519 USS John F. Kennedy CV-67 вблизи 01. 10. 1973

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

519. USS «John F. Kennedy» (CV-67) вблизи. 1 октября 1973 года.

Сводка погоды: Атлантический океан. Северо-Восточная Атлантика. Северное море. Морской район с примерными координатами местонахождения эскадры ВМС США-НАТО на морских учениях «Быстрое движение» («Rapid motion») – 59.4443, 2.8688. По данным ближайшей норвежской метеостанции Берген (географические координаты: 60.383,5.333, первое наблюдение: 01.01.1973, последнее наблюдение: 31.12.2019): максимальная температура воздуха 1 октября 1973 года в указанном морском районе была – около 11.0°C, минимальная – около 7.0°C, средняя температура воздуха – около 10.0°C. Скорость ветра 3 м/с (лёгкий, 2 балла по шкале Бофорта). Слабое ветровое волнение тоже на 2 балла по шкале Бофорта. Гребни волн не опрокидываются и кажутся стекловидными, а сами волны короткие, высотой 0,3 м. и длиной – 1-2 м. На небе развиднелось, осадков нет, но облака движутся быстро, это явный признак надвигающегося из Атлантики циклона. Эффективная температура (температура самоощущения человека на открытом воздухе) – 3.2°C. Всё равно влажно, прохладно, но не сыро, а наоборот, почти комфортно, потому что морской воздух не просто освежает, а пьянит своей насыщенностью кислородом и запахами открытого моря.

С западной стороны Северо-Восточной Атлантики к нам приближался дождливый и ветреный атлантический циклон, возможно, шторм, потому что британская метеостанция Леруик (Великобритания, Шетландские острова, географические координаты: 60.133,-1.183, первое наблюдение: 01.10.1929, последнее наблюдение: 31.12.2019) показывала такие метеоданные: максимальная температура воздуха 1 октября 1973 года в районе Шетландских островов – 11.0°C, минимальная –5.0°C, средняя температура воздуха –10.2°C. Скорость сильного ветра 11 м/с - это уже 6 баллов по шкале Бофорта и 5 баллов крупного ветрового волнения.

В районе Шетландских островов в Северном море сильный ветер образовывал крупные волны, белые пенистые гребни которых занимают значительные пространства на море. Начинает образовываться водяная пыль и по воздуху уже летят мелкие «ошмётки» морской пены. Высота волн — 2-3 м, длина – 50 м, а это уже крупное волнение, почти шторм. Эффективная температура (температура самоощущения человека на открытом воздухе) в том районе тоже 3.2°C, но из-за сильного ветра и секущей мороси, кажется холоднее. Поэтому эскадра ордер американских и натовских кораблей вокруг ударного авианосца «Джон Ф. Кеннеди» уходит дальше в Северное море на юго-запад, к Англии. Вместе с американо-натовскими кораблями внутри ордера на месте правого заднего корабля охранения авианосца идём мы, БПК «Свирепый».

Солнце взошло в 06:31, но относительно хорошо и отчётливо стало видно вокруг только к 09:00 утра, когда сквозь пелену облаков начало проглядывать солнце. Вот тут-то, как сказал всем присутствующим в ходовой рубке командир БПК «Свирепый» капитан 3 ранга Е.П. Назаров: «Началось!».

Евгений Петрович Назаров оказался прозорливым морским офицером, потому что он в точности предсказал поведение «америкосов» и «натовцев». Американский ударный авианосец «Джон Ф. Кеннеди» как шёл средним «крейсерским» ходом 17 узлов (61,46 км/ч), так и шёл, его не сбавляя. Авианосец был относительно недалеко от нас, на дистанции 30 кб (5,56 км), то есть не далеко, но не близко. Мы видели его с кормы и немного сбоку, с правого борта, поэтому можно было в мощные морские бинокли и корабельный перископический визир ВБП-451М хорошо рассмотреть, что происходит на верхней палубе этого плавучего аэродрома.

