Дорога к саду ч. 4 Солнце на спицах

На железнодорожном  вокзале трудотрядовцев провожало только плачущее ленинградское небо. Но чем грустнее были эти проводы, тем веселее было ребятам, ведь  они ехали на юг, к солнцу.

Шумная ватага  старшеклассников пассажиров не радовала. Почувствовав это, ребята стали набиваться в два купе, где посторонних не было. В одном кучковались мальчишки, в другом – девчонки. Время от времени парни врывались на  чужую «территорию», чем вызывали переполох в девичьем  стане. Вытолкав взашей налётчиков, раскрасневшиеся хозяйки купе строили догадки, ради кого из девочек пацаны шли на штурм. Догадки на сей счёт имелись и раньше (в тесном мирке интерната трудно что-то скрыть), но в дороге поговорить на эту тему - одно удовольствие.

 Бойкая и языкастая Ленка тут же взяла инициативу в свои руки. «Поженив» Таню с Серёжкой, а Ларку с Юркой, она решила подбодрить «незанятых» подруг. Встав в наполеоновскую позу и внимательно вглядываясь в лицо очередной претендентки на счастье, она уверенно заявляла: «Ты симпатичная. Ты красивая. Ты миловидная.  Ты привлекательная…»

Подбирая определения, она не повторялась. Вера заволновалась, потому что почувствовала, что когда до неё дойдёт очередь, словарный запас Ленки иссякнет. Так и получилось. Уставившись на Веру, вещунья мучительно искала подходящее слово и, наконец, изрекла: «Ты интересная». Комплимент получился сомнительным, как сомнительным был и интерес мальчишек к худенькой и угловатой однокласснице.
 
Погрустневшая Вера выбралась из тисков тесно сидящих подруг и забралась на верхнюю полку. Устроившись поудобнее, открыла на заложенной странице роман  Войнич и через минуту обо всём забыла. Она читала о том, как красавица Джемма в Оводе узнаёт пропавшего много лет назад Артура.  Навернувшиеся на глаза слёзы заставили Веру отложить книгу. Она лежала, смотрела на  нависающий над её головой потолок вагона и думала о том, что на  маленьком клочке вселенной, который отвела ей судьба, нет места для большой любви.

 Ей захотелось поделиться своими мыслями с Надей, но, заглянув вниз, она обнаружила, что все уже безмятежно спят. Единственное, что осталось Вере, это смотреть на мелькающие за окном поезда фонари. Их монотонные всполохи действовали усыпляюще, и она не заметила, как заснула.
 
 « Подъём! Приехали! Скоро Днепропетровск!» - будила своих подопечных вожатая Нина.  Оторвав голову от подушки, Вера посмотрела в окно: поезд проносился мимо беленьких хаток в оторочке подсолнухов.  Всё казалось ярким, нарядным и как будто игрушечным.
 
Наскоро проглотив чай с нехитрой снедью, будущие труженики полей ринулись из душного вагона в тамбур.
 
 Оказавшись на платформе, Вера подставила лицо ласковому ветерку. От ночных терзаний не осталось и следа. Вера крутанулась на одной ножке и засмеялась. Но долго нежиться под утренним украинским солнышком северянам не дали. Их поджидал колхозный автобус.

 Село Хащевое, куда трудовой отряд прибыл с шефской помощью, оказалось не таким картинным, как ожидалось. Центральная улица была неасфальтированной, с расписками коров. Но абрикосовые деревья, увешанные спелыми плодами, росли прямо у дороги, и это щедрое изобилие привело юных ленинградцев в восторг. Полетели абрикосовые снежки, но показанный физруком кулак быстро отрезвил лихие головы.

На следующий день с первыми лучами солнца  юные ленинградцы ехали в поле на полуторке.  Вера стояла, держась за борта машины, и крутила головой во все стороны.  Позади осталось село Хащевое. Его словно обнимала речка, берега которой заросли деревьями. А впереди, на сколько хватало взгляда, тянулась степь.  Колхозные поля по сравнению с ней смотрелись маленькими лоскутками. Казалось, что степь дышит своей буро-зелёной грудью.
 
