Долг платежом красен. Глава 5 Дневник

Глава 5. Дневник

Нина, искупавшись в душе, вытянулась на жестком диванчике. Усталость от такого непривычно растянутого дня звала в мягкую постель, но на журнальном столике рядом с сумочкой лежал плотный белый пакет с новыми загадками или, наоборот, с разгадкой странных картин так рано ушедшего из жизни талантливого художника. Закрыла глаза и тотчас улетела в воспоминания пьянящего восторга от неожиданного поцелуя, мягкой близости жаркого, возбужденного тела сильного малознакомого мужчины, которому она была готова отдаться в чужой странной комнате.

«Больше это не должно повториться! И хватит дрожать в ненасытном желании пролить свою негу и чувственность на первого встречного мужчину! По-другому это называется ветреная женщина, или даже хуже! Что он теперь о тебе думает? Шалашка, как и все одинокие бабы без мужиков! Ага, стыдно стало? Так тебе и надо! Господи! Прости мне все прегрешения вольные и невольные, прости мне мою слабость!».

Руки дрожали, когда маникюрными ножницами и перочинным ножом вскрывала толстую ватманскую бумагу упаковки. Невольно запершило в горле, когда раскрыла сиреневую кожаную обложку толстой общей тетради. И время остановилось, когда погрузилась в откровения одинокой женщины, изливающей на потертых страницах альбома-дневника всю свою любовь и боль к единственному сыну.

«Неужели мой мальчик болен? Откуда свалилась на него эта бредовая напасть непонятных сновидений? Это я виновата, что обрадовалась, когда мужу предложили поехать на работу в Индию в качестве представителя крупнейшего завода. Два года в этой непредсказуемой стране, посещение буддийских храмов в Тибете, путешествие на машине по городам, древнейшая культура, языческие праздники, танцы со смыслом — именно тогда в неокрепшей душе пятнадцатилетнего подростка, вероятно, и произошел сбой в восприятии ценностей мира. Маме, то есть мне, было некогда, лечила чужих детей в госпитале, опасаясь, только, чтобы сын не познакомился с наркотиками — бичом современных стран Востока. Папа пропадал на строительстве крупнейшего химического комбината, а сын погрузился в изучение различий множества индийских религий, потом основ йоги и заразился теорией реинкарнации. Он с таким воодушевлением расписывал нам подробности идеи перевоплощения в редкие часы общения все семьей, но мы тогда легкомысленно отмахивались от подростка, в душе которого произошел крутой, поначалу незаметный переворот, который сломал его позже.

Вернувшись в Питер, посмеивались с мужем над юношей, в душе опасаясь, чтобы он не оказался вдруг среди разгуливающих по Невскому проспекту полуголых юношей и девушек в белых сари с огромными барабанами, под чарующую музыку из индийских фильмов. Но все обошлось. Сын увлекся альпинизмом, поступил в художественное училище, рисовал с азартом портреты своих знакомых, встречался с девушками. И вдруг в двадцать лет — неожиданный облом:

— Мамочка, я сегодня увидел прекрасный сон. Это было осознанное сновидение. Я не схожу с ума, успокойся! Данный термин был введен голландским психиатром Фредериком Ван Эденом в конце Х1Х века. Осознанное сновидение — это измененное состояние сознания, при этом человек понимает и все осознает, что ему снится. Это был сон из какой-то моей ранее прожитой жизни, потому что мне пришлось так явно пережить ситуацию, которая невозможна в реальной жизни, причем меня там не было в качестве зрителя. Проснувшись, я понял, что все происходило именно со мной. Я смог оценить свое поведение, получил удивительную информацию для саморазвития, а, самое главное, словно увидел наяву сюжет своей новой картины. Мама, ты увидишь мой сон на картине! Только, пожалуйста, не отрывай меня от работы сегодня своими просьбами! Прости, мне нужно в мастерскую!».