Размеры и формы этого американского корабля внушали уважение: габаритная длина корабля - 320,6 м (три футбольных поля по стандарту FIFA – 105 м), длина по ватерлинии — 301,7 м. Габаритная ширина - 76,8 м (ширина футбольного поля по стандарту FIFA – 68 м), ширина по ватерлинии – 39,6 м. Высота от ватерлинии до полётной палубы - 37 м (высотный 13-этажный жилой дом). Осадка авианосца - 11,5 м. Водоизмещение этого огромного корабля - 60 728 тонн (82 655 тонн при полной загрузке) и всё это может идти в море со скоростью хода - 34 узла (62,96 км/ч), то есть на 2 узла быстрее БПК «Свирепый»!

- Усилить наблюдение за верхней палубой авианосца! – отрывисто приказал командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров. – Обо всех движениях на палубе докладывать немедленно!

Сигнальщики-наблюдатели БЧ-4 с момента объявления 30 сентября 1973 года практически всем составом отделения бессменно, сменяя друг друга по мере необходимости, несли вахту наблюдения по всем сторонам света: два вахтенных сигнальщика-наблюдателя стояли вблизи входов в ходовую рубку с её крыльев правого и левого бортов, подвахтенные сигнальщики-наблюдатели страховали вахтенных, находясь по правому и левому бортам в конце галереи сигнального мостика нашего корабля, а по центру, на центральном боевом посту «сигнальцов» БЧ-4 дежурили командир отделения старшина 2 статьи Владимир Григорьевич Тимошенко и его помощник, молодой матрос БЧ-4, он был в резерве. Ещё двое опытных матросов сигнальщиков-наблюдателей отдыхали в кубрике до смены вахты.

Основную нагрузку зрительного или визуального наблюдения за воздушной и морской обстановкой нёс, конечно, командир отделения сигнальщиков-наблюдателей старшина 2 статьи Володя Тимошенко. Это был очень терпеливый, достойный, выдержанный командир, профессионально классный специалист, который не только по памяти знал почти наизусть все премудрости сигнального дела, все семафоры, азбуки, своды сигналов и т.д., но и умел ими пользоваться, как говориться, не глядя. При этом он сам всё время тренировался, читал, перечитывал, штудировал руководящие документы по специальности, часто сам «писал» и передавал сообщения сигнальными флажками или сигнальным прожектором, досконально знал всё свой сигнальное оборудование, инвентарь и хозяйство. При этом он успевал не только всё видеть, замечать и примечать, но и записывать, вести вахтенный журнал наблюдений. Кроме этого Володя Тимошенко был твёрдо убеждённым комсомольцем, комсоргам БЧ-4, членом комитета комсомола БПК «Свирепый» и его очень трудно было «сдвинуть с места» в его убеждениях. Кстати, Владимир Тимошенко полностью поддерживал меня в отношении к годковщине и молодым матросам; он, конечно, был годок, ДМБовский годок, но годок справедливый, честный и порядочный.

Получив приказ усилить наблюдение за верхней палубой авианосца и докладывать на ходовой мостик обо всех движениях на его палубе, Владимир Тимошенко обошёл всех своих сигнальщиков, приказал своему «молодому» помощнику сбегать в кубрик и разбудить отдыхавших «сигнальцов», объяснил тем боевую сверхзадачу и сказал им такие слова (свидетельствую, потому что в этот момент был на центральном посту сигнальщиков на галерее сигнального мостика у тамбура ГКП):
- Сложившаяся обстановка и командир корабля приказывают нам усилить наблюдение за авианосцем. Обо всех подозрительных движениях и перемещениях на полётной палубе авианосца приказано немедленно докладывать.
- При этом, продолжал Володя Тимошенко, - надо следить за обстановкой позади и с боков корабля. Особенное внимание поверхности моря на предмет пенных следов выпущенных торпед, летящих маломерных целей, самолётов, вертолётов и приближающихся кораблей.
- Не приказываю, а прошу сконцентрировать своё внимание и быть особо внимательными к необычным «мелочам». Что-то заметили? Сразу не орите, проверьте раз, потом второй, а на третий, если убедились, что видите всё точно, сразу же сообщайте мне или моему помощнику.
- Не отвлекайтесь от наблюдения, продолжайте смотреть и диктуйте то, что вы видите чётко и размеренно, как на диктанте, чтобы я и мой помощник успевали записать.
- Если ситуация развивается стремительно, старайтесь запомнить всё происходящее, чтобы потом мне или моему помощнику точно рассказать, как всё было.
- Особенно старайтесь запомнить и сообщить номера, направление «по курсу» и «по часам» и примерную дальность того, что вы видите. Не забывайте запомнить действия и поступки тех, за кем вы наблюдаете.
- Между собой без нужды не разговаривать и увиденное не обсуждать! Говорить только то, что вы видите или видели сами. Общаться друг с другом можете только с моего разрешения! Ясно!?