 Вере увиденная картина показалась до боли знакомой.  Она вспомнила крымскую степь, где  родилась. Сердце её защемило, когда забытые картины детства начали всплывать в памяти. Островки маков и васильков на жёлтом полотне степи. Космы ковыля, которыми играет ветер. Редкие холмы, что у горизонта становятся синими. Она словно вернулась в то  время, когда мама ещё была здорова, а слово «интернат» она даже не знала.
 
Её мысли вспугнула вожатая Нина, которая неожиданно запела:

Ти казала в понидiлок – пiдем разом по барвiнок,
Я прийшов, тебе нема, пiдманула, пiдвела.

Многие ребята, в том числе и Вера, охотно подхватили знакомую песню:

Ти ж мене пiдманула, ти ж мене пiдвела,
Ти ж мене, молодого, з ума розума звела.
 
В этот миг Веру радовало всё: яичный желток солнца на ещё не раскалённой сковороде синего неба, игра ветра с разноцветными травами и чувство братства с теми, кто находился рядом.

Поездки хватило на три песни. Машина остановилась у поля с помидорами. Их было столько, что казалось, что на борозды плеснули красным.

Поправив платок на голове, Вера взяла ведро и пристроилась рядом с Надей. Поначалу работалось в охотку. Девочки быстро наполняли ведра сочными помидорами и бегом относили их  к трактору.  Между делом вспоминали, как в прошлом году в Балаклаве Котов прикинулся, что падает с черешни и все в испуге кинулись его ловить. А потом он по-настоящему упал.

Однако солнце забиралось на небо всё выше. Спину пекло через ситец одежды, и даже помидоры становились горячими. А впереди, за ломаной линией разноцветных рубашек работников, краснели неубранные гектары. Вёдра с каждым часом тяжелели, а борт прицепа словно становился выше.

Заветный удар по железу, который означал конец работы, прозвучал в полдень. На обратном пути  никто не пел. Все сидели на полу грузовика, вытянув ноги, и старались спрятаться в тени соседа.

 Наконец показались два пирамидальных тополя. Они росли возле барака, где ребятам с шестидесятой широты предстояло прожить три недели.

 В тени деревьев уже был накрыт стол. Аппетитно пахло украинским борщом, перцем и арбузом. Когда все расселись, по рукам пошли миски. Пока борщ Веры был в пути, она укусила хрустящую корочку колхозного хлеба, который нарезали щедрыми ломтями,  и зажмурила глаза от удовольствия. Съев первое, второе и арбуз, Вера с Надей, отяжелевшие и довольные, выбрались из-за стола. Дотащились до своей комнаты, рухнули на  кровати и тут же уснули. Многие последовали их примеру, и в бараке повисла тишина.

 Её нарушил голос Зойки:
«Вставайте, сони! Вода в реке как молоко!»
Всех словно подбросило на кроватях. Через полчаса ребята барахтались в Самаре. Их обгоревшие сквозь рубашки спины то показывались из воды, то скрывались в ней. Освежившись, парни начали подныривать под девчат, хватать их за ноги и тянуть на дно.
 
За Верой охотился высокий и крепкий  Володька. Догнав жертву, потянул её вниз. Нахлебавшись воды, Вера начала отбиваться ногами, но пацан держал крепко. Вдруг рука Вовки разжалась. Обрадованная Вера вынырнула из воды и увидела, что тот стоял, закрыв лицо руками, а из-под них текла кровь, смешанная с водой.
- Прости, - растерялась Вера.
- Ничего, сам виноват, - глухо ответил Володя.
Они вместе направились к берегу.  Держась за кусты, которые припали к реке, молча вылезли из воды и разошлись в разные стороны.

Первая рабочая неделя для ребят прошла быстро. Однако воскресенья все ждали с нетерпением. День без помидоров, баклажанов и перцев – уже счастье. К тому же от местных узнали, что в  соседнем посёлке по воскресеньям показывают кино: то «Белое солнце пустыни», то «Кавказскую пленницу». Сегодня обещали привезти «Пусть говорят» с Рафаэлем.
 
Женская половина отряда не находила себе места в ожидании вечера. Парни же отказывались идти на слезливую историю любви. «Кому нужны эти сопли?» - отмахивались они. Лишь несколько пацанов согласились пожертвовать свободным вечером. «Мы для охраны», - пытались они снять с себя подозрения.

