Встречи. Счастье из лужи...

                СЧАСТЬЕ ИЗ ЛУЖИ…

    Жизнь у Надежды сложилась причудливая: и радости в ней было немало, и обид, и романтики.

    Из радостного – трое деток от первого брака. Был по ранней юношеской любви, с шумной многодневной свадьбой, с забавными проделками дружков на второй и третий дни… Первой родилась Нина, через три года – Сашка, два года спустя народилась Светочка.

    Из обидного – гибель супруга Антона. Когда младшенькой исполнилось пять лет, муж и отец погиб, попав под трактор. Был в нетрезвом состоянии, как показала экспертиза, на что Надя истошно кричала:

    – Враки! Он не пил на работе никогда!

    Не доказала злого умысла неизвестного лица. Спасибо, дело не завели на погибшего, назначили детям пенсию по потери кормильца.

    Надежда тогда замолчала глухо. Работала зоотехником, была нарасхват, как крепкий специалист, что побуждало начальников из других хозяйств приезжать в совхоз и заманивать к себе, суля и квартиру побольше, и оклад повыше, привилегии всякие и послабления… Не купилась, осталась в своём селе, не смогла покинуть могил родных и любимых.

    Из романтики – неожиданная встреча с судьбой.


    Прошло семь лет.

    Шла как-то поздно вечером домой из соседнего села – день рождения подруги затянулся, да и выпили сладкого шампанского немало. Шла, покачиваясь, беседуя сама с собой, хрустела тонким льдом в осенних лужах, хихикала над чем-то…

    Вдруг споткнулась сильно обо что-то большое и мягкое, раскинула руки в стороны, с трудом устояла на ногах, потрясла головой, прогоняя хмель и, опустив взгляд под ноги, даже рот от удивления раскрыла.

    – От те, матушка, и пироги с котятами… – поражённо пробормотала.

    Протёрла глаза кулачками, похлопала себя по щекам для окончательного протрезвления. Помогло, прояснило голову и глаза. Они не обманули: в луже лежал мужик.

    Постояв нерешительно, потрогала его ногой – глухо, нет отзыва. Склонилась, потрепала за плечо.

    – Эй, дружок… Слышишь меня? Ты хоть живой? Муркни, что ли… Вот напасть, а…

    Кряхтя и матерясь под нос, кое-как подхватила беднягу под мышки и выволокла из воды, оглянулась, дотащила до валуна у обочины, прислонила спиной, разогнулась.

    – Уффф… Тяжёл ты, однако… Здоров, как бык семенной… Не наш, точно. Приезжий? Может, из машины выбросили горемыку? Откуда же ты шёл?

    Повертела головой – до ближних домов прилично, остановка автобуса ещё дальше.

    – Загадка… Как же ты тут?.. – оборвала рассуждения, посмотрела на наручные часики, выдохнула разочарованно: – Легли уж все… Вот чёрт… Ладно, Надюх, чего стоять и мёрзнуть? Нужно решать, что делать. Оставить нельзя, замёрзнет уже через пару часов. Надо эвакуировать. Но как?

    Похлопала глазами, звонко шлёпнула себя по лбу и побежала домой, крикнув мужчине через плечо:

    – Не уходи! Я скоро вернусь!


    Через полчаса, впрягшись в большую тачку, вернулась со старшей дочерью.

    Погрузили мужчину вдвоём, медленно потащили домой.

    Это была ещё та поездка! Пока довезли, руки до мозолей натёрли, едва не вывалили ношу пару раз…

    Дома было не легче. Пришлось греть титан, наливать ванну, раздевать незнакомца полностью…

    Хохотали смущённо, но чего только не сделаешь, в попытке спасти живую душу и тело? Вот и делали женскую работу упрямо.

    Слив воду, вывалили мощное тело на простыню и волоком потащили в спальню, еле взгромоздили на кровать.

    – Так… Нинок… Ты… это… не особо разглядывай его… Рано тебе ещё… ты… это… смотри, как медсестра…

    – Мам, я так и смотрю. Ничего нового, что нарисовано в анатомии, тут нет. Мы уже и не такое повидали, – расхохоталась дочь, первокурсница медучилища.