Все сигнальщики-наблюдатели, кто был рядом с командиром отделения «сигнальцов» БЧ-4 дружно закивали головами и нестройно ответили по-флотски «Точно так, товарищ командир!», а Володя Тимошенко добавил:
- Усиленную сигнальную вахту будем нести сегодня бессменно. Кто устал, у кого глаза болят, кому надо отойти на время, кто уже без сил, - тот может уйти в кубрик, но только с моего разрешения или разрешения командира БЧ-4. Считайте это комсомольским поручением. Кто не согласен, пусть несёт вахту как положено по корабельному расписанию. Обещаю, осуждения не будет. Кто согласен, - будем нести вахту за себя и «за того парня». Да?
- Да! – уже дружным и решительным рёвом ответили «сигнальцы» БЧ-4. Эти слова и этот рёв слышали матросы, старшины и мичманы РТС, БЧ-2 и БЧ-3, которые тайком курили в тамбуре ГКП. Они тоже одобрительно загалдели и разнесли слова Володи Тимошенко по ГКП и кораблю. Вскоре начали поступать доклады и сообщения из боевых частей, что там тоже моряки решили нести бессменную боевую вахту, по схеме, предложенной командиром отделения сигнальщиков-наблюдателей БЧ-4 старшиной 2 статьи Владимиром Григорьевичем Тимошенко.

Старший помощник командира корабля капитан-лейтенант Н.В. Протопопов был против такой «комсомольской самодеятельности» и нарушения корабельного распорядка несения вахт, но замполит капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин и командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров поддержали почин комсомольцев.
- Боевая обстановка сама всё поставит на свои места» - сказал командир корабля. – Ничего, скоро отдохнём и восстановим нарушенный распорядок, когда нас сменит эсминец в Северного флота.

О том, что нас (БПК «Свирепый») скоро должен был сменить другой боевой корабль ВМС СССР, слухи и разговоры шли уже вторые стуки, потому что у нас и так уже не хватало почти всего из припасов. Особенно туго было с «куревом» и пресной водой, но теперь, после поиска и «беготни» за эскадрой ВМС США-НАТО в Норвежском море у нас и топливо для наших маршевых турбин ГЭУ (главной энергетической установки) было в дефиците.

Я знал и понимал, что надо было бы немедленно оформить боевой листок, рассказать всем на корабле и оставить в летописи корабля то, что случилось с нами и то, что инициировал Володя Тимошенко. Эта история воодушевила бы всех, кто сейчас внутри корабля не нёс боевую вахту, как, например, сигнальщики-наблюдатели БЧ-2, радиометристы-наблюдатели и гидроакустики РТС, «рогачи» БЧ-2, «румыны» БЧ-3 и «маслопупы» БЧ-5. Им, кто в это время трудился на камбузе, в хозблоках, в лазарете, в прачечной и т.д. было, несомненно, тяжко, потому что они были внутри «железки» (корпуса корабля) и ничего не видели, что творилось вокруг. Они не видели воочию громаду американского ударного авианосца, большое количество враждебных нам натовских кораблей, летающие и пикирующие на нас реактивные самолёты. Они только слышали и слушали то, что им рассказывали очевидцы. Поэтому было бы правильно, справедливо и честно, если бы я рассказал им в стенгазете и боевых листках о том, что с нами происходит «снаружи», «на улице».

Увы, обстановка развивалась так стремительно и так интересно, что я должен был находиться в ходовой рубке или на сигнальном мостике, чтобы тоже всё видеть, всё слышать, ощущать, чувствовать и понимать, фиксировать, записывать, зарисовывать и снимать на фотокамеры, который к этому моменту у меня были в полном комплекте, в том числе и специальная фотокамера с телеобъективом, которая устанавливалась на карданном подвесе пелорусе выносного репитера гирокомпаса на боковых открытых крыльях ходового мостика.