Шумной ватагой двинулись в путь. Он оказался неблизким. Возле мостков через речку решили смыть с себя дорожную пыль. В тёплой воде начали плескаться, вымокли и в поселок вошли с мокрыми подолами, облепившими ноги.
 
 Их встретили не домики, утопающие в садах, а глухой серый забор. Пошли вдоль него. Наткнулись на КПП и поняли, что здесь находится воинская часть. Вскоре над  её воротами показалось несколько голов.
- Вы откуда - таки идёте? – поинтересовался курносый солдатик.
- Откуда идём, там нас нет, -  отбрила Зойка, не замедляя шага.
Сдаваться сразу вояки не собирались.
- Как на вас мокрые платья лежат… Прям нимфы… - мечтательно пропел кучерявый.
Чернявый солдат продолжил тему:
- Девчонки, выходите за меня замуж!
- Иш,  нашёлся многожёнец, - засмеялась Вера и побежала догонять подруг.
Солдатики, видимо, поняли, что юные «нимфы» идут из Хащевого.
- Мы к вам на танцы придём! - крикнули они вслед шумной компании, но их уже никто не услышал.

Вторая рабочая неделя показалась легче, чем первая.  Теперь после работы мало кто спал. В речке уже подолгу не купались, да и в бадминтон наигрались. Появилось свободное время, и у двух тополей всё чаще стали появляться местные парни.
 
За хиханьками да хаханьками  стали замечать, что Коля-тракторист не сводит глаз с пухленькой Марины, а Вася пришёл не только с гитарой, но и с цветами для Наташки.
 Вожатая Нина забеспокоилась и всем запретила без разрешения покидать «место базирования отряда». Приказ был подкреплён движением руки физрука. Оно напоминало подзатыльник.

Вере и Наде подобное наказание не грозило, так как они редко присоединялись к посиделкам. Их захлестнуло новое увлечение – вышивка крестиком. Одна вышивала чайку с распростёртыми крыльями, а другая корабль с алыми парусами.

 В тот день их занятие было прервано громкими голосами возле барака. Подняв голову, Вера увидела парня, которого, по-видимому, привёл Вася-гитарист. Незнакомец стоял спиной к беседке, где сидели девочки. Вера разглядела только то, что он чуть выше среднего роста, мускулистый, одет по-городскому.

 С его появлением девчата возле барака оживились. Чувствовалось, что парень произвёл фурор. Его усадили за стол под тополями и облепили со всех сторон. Любопытство заставило подруг отложить пяльцы с вышивкой и присоединиться ко всем. Начало разговора они пропустили, поэтому спросили Ларку, кто он такой.
«Какой-то чемпион  по велоспорту», - шёпотом ответила та.

Вера с удвоенным интересом стала рассматривать лицо юноши:  серые глаза, правильный нос, несколько толстоватые губы и румянец во всю щёку.  Парень сидел и отвечал на вопросы любопытных так спокойно, как будто был у себя дома. Чувствовалось, что он привык к всеобщему вниманию и оно его не утомляло.
А Веру почему-то интересовал вопрос, как этот  чемпион оказался в Хащевом.
«Приехал из Днепропетровска в гости к бабушке. Ненадолго», - удовлетворил гость её любопытство. Вера тут же отметила, что он гыкает так же, как гыкала она после переезда из Крыма в Ленинград.

После отбоя в спальне девчат говорили только о Саше-чемпионе. А Вера молчала и думала: «Чего расшумелись? Не Ален Делон же приехал». Она натянула на голову одеяло и быстро уснула.

Теперь во время работы в поле ленинградцы часто видели, как, пригнувшись к рулю, мимо них по дороге проносился Саша. Он приветствовал новых друзей поднятой рукой, а затем его велосипед растворялся в кисее дорожной пыли.
 
Между тем временные труженики полей стали роптать: их уже тошнило от помидоров.
«Будут вам арбузы и дыни в придачу, - заверил их бригадир, - но только после воскресенья».

