Братский замок 15. В гостях у русских

Предыдущая глава: http://proza.ru/2025/03/11/59

Глава 15. В гостях у русских

   На следующий день Марк подъехал к белому, двухэтажному дому Даниловых, окруженному ухоженными газонами и садиком. Неподалеку от дома, стоявшего на окраине городка, проходила военная дорога на Чако-Бореаль — спорную провинцию, где шли тяжелые бои. 

   В гостиной, кроме хозяев дома и их четверых белокурых, воспитанных детей, Марк застал еще двоих русских жителей Санта-Маргариты, в мундирах капитана и лейтенанта парагвайской армии.

   Капитана, ладного мужчину лет тридцати пяти c прямым, насмешливым взглядом, звали Сергеем Ивановичем Лайдой. Его товарищ, средних лет лейтенант по имени Тимофей Петрович ГОдор, чем-то неуловимо напоминал патриархального русского купца.

   Присутствующие явно соскучились по свежим людям, за столом оживленно обсуждали новости кинематографа, политику, Гитлера, нынешнюю войну с Боливией… С удовольствием посвящали Марка в особенности местной жизни и угощали его блюдами русской кухни. Хозяева дома тепло вспоминали русские рождественские обычаи и настоящую рождественскую елку, роль которой здесь выполняло какое-то местное пышное деревце.

   Между американским гостем и маленькой русской общиной быстро установились самые приятельские отношения.

   К удовольствию присутствующих, Вера села за рояль и прекрасно исполнила два романса на русском и английском языках, а Марк мастерски сыграл попурри из современных джазовых мелодий.

   Через пару часов разговор неожиданно принял более острый характер. Майор Данилов заметил, что после Ледяного похода* он иногда рад даже здешней жаре. И, после краткой исторической справки для Марка, шутя выразил удивление, что попал со своей далекой северной родины сюда, к пальмам и обезьянам. Капитан Лайда быстро подхватил шутку, сравнив с обезьянами все местное туземное население.

   Это замечание не понравилось Вере Даниловой, считавшей подобные взгляды гадостью и мазохизмом. Она напомнила, что в глазах большинства западных людей русские — тоже «низшая раса».

   В пылу спора про Марка на время забыли, и разговор незаметно перешел на русский язык.

   Лайда в свойственной ему ироничной манере, воззвал к «здоровому расовому сознанию» Веры, происходившей по матери от прибалтийских баронов, но получил отповедь: она не корова, чтобы обсуждать ее кровь и стать.

   Потом разговор обратился к русской катастрофе и ее причинам. Данилов был убежден, что только отсутствие полноценной демократии привело Россию к политическому взрыву.

   Годор оказался сторонником идеи «крестьянского царя» и обвинял «паразитическую» аристократию, оттеснившую народ от монарха и предавшую обоих.

   Лайда, напротив, ссылался на свою древнюю дворянскую родословную и отстаивал идею аристократической диктатуры. Причиной всех бед он считал Александра II, отменившего крепостное право, а еще более — князя Владимира, крестившего Русь. Эти взгляды он совмещал с нацистскими расовыми теориями, горячим сторонником которых являлся.

   — Знаете,  Сергей Иванович, мы с мужем тоже потомственные дворяне, но вовсе не тоскуем по крепостническим ужасам времен Салтычихи**, — вмешалась Вера Данилова. — И никогда не относились к своему народу, как к быдлу.

   — Полноте, дражайшая Вера Афанасьевна, методы Салтычихи были великолепны! — Лайда широко улыбнулся. — С нашим хамским народишком-богоносцем иначе и невозможно-с, и жизнь это доказала.

   — При всей моей нелюбви к барству, Салтычиха по духу вовсе не патриархальная барыня, а типичная большевичка, — сказал Годор. — В восемнадцатом году нашего века она уж точно стала бы не жертвой «товарищей», а еще одной Розой Землячкой***! Ведь большевизм, да и вообще революция — это не книжонки по политэкономии, а страсть к мучительству и разрушению. Да и сам ты, Лайда, вел себя не лучше большевика, когда развлекался при виде расстрела пятерых солдат, осужденных за пустячную провинность. Помнишь, месяц назад? 

   — А ты, Тимофей, не боишься схлопотать вызов, компрометируя меня в глазах соотечественников? — гневно вскинулся Лайда. — Впрочем, в прежние времена людей твоего происхождения не вызывали, а пороли! Но так или иначе — не играй с огнем!
 