Острый дефицит качественной («гостовской») фотоплёнки, особенно, фотобумаги и фотореактивов, ограничивал мои возможности, как визуального разведчика и фотолетописца БПК «Свирепый», поэтому я тоже должен был максимально мобилизоваться, сконцентрировать своё внимание и, ничего не пропуская из увиденного, фиксировать только самые значительные, важные и особо важные моменты из окружающей нас действительности и обстановки. Так случилось, что после возвращения с нашей первой БС (боевой службы) в родную ВМБ Балтийск, я вынужден был сдать в разведотдел штаба нашего соединения ДКБФ все мои фотоплёнки, в том числе непроявленные мной. Вот почему я вынужден иллюстрировать события сегодняшнего «тяжелого» понедельника 1 октября 1973 года кадрами из документального фильма телекомпании «Россия» о противостоянии американского и советского флотов в Северной Атлантике в октябре-ноябре 1973 года.

Тогда, в первых числах октября мы ничего не знали о том, что на Ближнем Востоке между арабскими государствами и Израилем назревает и вызрел военный конфликт, который через 5 дней обернётся знаменитой войной «Судного дня» 1973 года. Вот почему мы смотрели на громаду американского ударного авианосца и откровенно восхищались его мощью, статью и грозными боевыми возможностями. По сравнению с этим кораблём наш БПК «Свирепый», который имел габаритную длину 123 м (в 2,6 раза меньше длины авианосца), ширину – 14,2 м (в 5,4 раза меньше ширины авианосца), осадку 4,5 м и водоизмещение 3200 тонн (в 25,8 раза меньше чем у авианосца) выглядел незавидно, но тоже бойко, решительно и свирепо.

- Не боитесь, Суворов? – спросил меня со спины замполит капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин. Я разогнул согбенную за окулярами визира ВБП-451М спину и от неожиданности ответил невпопад и не по уставу.
- Чего?!
- Не «чего», а кого! – буркнул замполит и на миг обернулся к командиру корабля, который весело ухмыльнулся, сидя в своём командирском кресле. – Авианосец не боитесь?
- А чего его бояться? – уловил я возникшую на ходовом мостике «смешинку» (замполит, после своего ночного вопроса: «А чой-та вы здесь делаете, а?» никак не мог восстановить свой пошатнувшийся авторитет среди офицеров). – Он там, а мы здесь. Мы ему не мешаем, он нас не замечает. Всё нормально.
- Да-а, - протянул замполит. – Нормально. То-то и беспокоит, что нормально.

- А если «ненормально» будет, тогда как? – упрямо и как-то потерянно спросил меня замполит.
- А если будет ненормально, то будем отбиваться, - решительно ответил я. – Без боя не уйдём. Всадим им 4 торпеды с левого борта, потом развернёмся и ещё 4 торпеды с правового борта, да ещё 96 РГБ–60 с двух РБУ добавим, а с артустановок снарядов дадим бес счёта!
- А можем еще и ЗУР ЗРК «Оса-М» добавит, - сказал вдруг командир корабля капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров. – На закуску после ракето-торпед «Метели».
- «Заметелим» и уйдём, - добавил за спиной командирского кресла старший помощник командира корабля капитан-лейтенант Н.В. Протопопов. Это была первая шутка, которую я услышал от старпома за все время БС (боевой службы).

Замполит замолчал, а командир корабля мягко попросил его «пойти проверить, как матросы и старшины усиленной вахтенной службы принимают пищу и отдыхают». Дмитрий Васильевич Бородавкин не стал ни спорить, ни возмущаться, ни реагировать на наши высказывания, а просто ответил «Есть пойти проверить!», ушёл по командирскому трапу вниз, в коридор офицеров и мичманов и до «после обеда» (14:00) его на ходовом мостике не было.

Как и предсказывал командир БПК «Свирепый» капитан 3 ранга Е.П. Назаров, ровно в 09:00 на палубе АУ «Джон Ф. Кеннеди» были замечены люди в разноцветных жилетах, которые начали что-то делать, бегать, суетиться, а с боков авианосца и из палубы начались на подъёмниках-лифтах подниматься самолёты. Кстати, несколько самолётов и вертолёт уже были на палубе авианосца и только ждали команды на взлёт. Доклады и сообщения сигнальщиков-наблюдателей об обстановке вокруг нашего корабля следовали один за другим. Вахтенный офицер только успевал зафиксировать время и записать хоть что-то из этих сообщений. Командир корабля внимательно слушал, смотрел, как торопится и «захлёбывается» записями вахтенный офицер и хмурился всё сильнее и сильнее. Все ждали каких-то активных действий от американцев, но они только занимались какими-то хозяйственными делами на полётной палубе своего плавучего аэродрома.