А в воскресенье принарядившиеся девчата отправились на танцы. Над дверью клуба их встречала надпись «Ласкаво просимо».  Местные парни и девушки уже были там. Несколько пар  танцевало возле сцены, и медом растекался голос Ободзинского: « В каждой строчке только точки после буквы «Л». Ты поймёшь, конечно, всё, что я сказать хотел…»

Пока Вера и её подруги осматривались, поставили песню «Lets Twist Again». Устоять не смог никто. Образовался общий круг, и на языке твиста заговорили и украинские, и русские ребята. А Ваське-гитаристу, который очень смешно оттанцевал лёжа на полу,  даже аплодировали.

Народ всё прибывал. Вот уже среди танцующих показался Саша-чемпион, подтянулись и мальчишки из Ленинграда.   Вера почему-то чувствовала себя так легко,  что решилась станцевать в паре с Надей новый танец джайф.
 
Подруги вышли в центр, и в этот момент дверь открылась: на пороге клуба показались люди в военной форме. Их было человек десять. Стоя в дверях, они осматривали присутствующих. Вера сразу в одном из них узнала чернявого «многожёнца».
 
Солдаты уселись возле одной стены, а остальные сдвинулись  к противоположной. Медленная музыка звучала призывно, но почему-то желающих выйти в круг было мало.

 Наконец чернявый поднялся, оправил гимнастёрку и направился через зал. Подойдя к Наде, он игриво проронил: «Привет, нимфа. Помнишь меня?».  На его губах играла улыбка, а взгляд оставался тяжёлым. Надя кивнула и попятилась от него. Чернявый схватил её за руку и грубо потянул к себе. Вера пыталась ему помешать, но силы были неравны.
 
На эту некрасивую сцену стали обращать внимание. Рядом с Надей оказался Боря, а затем подошёл и Коля-трактор.
«Вали.  Видишь: девушка не хочет», - спокойным голосом сказал Коля, глядя на солдата сверху вниз.

Тот ничего не ответил, только сплюнул на пол, повернулся и расхлябанной походкой ушёл  к своим. Некоторое время они сидели, тихо между собой переговариваясь. Танцевал только один, рыжеватый солдатик. Он неловко топтался в медленном танце, конфузился, а его партнёрша, симпатичная хохлушка, его подбадривала и заливисто смеялась.

«Гроза миновала», - с облегчением подумала Вера и стала смотреть в окно. Там сгущались сумерки.  Хорошо были видны только ближайшие заборы, а дома уже утонули в темноте.

Звук рассекаемого воздуха  и крик заставили её обернуться. Солдаты, сняв ремни с массивными пряжками, хлестали ими по находящимся рядом парням.  Те, закрывая головы, пытались увернуться от безжалостных ударов, но многих они настигали. Началась паника. Девчата визжали, прижимаясь к стенам, кто-то кричал: «Доставай кастет». А пластинка продолжала крутиться, и сквозь нечеловеческие крики доносилось: «Хмуриться не надо, Лада, хмуриться не надо, Лада…»

Выход из этого ада был перекрыт.  Один клубок дерущихся перекатывался с места на место прямо у дверей клуба.  Второй образовался в центре зала и приближался к Вере. Она заметалась и вдруг почувствовала, что кто-то схватил её за руку и  потащил на сцену. Вскочив на возвышение, Вера глянула в зал и ужаснулась: многие были в крови, в разодранных рубашках. Пряжки и кастеты сделали своё дело.
 
Одно утешало, что Надя с Борей бежали следом. Только возле запасных дверей, что находились за сценой, Вера разглядела, кто её спас. Это был Саша.
 
Оказавшись на улице, Вера почувствовала, что её колотит от пережитого страха. Нервная дрожь стала проходить лишь тогда, когда у задней стенки клуба собралось много беглецов. Перепуганная вожатая Нина пыталась сосчитать своих по головам, но постоянно сбивалась со счёта.

Тем временем клубок яростно дерущихся выкатился из клуба на улицу. Кто-то стал выламывать колья ближайшего забора, кто-то запасался камнями. Побоище вспыхнуло с новой силой. Но теперь удача была на стороне местных парней. Солдаты с руганью стали отступать в темноту и наконец в ней растворились.

Дорога к базе продотрядовцев освободилась. Вера поискала глазами Сашу, чтобы поблагодарить  за спасение, но его и след простыл.