   — Ого! С огнем? — Годор пренебрежительно щелкнул пальцами. — Кстати, к своим соотечественникам ты относишься не лучше, чем к местным «черномазым мартышкам».
 
   — Одно дело — элита, а другое — народные массы, которые я искренне презираю-с! И не ты ли сам говорил, Тимофей, что Россия для тебя — не родина?

   Данилов и его жена вопросительно посмотрели на Годора.

   — Родина всегда маленькая, а Россия для этого слишком велика, — сдержанно улыбнулся лейтенант. — Для господ Даниловых родина — это Санкт-Петербург, для Ивана Панченко —  его любимый Дон, для меня — Ярославская губерния. Но от этого мы не перестаем быть русскими, ведь Россия — это мировоззрение людей, а не просто земля, обнесенная пограничными столбами! Не будет этого состояния духа — не будет и России, а на тех же землях возникнет что-то иное, пусть и с прежним названием.

   Данилов кивнул, соглашаясь, а Вера перекрестилась и горячо произнесла:

   — Этого не случится, пока существуем мы, русские женщины, знающие свой долг перед Богом и умеющие рожать по пять, семь, десять детей! А раз не переведутся русские люди, то не переведется и русский дух, о котором вы говорили…

    — Хорошо, если так… —  неуверенно отозвался Годор.

    — Однако, наш уважаемый пахарь с университетским образованием — настоящий знаток загадочных русских душ, — иронично заметил Лайда, кивнув на Годора.

   — Вот уж нет, — поморщился тот. — Я имел в виду нормальных, живых русских людей, а не всех этих «загадочных», которых изобрела русская литература. Она — типичное дитя петровских реформ: и недо-православная, и недо-европейская. Везде не дотягивает! Потому и любит выводить «загадочных» недоумков.

   — Полноте-с, милейший Годор, — лукаво прищурился Лайда. — Ну, пускай широких русских душ!

   — Зачем же всех под одну гребенку? Нас здесь четверо русских, и никто не напился...

   — Господа! — вмешался Данилов. — Мы совсем забыли про нашего американского гостя, который не понимает русского языка.

   Перед гостем вежливо извинились и разговор вновь принял непринужденный характер.

   В конце вечера Вера посетовала, что всем троим офицерам скоро вновь предстоит вернуться на Чакский фронт. Те грустно покивали головами и вяло отшутились.

   — А вот я вам завидую, джентльмены! — с воодушевлением сказал Марк. — Мне не довелось воевать, и в присутствии отвоевавших знакомых я всегда чувствую себя какой-то мышью. Пик-пик! — он со смехом зажал себе рот. — А иногда так хочется услышать свист вражеских пуль, поделиться с друзьями своими военными приключениями!

  — Неужели вы такой романтик, Марк? — удивилась Вера.

  — О, это так! Заметьте: у меня даже имя, как у героев приключенческих романов! В детстве я играл в кавалеристов Кастера****, гоняющихся по прерии за команчами, и с тех пор, честно говоря, почти не изменился! Что поделаешь, мужчина может быть или мальчиком, или стариком!

   — Так в чем же дело? — со смехом спросил Лайда. — Отправляйтесь с нами в Чако, станьте воином своей мечты, и в пекло все мышеловки! А, господин майор? Устроим нашему новому другу экскурсию на фронт?

   С загоревшимися глазами Марк подхватил эту мысль.

   Данилов несколько растерянно ответил, что в принципе, при здешних свободных порядках это вполне возможно, но на самом деле никакой романтики в войне нет, и он бы не советовал... Тут вмешалась Вера, и со всей горячностью попыталась отговорить Марка от опасной затеи, но он не желал расставаться со своей «романтической мечтой о воинской славе».

   В конце концов сошлись на том, что Марк хорошо все обдумает и в ближайшие дни сообщит Даниловым о своем окончательном решении. Времени на раздумье было достаточно: отъезд на фронт был намечен через пять дней, в субботу.

   Придя домой, Марк некоторое время рисовал на бумаге растительные узоры и зверей, а потом молился дольше обычного.
____________________
* Ледяной поход — тяжелое отступление Белой армии весной 1918 года.

** Салтычиха — российская помещица, виновная в массовых истязаниях и убийствах крепостных.

*** Роза Землячка — коммунистка, виновная в массовых убийствах военнопленных и мирного населения в годы Гражданской войны в России.

**** Джордж Кастер — полковник армии США, герой войны с индейцами.

Продолжение: http://proza.ru/2025/03/10/54