Точно так же бездеятельно вели себя корабли охранения позади и впереди нас, никто в ордере не нарушал строй ордера, не менял своего курса и скорости хода. Командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров приказал штурману командиру БЧ-1 старшему лейтенанту Г.Ф. Печкурову и вахтенному офицеру «строго-настрого следовать общим с ордером курсом, ни на йоту не отклоняться в сторону, не превышать общую с ордером скорость».
- Геннадий Фёдорович, - сказал Евгений Петрович Назаров Печкурову. – Сделайте так, чтобы мы шли в ордере образцово, при этом тщательно фиксируйте положение всех без исключения кораблей и судов в ордере. Снимайте пеленги на ближайшие корабли постоянно. О малейшем изменении в расположении кораблей в ордере докладывайте немедленно.

Такой же приказ командир БПК «Свирепый» отдал начальнику РТС К.Д. Васильеву и на ГКП вахтенные радиометристы БИП (боевого информационного поста) составили на прозрачном планшете схему американо-натовского ордера и регулярно, каждые 3-5 минут, на основании данных целеуказания РЛС МР-310 «Ангара-А» и результатов штурманских пеленгов вносили в неё исправления. Старпом капитан-лейтенант Н.В. Протопопов постоянно курсировал между ГКП и ходовой рубкой и следил за выполнением приказов командира корабля.

Ничего сверхординарного не происходило. Вот уже 10:00, потом 11:00, а затем полдень понедельника 1 октября 1973 года, а американские самолёты ещё не взлетали. Было такое впечатление, что «америкосы» и натовцы настолько ошалели оттого, что увидели в своём ордере чужой советский боевой корабль, что никак не могли очухаться и решить, что с нами делать. Евгений Петрович Назаров не верил в такую комбинацию, он был убеждён, что американское командование не только нас хорошо видит, но и знает, а бездействует по простой причине – ждут приказов своего начальства в ответ на свои сообщения о нас и не реагируют на нас по примеру знаменитого анекдота о «неуловимом Джо».

Я знал этот анекдот ещё со времён прохождения подготовки в севастопольской Морской школе ДОСААФ, а старпом капитан-лейтенант Н.В. Протопопов сделал вид, что не слышал этого анекдота.
- Они на нас не реагируют потому, - сказал старпому Евгений Петрович Назаров, с удовольствием вспомнив этот «бородатый» анекдот, - что мы, как «Неуловимый Джо» на хрен им не нужны!

Командир БПК «Свирепый» капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров опять оказался прав. Американский ударный авианосец и его окружение (вместе с нами) хорошим средним крейсерским ходом в 17 узлов за три часа (с 09:00 до 12:00) прошли 51 милю (82,08 ум) и оказались в той части открытого Северного моря, которая пока была за пределами надвигающегося атлантического циклона. От него мы все, кто находился в американо-натовском ордере ВМС США-НАТО уйти не могли, но быть поблизости от «своих» берегов для натовских кораблей было предпочтительнее. Штурман старший лейтенант Г.Ф. Печкуров точно определил координаты ордера и БПК «Свирепый» – 58.7427, 3.3590. На расстоянии 57,67 миль (92,8 км) к северо-северо-востоку от нас проходил морской путь, связывающий город-порт Ханстольм (Тистед, Северная Ютландия, Дания) с городом-портом Леруик (Шетланд-Айлендс, Великобритания).

Курс ордера ВМС США-НАТО, в котором БПК «Свирепый» ВМФ СССР занимал место ушедшего ранее британского эсминца, был проложен таким образом, что позади и слева от нас остались огромные морские буровые платформы и международные морские торговые пути (коммуникации). Естественно, близко к буровым платформам мы не подходили, но в ночи видели их огни и газовые факелы. Это было очень красиво, зрелищно и впечатляюще. Огромные танкеры, газовозы с полукруглыми куполами, ещё более огромные контейнеровозы, а также разные лесовозы, сухогрузы и пассажирские лайнеры и суда разных размеров также остались в стороне от нас, мы их видели только в качестве многочисленных отметок («светлячков») на экранах ВИКО (выносных индикаторов кругового обзора) РЛС МР-310 «Ангара-А». Эта корабельная радиолокационная станция, за создание которой её разработчики получили Ленинскую премию, очень нас выручала и помогала на БС (боевой службе).