    – Тогда, принимай дежурство, сестричка… – мать обессиленно рухнула на разложенное кресло в углу. – Оботри водкой его, укутай, напои горячим… Меня разбудишь через пару часиков…

    – Сделаю, госпожа дежурный врач. Спи уж. Присмотрю за пациентом.


    Мужчина пришёл в себя через сутки.

    Открыл глаза, долго не мог понять, где находится, смущённо привстал, понял, что раздет до трусов. Прикрылся одеялом, прокашлялся, заметив рядом на кресле задремавшую незнакомую женщину: миниатюрная, темноволосая, худая, как девочка.

    Кашлянул громче. Проснулась.

    – Простите… А где я?

    – Главное, Вы живы. Не замёрзли в той луже, – протерев глаза, встала и подошла к кровати. – Помните что-нибудь?

    – Почти ничего… Был в кафе с коллегами новыми…

    – В кафе? Где? Во Мценске или в Болхове?

    – А где я сейчас?

    – Ровно посередине! – тепло рассмеялась. – Не шучу. Отсюда одинаковое расстояние в любой край, – посерьёзнела. – Получается, Вас опоили и вывезли друзья-товарищи. Вопрос другой: почему здесь выбросили из машины? Билета на автобус при Вас не нашла, следовательно, привезли. Мерзавцы! Дело-то подсудное. Угроза жизни напрашивается, оставление в опасности в заведомо беспомощном состоянии. Сообщить о преступлении? Сосед через дом – отец милиционера районного. Сходить за ним?

    – Не стоит. Мне наука будет впредь: не пить с малознакомыми людьми.

    – Стоит уйти с той работы. Коль люди там такие гнилые, не нужно рисковать ещё раз.

    – Согласен с Вами.

    Так Надежда случайно нашла судьбу и мужа.


    Оказался высоченным молодым красивым парнем тридцати лет, недавно переехал в область.

    Надя и не чаяла, не привечала его или вообще кого бы то ни было из мужских особей, жила себе вдовой тихо и грустно, детей растила. Судьба и в луже нашла.

    Его звали Александром, как её сына. Сразу как-то прикипел к её семье, завозился с подрастающими ребятами, возил в город на их машине старшую на занятия в училище, младшую – на бальные танцы, сына – в секцию самбо. Помогал Надежде управляться с большим подсобным хозяйством, построил два сарая, две капитальные теплицы…

    И сами не заметили, как стали настоящей семьёй. Тогда старшие дети и огорошили мать:

    – Хватит мужика мучить – иди замуж, мы не против.

    Смущалась сильно – он на семь лет младше! Но смогли убедить, уговорить. Да и стало вскоре известно, что мать ждёт малыша. От Саши. Так и сдалась.

    Родилась девочка, Любаша.

    Зажили семьёй, выдали старшую замуж, пошли внуки. Следом отправили сына в армию, среднюю дочь – в сельхозакадемию – пошла по стопам матери, стала ветеринаром.


    Потом случилось несчастье – сгорела мать в одночасье. Рак. Сорок семь лет. Только начала жить, почитай…

    Хоронили всем селом, шушукались по углам, что теперь ничего не будет, как раньше, мол, увезёт младшую, старшие передерутся за дом, что расстроили за эти годы в разы родители.

    Беда внесла сумятицу, стало как-то холоднее и отчуждённее в семье.

    Александр тогда собрал девочек на семейный совет.

    – Говорите, родные. Я вас внимательно выслушаю.

    – Я хочу вернуться домой, – старшая удивила всех. – Развожусь. Не могу с мужем больше жить.

    – А я хочу замуж! И тоже жить собираюсь здесь! – средняя не уступила, вскочила на ноги. – У Макса жить негде – сама знаешь их семейку!

    – А скоро Сашик из армии вернётся, женится… В каждой комнате по семье получится. Коммуналка, а не дом, – тяжело вздохнув, отец решился. – Я с Любочкой в город уеду. Коль так всё повернулось… Мама не хотела бы этого, но жизнь вынуждает…

    – Это правда, что она завещание на Любу написала? Всё ей? И дом, и машину, и земельные паи? – старшая начала злиться.

