Походы в ЗАГС

Борис Родоман

ПОХОДЫ В ЗАГС

        Первый раз в моей жизни подавать заявление о браке меня повела в ЗАГС некая Нина Чугунова в 1962 г. В Полярно-Уральской экспедиции Института географии АН СССР я летом 1961 г. познакомился с несколькими студентками, не только нашего Геофака МГУ, но и Московского энергетического института (МЭИ). Они привели в мою туристскую компанию своих подруг. Одна из них была Нина Чугунова из МЭИ.
        В советское время молодожёнам перед свадьбой выдавали пригласительные билеты и талоны, по которым они могли приобрести в специальном магазине нужные дефицитные товары – приличную одежду и обувь, постельное белье, украшения и мн. др. Эти вещи не выдавались бесплатно, а продавались, и, насколько я знаю, без скидки, но их невозможно или очень трудно было купить в обыкновенных магазинах.
        Если жениху или невесте какие-либо вещи были совсем не нужны, их всё же имело смысл купить, чтобы воспользоваться редкой возможностью, и подарить или перепродать своим знакомым или скупщикам, топтавшимся у входа в магазин.
        Нина Чугунова повела меня в ЗАГС не для того, чтобы выйти за меня замуж, а чтобы приобрести дефицитные шмотки. Какие именно, я не помню, но запомнилось только одно слово – кофточка. Я ничего покупать не собирался.
        Мы подали заявление в шикарном помещении на левой стороне Кутузовского проспекта (по месту жительства Нины) и сразу разъехались по домам.  Магазин для молодожёнов находился рядом с моим жильём на проспекте Мира. Мой дом № 47, а у магазина № 49 – 14-этажный дом сталинской послевоенной постройки (1953 г.), красивый, но облицовывавшие его плиты падали на головы прохожих, поэтому здание обнесено сеткой. Сейчас там магазин бижутерии "Аметист".
        Наверно, и я мог бы купить себе костюм и ботинки, но какой-то костюм и обувь у меня были, да и откуда бы взялись деньги? Я был аспирантом вышеупомянутого ИГАНа, получал стипендию в сто рублей, а мать – пенсию  24 р. 50 к. Костюм самый дешёвый стоил 80 р., ботинки около 40, пальто без меха и натуральных шкур 120 – 150 р., а дублёнок и полностью меховых шапок у меня никогда не имелось, зимняя шапка была ватная с меховой оторочкой.  Друзей, жаждущих обарахлиться, у меня не было. Так что ничего я не купил, абсолютно ничего.
        Три месяца между подачей заявления и датой назначенного нам бракосочетания прошли для меня как-то пасмурно. Я не хотел и не надеялся, что Нина воспользуется ситуацией и сделает мне предложение, но что-то во мне шевелилось и говорило, что я бы, пожалуй, не отказался.  Я не был влюблён в Нину, но я был немного влюблён во всех девушек, которыми себя окружал, и более близкие отношения, конечно же, были желанными.
        Мои однокурсницы и спутницы по турпоходам не склонны были отдаваться просто так. Их или после свадьбы укладывали на полуторную кровать, отгороженную ширмой от прочих членов семьи, живших в той же комнате коммунальной квартиры, или после вечеринок в подпитии культурно насиловали «настоящие мужчины», более опытные и постарше.  Сам я не сломал в жизни ни одной целки. У многих моих девушек, включая и некоторых жён, первыми, добрачными любовниками были офицеры ГБ. Они знали, как к девушке подъехать. Могли разводить кое-какую романтику (цветы, ресторан, «свой» автомобиль, намёки на секретную работу). Так же высоко ценились моряки загранплавания, но это не в Москве. А я куда мог пойти с девушкой вечером, кроме кино или театра?  Где бы меня не ограбили, не унизили в её присутствии? Те, кто не жил в СССР, не поверят, и им невозможно объяснить, что даже посещение кафе и своевременная покупка цветов были проблемой. А рыцари из Конторы со своими легендарными «красными книжечками» могли пройти всюду, они и пользовались в Советском Союзе «правом первой ночи».