Ударный авианосец «Джон Ф. Кеннеди» мы видели только с кормы и немного сбоку. Я подробно успел его рассмотреть и несколько раз качественно сфотографировать зеркальным фотоаппаратом «Зенит-Е» через окуляры корабельного перископического визира ВБП-451М, который я использовал как универсальный телеобъектив со сменными светофильтрами и объективами, дающими колоссальное приближение. Первым кадром я снял крупно корму авианосца, на транцевой доске которого были чёрные буквы «John F. Kennedy». Над выступающей под наклоном транцевой доской в нише под обрезом кормовой части полётной палубы был ют, площадка для ютовой швартовной команды. Слева от этой площадки «торчком» (вертикально) был приставлен к решетчатым фермам, видимо, длинный трап-сходни. Под транцевым выступом были какие-то решетчатые конструкции, омываемые кормовым буруном от винтов, вероятно, торцовые кранцы для толкающих буксиров.

Кормовой обрез полётной палубы имел скос в море и никаких ограждений. Представляю, как жутко было американским морякам подходить к краю полётной палубы. На площадках (балконах) по правому и левому бортам кормы авианосца были установки двух ЗРК Sea Sparrow по 8 ракет в каждой. Кормовой край полётной палубы авианосца был «косой», потому что с её торца начиналась взлётно-посадочная полоса, которая косо проходила по всей полётной палубе авианосца. Далее точно по диаметральной плоскости корабля располагалась обширная ВПП (взлётно-посадочная палуба). Слева и справа по бортам кормовой части авианосца снаружи корпуса корабля располагались площадки элеваторов – грузовых лифтов, подъёмников самолётов на ВПП и спуска их во внутренние ангары авианосца.

По правому борту авианосца (вид с кормы) располагалась отдельно башня-мачта для радара (РЛС) воздушной обстановки. За ней (между башней-мачтой РЛС и главной надстройкой) располагался большой решетчатый грузовой кран, выкрашенный в жёлтый цвет. А за краном возвышалась относительно узкая и высокая центральная надстройка («диспетчерская вышка»), ГКП, ходовой мостик и другие управленческие службы авианосца. На центральной надстройке были установлены: мачта, радары, зенитное вооружение, прожектора, антенны и множество другого оборудования. В передней части крыши ГКП центральной надстройки медленно крутилась огромная решетчатая горизонтальная антенна РЛС кругового обзора, а за мачтой, кормовой части центральной надстройки тоже крутилась «косая» также огромная плоская антенна РЛС наведения и целеуказания для самолётов.

Сами самолёты располагались на верхней палубе авианосцы, причём «хвосты» некоторых самолётов выступали за обрез палубы. Самолёты начали поднимать и выводить на ВПП с 09:00 утра. Причём на палубе я разглядел людей в странных жилетах: люди в жёлтых жилетах возились и двигали самолёты: люди в зелёных жилетах что-то делали и группировались на ВПП, а люди в коричневых жилетах возились с самолётами и даже залезали на них. Были ещё люди в тёмных жилетах или куртках (по-моему, фиолетовых); они таскали чёрные шланги к самолётам. Однажды промелькнули люди в красных жилетах, но их было немного и они тоже что-то возили на тележках. За всеми этими людьми, практически стоя на месте, видимо, наблюдали люди в белых куртках, вероятно, офицеры или руководители. Наблюдать за рабочей обстановкой людей и перемещением самолётов на подъёмниках и по ВПП было очень интересно и я опять забыл обо всё на свете, в том числе о еде, об обеде, о службе…

- Суворов, - услышал я негромкий окрик командира корабля. – Хватит пялиться на этот авианосец! Вы так увлеклись, что опять останетесь без обеда, как без завтрака! Или вы думаете, что я вам обед сюда подам? Марш в столовую!

