся дома, – Йозефу. Если бы это случилось до появления в доме пленных, пятый сын ушёл бы следом за братьями. Но за месяц Иоганн и Мария настолько привыкли к страху, что перестали его замечать. Семейный совет постановил: Йозеф отправляется к русским – на чердак.

Однако с каждым днём становилось всё опаснее: сотрудники гестапо постоянно казнили предателей из местного населения. Советские войска уже взяли Берлин, а Мария Лангталер, ложась спать, не знала, что случится завтра. 2 мая 1945 г. рядом с её домом повесили «изменника»: бедняга старик заикнулся, что, раз Гитлер мёртв, надо сдаваться.

Девяносто два дня семья Лангталеров скрывала советских солдат. А потом Мария сказала Михаилу и Николаю: «Ну вот, дети, скоро домой», – и достала своё праздничное платье. Наша Победа стала и её победой. До конца жизни Мария звала Николая и Михаила сыновьями, а они её – мамой, даже вернувшись на Родину. Третье чудо произошло позже. Один за другим начали возвращаться после фронта и плена родные сыновья Лангталеров – все четверо. Бог – есть.

* хутор Винден, Австрия

на фото, сделанном вскоре после Победы, сидят Мария с её мужем и старшей дочерью
во втором ряду слева на право стоят : сын Марии, недавно вернувшийся с фронта, Михаил Рыбчинский, которому было тогда 30 лет, младшая дочь семьи Анна, младший сын Йозеф и Николай Цемкало (ему тогда шёл 22-ой год)