Александр Яковлевич

Не знаю, как сейчас, но раньше учащимся начальных классов приходилось ходить на некоторые занятия в другие, так скажем по-современному, корпусы, которые находились на пришкольной территории в разных зданиях.

Так на уроки музыки и ритмики мы ходили в большую школу. Большой она была и в размерах, и ещё потому, что в ней учились "большие" и наверняка очень умные, как нам представлялось, дети с пятого по одиннадцатый классы. Занятия по физкультуре проводились в отдельно выделенном для малышей спортзале. Это было довольно старое здание с очень высокими окнами и потолком. Наш учитель физкультуры, Александр Яковлевич, был наидобрейшим души человеком. Сидя на лавочке и наблюдая за игрой ребят в пионербол, то и дело, коротенькими рывками свистел  в свой свисток. Те, кто не играл в игру, присели тут же, рядом. Все мы постоянно жались к нему, как к родному. А он давал посвистеть в свисток, который навсегда пропах табаком. Хороший был человек Александр Яковлевич.

У него был мотоцикл "Урал" и розовый шлем. А ещё усы. Как у нашего папы. Наверное, отчасти поэтому для нас с братом он сразу стал своим.

Однажды в спортзале с потолка упала здоровенная квадратная люстра и чуть не угодила брату по голове. Хотя урок практически только начался, но игру пришлось прервать. Александр Яковлевич усадил нас на лавочки, а сам огрызком веника, найденным в спортзаловских закромах, подметал пол, убирал стекла и то и дело посматривал на Андрея.

- В тебя точно осколок не попал? Испугался? Как чувствуешь себя? - задавал он многочисленные вопросы, переживал.

А брат говорил, что всё нормально, махал непринуждённо рукой, будто такое с ним частенько случалось, мол нечего даже волноваться.

В тот день урока не вышло. Зато все душевно посидели на лавочках.

Зимой он вместе с нами наяривал на лыжах вокруг школьного стадиона. Обгоняя кого-то, обязательно подбадривал, если не получалось, и хвалил, если получалось довольно сносно ехать, а не просто топать по лыжне. Пробегая мимо каждого из нас, он обязательно называл имя того, кого обгонял. Это была игра в угадайку - угадай со спины кто там корячится в шапке ушанке и шубе. Как же нам нравилась эта игра. Как было здорово услышать своё имя. Это было так важно. Никого он в этом не обделял. Для него не было разделения на двоечников и отличников. Да что говорить, все мы у него ходили в круглых отличниках.

Мы с братом были мелкими. Роста и силы совершенно не хватало на подачи и мяч вечно летел в сетку. В конце занятия смотришь - ставит оценки. Заглядываешь через плечо, а он красиво так, кругленькими циферками выводит каждому присутствующему по пятёрке, а отсутствующему - остренькую малюсенькую "энку". Потом он звучно захлопывал журнал и с чувством выполненного долга брал свисток и, коротенький свист давал знать об окончании урока, ведь звонка в спортзале не имелось вовсе.

Шумная толпа кидалась обувью, шапками друг в друга, вываливалась из дверей спортзала на улицу. Дорога обратно шла мимо водонапорной башни. Зимой с неё то ли сливали воду, то ли она сама по себе иногда бежала, образовывая внизу огроменную ледяную воронку. Никто из нас не упускал момента подурачиться в ней.

Александр Яковлевич закрывал на замок дверь спортзала и шёл в начальную школу, чтобы лично в руки передать журнал классному руководителю. Он и разгонял нас с этой воронки. И все его слушались. Моментально наша галдящая братия облепляла его, некоторые девочки даже шли с ним за руку. Я завидовала такой их смелости и робко шла в стороне. 

Перейдя в пятый класс и соответственно в большую школу, мы обрели свой спортзал. Уже не приходилось бегать туда-сюда. Александр Яковлевич так и продолжал вести физкультуру у малышей в том старом зале. Как вы поняли, наши пути разошлись...

Потом он внезапно уволился, но проработав где-то в другом месте около года, вернулся в школу. В большую! К нам! И снова наша галдящая толпа облепляла его каждый урок! Опять морщинистая рука выводила круглое "отлично", свисток всё так же пах табаком, за год в усах прибавилось седины, а волос на голове в два раза убавилось. Всё было по-прежнему, всё опять стало на свои места. Только Александр Яковлевич немного угас, устал.

Я помню, как он пришёл к нам на последний звонок в брючном сером костюме. Так непривычно было его видеть без олимпийки и "бессмертных" синих штанов с белыми лампасами. Каким-то другим он казался, более добрым что ли. Раскрасневшись, он довольно проворно танцевал вальс с одной из выпускниц, у них хорошо получалось.
Таким я его и запомнила.

Жизнь сложна во многих аспектах. В ней мне много понятно и много нет. А самое главное, самое важное, что непонятно, это то, почему хорошие люди рано уходят... Живи! Ты же хороший порядочный человек! Кто отмерил им столько? Неужели кто-то свыше, там где раздают пачками эту жизнь: получите, распишитесь, живите! Вот ты её получил, эту жизнь, и тянешь до "зарплаты", ужимаешься в желаниях и возможностях. А потом, бац! Кончилась! Только вот не одолжат её, как деньги, взаймы до получки. Самим бы как-нибудь дотянуть...

Спустя пару лет после выпуска нашего учителя не стало. Просто... Неожиданно тихо... И, конечно, навсегда. Жаль. Хороший был человек, наш Людвиневич Александр Яковлевич, мы его очень любили.