Я тщательно собрал свои «разведчикские манатки»: фотоаппараты, блокнот, портативный магнитофон, сумку от противогаза с «причиндалами» и мой старенький морской бинокль. Всё это «хозяйство» я навесил на меня и командир корабля капитан 3 ранга, вахтенный офицер и старпом с интересом смотрели, как я навьючил на себя это оборудование визуальной разведки.

- Да оставьте вы своё хозяйство здесь! – одновременно требовательно и сочувственно предложил старший помощник командира корабля. – Его здесь никто не тронет.
- Бережёного бог бережёт, - с одобрением сказал мне вслед капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров, когда я молча пошёл на ГКП, чтобы там спуститься по трапу в коридор личного состава, потом пойти по всей его длине в нос корабля, подняться по трапу в тамбур бака, открыть дверь ленкаюты, потом всё своё хозяйство сложить в корабельной библиотеке в специальные шкафчики с дверцами на замках, и только потом пойти обратно через гальюн, чтобы помыть руки, сполоснуть лицо и напряжённые глаза едкой опреснённой морской водой и на подгибающихся от напряжения и усталости стояния в позе «зю» за окулярами визира ВБП-451М ногах прийти в столовую личного состава, чтобы получить свою порцию рыбного наваристого супа, гречневой каши с жареной котлетой и выпит противный на вкус, но круто заваренный горько-солёно-сладкий чай со свежими только что испечёнными пышными булочками с яблочным повидлом.

Как правило, после военно-морского обеда во время похода корабля в море, когда голодный желудок и организм «выработал» за время напряжённой вахты все свои жизненные соки, приходит блаженное ощущение сытости, наполненности и покоя. Хочется поскорее добраться до постели и подушки и «покемарить» свой законный «адмиральский час». У нас на корабле это послеобеденное время называлось «придавить подушку». Шутники, намекая на повышенную гормональную «энерговооружённость» молодого мужского организма после обильного военно-морского обеда называли отдых в постели во время «адмиральского часа» так – «придушить подушку ногами», то есть между ног... Даже сейчас, в режиме постоянной повышенной боевой готовности, моряки БПК «Свирепый» не потеряли способности шутить и разыгрывать друг друга безобидными или обидными розыгрышами. Флот любит сильных духом, а слабых делает сильными.

Подаренный мне командиром корабля час времени после обеда я хотел использовать для оформления боевого листка или корабельной стенгазеты по событиям прошедшей ночи с 30 сентября на 1 октября 1973 года. Однако, сев за свой рабочий стол в библиотеке ленкаюты, я только на «чуть-чуть» уронил голову на скрещённые на столе руки. Очнулся я от резкого телефонного звонка вахтенного офицера:

- Суворов! Срочно на ходовой! С полным комплектом своего барахла. Командир корабля вызывает, - глухо, но резко сообщил по телефону вахтенный офицер.
- Да! – успел он крикнуть, а я услышать его последние слова. – Свой противогаз не забудь!

Этого ещё не хватало!

Фотоиллюстрация из Интернета: Ударный авианосец CVA-67 «USS John F. Kennedy» ВМС США. Вид с кормы. Красное море. Арабский (Персидский) залив. Июль 2004 года. Таким мы видели в бинокли и корабельный перископический визир с БПК «Свирепый» этот авианосец 1 октября 1973 года, находясь за ним сзади и сбоку в ордере американо-натовских кораблей на морских учениях «Быстрое движение» («Rapid motion») в Северном море Северо-Восточной Атлантики. Авианосец CVA-67 «USS John F. Kennedy» был спущен на воду 27 мая 1967 года и построен на верфи «Newport News Shipbuilding Co.», штат Вирджиния. 7 сентября 1968 года этот авианосец отправился в свой первый океанский боевой поход. АУ «USS John F. Kennedy» был четвёртым авианосцем класса «Kitty Hawk», но был настолько совершенным, что сформировал собственный класс таких кораблей. Кстати, он стал первым американским авианосцем, который начал носить имя президента США. В марте 2007 года АУ CVA-67 «USS John F. Kennedy» отправился в своё последнее плавание вдоль восточного побережья штата Массачусетс, после которого 1 августа 2007 года состоялась церемония вывода этого авианосца из состава ВМС США. Источник данных: https://seaforces.org/usnships/cv/CV-67-USS-John-F-Kennedy.htm.