Жди, я мигом

По  идее друга Сани



     - Серега, ответь по моей линии, - прикрыв трубку ладонью, просил Василий, - у тебя с дамами лучше выходит.
     - Кто она, что хочет?  - монотонно спросил я.
     -  Какая-то ненормальная кричит, что покончит с собой.
     - Опять! Господи, сегодня эпидемия началась, что ли. Как я устал от всего этого. – промямлил я в сторону Василия и взял у него трубку.
     - Алло, это служба 112, слушаю вас.
     - Вы меня выслушаете наконец!  - Звонкий женский голос ворвался в мое левое ухо. - Я уже на грани!  Все, больше не могу!
 " Хм, она уже не может, а я значит могу!" – мысленно парировал я, а в трубку произнес собрав все свое обаяние:
     - Что девушка у вас произошло,  чем я могу вам помочь?
     - Поймите меня, пожалуйста, вы должны меня понять! - сбивчивый голос был предательски искренен, - Я больше не вижу в жизни смысла.
     - Вы замужем? – начал я по методичке.
     - В том то и дело, что нет.
     - Вы работаете? - полетел мой второй вопрос.
     - В том то и дело, что да!
     - Тогда в чем проблема?
     - А в том, что я работаю швеей на фабрике мужского белья. Вы меня понимаете?
     - Да, да, я стараюсь понять. Так, что вас не устраивает? – я застучал по клавиатуре,  набирая «швея, мужское нижнее белье».
     - В общем, вы не поймете сути моей работы.
     - Да нет, что вы? Я постараюсь. – отвечал я на автомате, разглядывая рекламу трусов на мужчинах разнокалиберных форм.
     -  Если бы вы знали, как меня все это утомило!  Каждый божий день. Представляете себе! Каждый божий день, с утра до вечера, с понедельника по пятницу – трусы, резинка, строчка, трусы, резинка, строчка. Все мои последние десять лет. Эй вы! – повысила она голос.
     - Да, да, я вас слушаю. – Ответил я, с искоркой разглядывая женскую коллекцию труселей на сногсшибательных попках.
     - С первого дня моя шефиня, на меня виды имеет. Представляете!?
У меня похолодело в груди! Я напрягся услышать пикантное.
     - Десятый год просит, по дружески улыбаясь, чуть ли ни каждый день останься до семи, план подогнать. Все обещает продвинуть по трусам.
"Ух ты!" - отлегло у меня.
     - Хочет, меня с резинки на гульфик пересадить. А!? Как вам такое.  На гульфики! Трусы, резинка строчка, трусы резинка строчка! Ненавистные трусы. Неужели моя мама мучилась, рожая меня для этого?  Мужских трусов через мои руки прошло не счесть,  а вот то, что обычно в них, я даже не щупала. – В трубке раздался плач. – Представляете, ни разу в руках не держала, не говоря о главном. Теперь послышался истерический вой. Вой так же прекратился, как и начался. – Верите, у меня никого нет! Даже кошки, обычной кошки, которая рвала бы обои и  писала в тапки. Нет, потому, что по выходным мне надо ехать в село! Наследство!  Покосившийся дом,  да тридцать соток грядок и сада. И так из года в год. Понимаете меня?
     «Счастливая, у меня и этого нет». – мысленно подытожил я.
     -  Зачем я живу? – опечаленным голосом с придыханием произнесла она.
     - Не знаю, - честно ответил я.
     - Ага! – Переменившись в голосе, произнесла дамочка. – Вы можете ответить на мой вопрос, только честно!
     - Постараюсь. – неуверенно произнес я.
     - А вы то, хоть знаете, зачем живете?
     - Зачем я? Не думал до сегодня. - Ну-у-у, наверное, чтобы спасть таких, как вы...
     - Неужели? – С сарказмом поинтересовалась дамочка. - И какой счет?
     - Да я откровенно и не считал. Осенью отговорил девушку, после бурного отпускного романа, не лечь под поезд. Зимой одного бизнесмена не пустить себе пулю в лоб, из-за угасшей к нему любви секретарши и ушедшей от него с клиентской базой к конкуренту. А на днях одиннадцатиклассник  передумал накинуть на себя петлю.
     - А из-за чего он полез в петлю? – С явным любопытством поинтересовались на другом конце соединения.
     - Да, так. Его амурные притязания отшила  молоденькая математичка. Вот юнец и решил, что нет смысла  искать корень жизни.
     - Ха, ха, ха! – раздался приятный смех в трубке. 
Мне чертовски захотелось увидеть ее лицо. Ведь она необычайно красивая, почему то уверовал я.
     - В юности мы все чересчур остро воспринимаем. Я сбился с мысли и произнес:
     - Меня зовут Сергей, а вас как зовут?
     - Яна. Это вы спросили по методичке или из вежливости?
     - Да, ой нет! – запутался я.
     - Ладно, проехали, какая разница, как меня зовут. Все Серега, я успокоилась. Мне пора. Пойду найду какой-нибудь мост поприличнее. Прощай! Ой Серега, Серега…
     - Пешеходный подойдет.- ляпнул я и офигел, тут же ретируясь, - Яночка, девочка не делайте опрометчивых поступков! «Боже!, что я сказал! Кретин, идиот!» – мысленно поносил я себя, а в слух выпалил: - Жизнь великолепна, она прекрасна.
     - Серега, сам то веришь в то,  про что говоришь,  а Серега? – безнадежным голосом произнесла Яна. - Ладно, ты все равно не поймешь. У тебя чудная работа, семья, друзья.
 