        Драматического театра и художественных кинофильмов я не люблю (см. моё соч. «Зашитое влагалище» на «Проза.ру»). Девушки иногда водили меня в театр, чтобы отвлечь от полового влечения – от этой ужасной мерзости, мешающей товарищеским отношениям. Чистота была нужна для дружбы со мной, а с некоторыми парнями  они трахались иногда буквально в грязи и на глазах у меня (см. моё соч. «Семинары любви» на «Проза.ру»).
        Нелепым и грустным мне показался тот факт, что Нина, посетив магазин в нескольких метрах от моего жилища, не зашла ко мне домой, где она не раз бывала на моих четвергах. Хотя, с другой стороны, она приходила за свадебными покупками  не одна и не в четверг, а скорее всего, в выходной день, и как бы она предупредила, что зайдёт – у меня же не было телефона. Обычно мы для связи пользовались письмами, которые почта тогда доставляла по Москве в течение суток (!), но эпистолярный жанр  любил я, а не мои знакомые девушки. В общем, я чувствовал себя немного нехорошо, как будто я сделал или мне сделали маленькую гадость. У Нины никакого смущения не было.
       Однажды Нина спросила меня:
       – Ты интересуешься фигурным катанием?
       – Нет.
       – Чем же ты тогда интересуешься?!
       Я наслаждаться  фигурным катанием не мог ещё и потому, что у меня не было телевизора. Я вообще как-то не интересовался всей советской культурой, легко без неё прожил. Сейчас я благодаря Интернету случайно узнаю о существовании знаменитых артистов только после их смерти.
        В квартире у старшей сестры Нины обнаружилась прежняя трёхтомная Географическая энциклопедия 1960-х годов (сейчас её никто из географов не помнит), где я, всего лишь неостепенённый аспирант, уже упоминался. Запись  начиналась как отдельная статья, «Родоман, Борис Борисович…», но дальше текста не было, а была какая-то ссылка. Это, понятное дело, меня очень обрадовало. И Нина при этом открытии присутствовала…
         Во второй раз я сходил в ЗАГС в 1975 г. с некоей Милочкой, динамившей меня брутто полгода, а нетто – несколько дней (см. моё соч. «Жених Милы» на «Проза.ру»), а в том же году осенью пошёл в третий раз, уже с надлежащим результатом. При этом в моём паспорте была обнаружена условная закорючка, свидетельствовавшая о совсем недавней подаче аналогичного заявления. Пришлось кое-что объяснять чиновницам и новоприобретённой супруге. Я с ней прошёл через все виды и стадии отношений, которые возможны у мужчины и женщины, но довольно быстро, за каких-нибудь пять лет. Этот период моей жизни в мемуарах не отражён. И, наконец, в четвёртый  раз, в 1986 г., теперь уже во дворце бракосочетаний, я приобрёл «Счастливый конец для Жучки». Так называется мой рассказ, опубликованный в эротической газете «Ещё» в 1992 г.  и вторично  на «Проза.ру» в 2016 г. Это моё самое любимое литературное произведение. Ради  него я пришёл в «Проза.ру», и только позже сообразил, что публиковать на этом портале можно и научные статьи. В рассказе о Жучке объяснена и отражена вся моя жизнь.
        Многочисленные приглашения на свадебные мероприятия сохраняются в недоступных глубинах моего архива и с ним вскоре отправятся на свалку.
        Но вернёмся к магазину для брачующихся. Приблизительно в 1982 г. мой приятель Марк Соголов, женившийся, наконец, на одной из четырёх клеившихся к нему Наташ, предложил мне приобрести хороший комплект постельного белья. Но мне и это было не нужно. Постельное бельё я меняю в среднем раз в месяц. Более частая смена обременительна для моего быта даже при наличии стиральной машины, а таковой у меня в ХХ веке ещё не было. Мне приходилось вручную стирать  шмотки, готовить себе еду и т.д. И при этом ремонтировать халупу, писать научные и ненаучные работы.
        Когда меня сравнивают с некоторыми известными учёными наших дней и прошлых эпох, у меня возникает дурацкий риторический вопрос:
        – Стирал ли этот профессор собственноручно своё постельное бельё?

        Написано для «Проза.ру» 19 февраля 2020 г.