В ту ночь ленинградцы уснули только под утро. Выезд на работу проспали и на долгожданную бахчу приехали на два часа позже.   Стали в одну линию и начали передавать тяжёлые арбузы из рук в руки. Поначалу зелено-полосатый поток тёк резво, но через час звенья людской цепи стали выпадать. Решили передохнуть.

Во время перерыва выяснилось, что забыли взять на базе питьевую воду. А солнце палило немилосердно. Разрезать арбуз – ножа нет. Недолго думая, Володька ударил арбуз об арбуз. Самый спелый раскололся. Ещё несколько арбузов постигла та же участь.

Вера ела мякоть арбуза, но вкуса не ощущала. Все её чувства ушли в ожидание заветной точки на дороге. Но велосипед Саши не показался.
- Травма или уехал в город? – терзалась Вера.
После обеда, чтобы чем-то занять себя, ушла с вышивкой в беседку. Когда она в очередной раз вставляла в иглу алую нить, кто сзади закрыл её глаза.
Вместо того  чтобы разжать эти мозолистые руки, она наоборот прижала их к своему лицу.
"Слава богу, ты здесь", - прошептала Вера.

Нарушив «распоряжение по базе», двое ушли к реке. Они не стали спускаться к воде, а остались на высокой точке берега, откуда хорошо была видна готовящаяся ко сну степь. Вера и Саша сидели обнявшись.  Наверно,  семнадцать лет назад  так же сидели её родители и вдыхали  запахи степного Крыма.

Проговорили до темноты. Рассказывала в основном Вера. Оказывается,  человеку из благополучной семьи нечего особенно сообщить. Счастье какое-то одинаковое, а вот горе имеет много оттенков. Но странное дело – возле Саши у неё впервые появилось твёрдое убеждение, что и она будет счастливой.

Расставание было горьким: завтра Саша уедет в Днепропетровск, а затем на сборы. Когда он вернётся, база продотряда уже опустеет.

Оставалась одна ниточка, которая тянулась от одного к другому, - письма.
И эта ниточка не обрывалась. Каждую пятницу Вера не шла домой из интерната, а бежала. Ей не терпелось достать из ящика коротенькое письмо от Саши.  И в тот же день щель синего почтового ящика поглощала её  многостраничный ответ.

А в промежутках между письмами она  вслед за «Поющими гитарами» постоянно напевала:

Солнце на спицах, синева над головой,
Ветер нам в лица, обгоняем шар земной.
Ветры и вёрсты, убегающие вдаль,
Сядешь и просто нажимаешь на педаль.

При этом Вера представляла себе Сашу, который мчал по дороге в Хащевое, а всё вокруг было пропитано солнцем и счастьем.

После Нового года от него пришла телеграмма: « Буду Ленинграде проездом. Жди 10 января».

Звонок раздался в полдень. Когда Вера распахнула дверь, то первое, что ей бросилось в глаза, - ведро в руке Саши. В нём лежали ярко-оранжевые крупные мандарины.

«Мама тебе передала», - смущённо пояснил Саша. А Вера так была растрогана вниманием неизвестной ей женщины, что даже слёзы навернулись на глаза. Чтобы скрыть их, она отвернулась к окну. Саша подошёл, обнял её за плечи. Они молчали и  смотрели на заснеженный Таврический сад, где с гор катались ребятишки. Слова были не нужны. Они всё друг про друга знали и понимали.

Два часа пролетели, как одна минута. Поднимаясь из-за стола, Саша грустно сказал: «Мне пора. Команда ждёт».
И уже веселее: «Надеюсь, будем возвращаться через Ленинград, а не через Москву».

Получилось по-другому.

К лету поток писем превратился в слабый ручеёк, а потом и совсем иссяк.

Настала пора выпускных экзаменов в школе. За ними подошёл праздник Алые паруса. Вера с одноклассниками стояла у Невы и смотрела на кораблик Грина. Ей вспомнилось, как год назад, в день первой встречи с Сашей, она вышивала алыми нитками парус на таком же кораблике. Вспомнила солнце на спицах, украинскую степь и робкий первый поцелуй.

 Корабль под алыми парусами между тем под восторженные крики выпускников плыл по Неве. Вот он величественно прошёл мимо Веры и стал удаляться. Девушка смотрела ему вслед и думала: «Моя сказка не сбылась».