    – Тебя это не касается! Ты с мужем свои от совхоза получила! Продавай, покупай на них дом, живи, кто мешает? – средняя взвилась до крика. – У меня и Сашки их вообще нет, ничего, проживём как-нибудь. Что на этот дом всё заришься? Отрезанный ты ломоть, и уже давно! По всем правилам людским!

    Сварились долго, громко, некрасиво.

    Чтобы уберечь дочь от грязи, Александр вскоре уехал в город, устроился на работу, снял жильё, стал копить на квартиру, продавая наделы и паи, выбивая вклады и проценты по ним – времена пошли трудные, девяностые лихие. Сумел до самых тёмных и тревожных дней купить площадь, отремонтировал и зажил своим домом с дочерью, приезжая в село только по настоятельной просьбе старших детей.


    Вернулся из армии сын, стал другим и чужим, ершистым и даже опасным.

    Дембель как запил на радостях, так из мутной алкогольной реки и не вылезал даже на просушку, муча девчонок и племянников жуткими выходками. Драки, воровство вещей и денег, нехорошие пьяные взгляды на племяшек…

    Многое тогда пережили сёстры. Поневоле вспомнили поговорку местную: «Грех, что лемех – всё перевернёт, на куски и железо порежет». Вот и старались не довести до греха.

    Освободиться от несносного дебошира помог несчастный случай – повесился в пьяном угаре.

    Уж что там у него в голове замкнуло, неведомо, да только все вздохнули облегчённо, быстро схоронили и постарались тут же забыть брата.

    Ещё с полгода отбивались от нехороших слухов, что сами его и повесили, когда он был в невменяемом состоянии.


    Именно в те трудные времена выдали замуж среднюю дочь за мальчика, которого любила со школы. Закатили настоящую свадьбу: с платьем-зефиром, с лимузином, который пришлось толкать руками по весенней шуге и воде, с горой подарков от многочисленной родни со стороны мужа.

    Только это радостное событие навсегда смыло грязь с семьи, примирило с селом и сплетницами.

    Поздней весной молодожёны уехали по контракту в новомодное экспериментальное хозяйство, где молодому специалисту-зоотехнику были очень рады. Там и родился их первенец.

    Вернулись в отчий дом жены лишь через пять лет.


    За это время старшая сестра успела пожить в доме матери, развестись и вновь сойтись с мужем, вернуться к нему, родить ещё одно дитя, опять разругаться и… выбить себе домик на окраине. Свой. Собственный.

    Младшая, приглядывая за домом мамы в отсутствие сестёр, потихоньку хозяйничала, что-то убирала с помощью отца, что-то строила, чистила, ремонтировала, пока не встретила свою судьбу в институте. С молодым мужем, уже на правах полноправной хозяйки, приехала в село и зажила с радостью, воспитывая сына.


    Когда контракт средней закончился, младшая приняла её семью, не сказав ни слова. Сёстры, помирившись, стали вести совместное хозяйство, растить детей, помогать друг другу. Это помогло семье средней пережить временные трудности.

    Через год её семья сняла в областном городе квартиру и уехала из села, став горожанами окончательно. Оба устроились на приличные работы: Макс – охранником в банк, Света – в частную ветклинику, и больше не нуждались в чьей-либо опеке и помощи.


    Убедившись, что Любочка сама справляется с семейными неурядицами, Александр нашёл хорошую женщину, ушёл жить к ней.

    Квартиру в городе стали использовать, как гостиницу для старших детей и внуков. То у одной дочери возникали трудности и потребности в уединении, то у другой…

    Жизнь была весёлой, одним словом.


    Всё шло свои чередом: подрастали внуки, учились, занимались в кружках, требовали внимания и любви – как у всех.

    Александр, выгуливая очередную партию, посмеивался: «Вот тебе и лужа осенняя… Вот так судьба нам выпала, Наденька… Посмотри – наши внуки растут! Скоро правнук появится! Порадуйся же, родная…»

    Включившись в игру, подхватил младшую внучку за локотки и повёз на роликах по площадке для скейта всё быстрее и быстрее…

                Февраль 2020 г.

                Рисунок из Интернета. Жаль, автор не указан.