     - Чудная работа!!? - Рявкнул я, и весь наш аквариум встрепенулся. – Это у меня чудная работа!? Сутки напролет уговаривать обдолбанных наркоманов не резать вены и внушать пьяным дурам, что они нужны этому миру! Ты это называешь хорошей работой,  да Яночка!?  Да в тюрьме  жизнь интересней, чем в этом аквариуме с десятью столами и такими же говорящими рыбами как я.  Где я могу только отвечать на чьи-то вопросы и уговаривать, не делать что-то плохое с собой. А если мне кто захочет звякнуть, или смайл прислать, а если, не дай бог, я захочу позвонить – НИЗЯ! Все записывается!  Я здесь, как в преисподней.
     - Продолжай, Серж. - прошептала она.
     - Целыми днями одно и тоже. Брошусь, утоплюсь, застрелюсь. И ты должен терпеливо говорить им всем, что они ошибаются, что они нужны родным и близким. И самое страшное знаешь что, Яночка?
     - Что? - Взволнованно переспросила она.
     - То, что это все вранье. Ложь, фуфло, отговорки, - мой голос зазвенел, а в следующую секунду к нам влетел глянцево ухоженный, фитнес подтянутый шеф, Семен Лившиц.
     - Так вот, это вранье! - безжалостно резал я, - Никому они не нужны, да и мы тоже...
 
     - Александрович, ты что мелешь? - Стараясь быть элегантным, зашипел шеф.
 " Пижон, пустой глупый пижон," - пронеслось в моем мозгу.
     - Все пишется! - угрожающе зашептал Семен. - Все пишется!..
     - Чудесно, - откинулся в кресле я. - Почему, когда пишется правда, все так тревожатся? А когда я на прошлой неделе врал рецидивисту,  в сумме отсидевшему двадцать пять лет, что не стоит убивать заложника, что у него все наладится. Почему, Сема, ты меня подбадривал? Ведь мы-то с тобой знали, что по лестнице уже бегут, с верху давно ждут и его вот-вот схватят?
     - Сергей Александрович, так было надо, - блеснул примирительной улыбкой Лившиц. - Давай-ка я тебя разъединю...
Его рука протянулась к телефону.
 
     - Я тебе разъединю! - всхрипел я и встал. – А хочешь,  я расскажу про твою связь с несовершенно летней из вашего фитнес клуба.  У меня там дружок на охране. Все ходы записаны!
     - Серега, ты с ума сошел! - побледнел Семен и отшатнувшись промямлил, - Какая связь? - Он хохотнул неловко и скомкано, но я уже о нем забыл.
     - Яночка, вы здесь? - я с надеждой крикнул в трубку.
     - Да, Сереженька, я здесь.  - И в ее голосе послышалось восхищение.
     - Я приду к тебе. Ты где находишься? - Я сорвал пиджак со спинки кресла.
     - На углу Просвещения и Воздухофлотским проспектом, у аптеки...
     - Я сейчас буду. Яна,только не вздумай прыгать с моста! По крайней мере, без меня.
     - Я подумаю. - кокетливо ответила трубка.
     - Лечу.
     - Буду ждать...
     - Жди, малышка, я мигом. - И я бросил трубку.
 В годах, всегда тихий, но в данный момент с хамоватой рожей Сережа, под восхищенные взгляды молчаливого планктона, оттолкнул опешившего Семена Лившица и уверенно  зашагал в будущее.