Нина закрыла дневник. Записи начали расплываться, белая бумага вдруг стала накрываться резным узором шелестевшей зеленой листвы, свисающей с огромных ив над приятной убаюкивающей гладью озерной воды, и Нина заснула.

А когда очнулась, то за грубой стеной из деревянных плах доносились нестройные обиженные голоса голодных коз. Девчонка лет четырнадцати сбросила на лавку какую-то жесткую холстину, перевязала волосы сыромятным шнурком, схватила кусок сухого сыра и выскочила на улицу. Десяток коз вылетали из узкого зева глинобитного загона, как подстреленные, тут же поддавая друг друга безжалостными рогами. Горное ущелье убегало вслед за рекой, пряталось за возвышающимися, покрытыми густыми лесными зарослями, грядами бесконечных гор.

Было зябко босым ногам от поднимающегося над водой бесцветного тумана. Солнце не торопилось прогреть своим теплом десяток деревянных и каменных лачуг запрятавшегося высоко в горах селения.

Козы привычно и сноровисто устремились по вьющейся среди огромных камней еле заметной тропинке, но девчонка их опередила и, чтобы согреться, вскарабкалась даже выше важного козла, который, забравшись на влажный горный выступ, величественно замер, созерцая окрестности.

Селение словно вымерло. Мужчины, наверное, спустились в долину, чтобы косить траву и корчевать молодую поросль назойливых деревьев и кустарников, которые вновь после проливных дождей стремительно прорастали на хлебных участках. Женщины собирали в окрестных лесах дикие яблоки, пряные травы, грибы, орехи, сухие ветки. Совсем скоро огромные сугробы завалят все дороги, и только говорливая речка будет живой среди холодного царства белого безмолвия.

Козы привычно следовали за девчонкой, пока, обогнув достаточно крутой каменистый склон, все стадо не разбежалось по узкой впадине горного распадка. Лесные орехи здесь уже давно обобрали, но среди мелких камней она набрала целый подол падалицы. Теперь можно было спокойно дожидаться домашней вечерней трапезы, когда солнце торопливо скатится под гору, и на почерневшем небе зажгутся костры ярких звезд.

Она знала, что скоро ее такая легкая жизнь закончится. Из-за гор приедут чужие люди, привезут подарки ее родителям и увезут ее в другое селение для незнакомого мужчины в жены, чтобы она рожала ему детей и смотрела за хозяйством. Он станет ее хозяином, и она будет дрожать от страха, чтобы ему угодить. Домой возврата не будет, там на ее место привезут жену старшему брату, а потом среднему, и весь дом заполнится криком и плачем появляющихся все новых и новых детей, пока родня не построит новым семьям новые хижины.

Солнце припекало, в тени высокого камня она заснула, и очнулась внезапно от громких мужских голосов. Вокруг нее стояли пять чужих, в незнакомых цветных одеждах мужчин, которые громко и нахально хохотали. Рядом паслись оседланные кони. Пугливых коз, как ветром, сдуло. Темный прохладный лес был рядом, но спастись теперь ей могло помочь только чудо или отец. Она медленно поднялась с притоптанной травы своего убежища, огляделась. Они были такие большие и сильные, что любой мог одной рукой посадить ее на свое плечо и, посмеиваясь, легко сбежать со своей ношей с горы. Они стояли и потешались, переговариваясь на своем непонятном языке, и она заплакала, не понимая и пугаясь того, что могло с ней произойти сейчас.

Она стала их пленницей. Высокий седовласый рыцарь в тяжелом кожаном панцире больно схватил ее за руку и, как вещь, подал сидевшему на коне молодому, симпатичному, с небольшой кучерявой бородкой воину, который, по-видимому, был начальником над всеми. Она могла бы укусить своими острыми зубами и первого, и второго, но, разозлившись, любой из них мог ее убить. Отряд вооруженных всадников вместе со своей добычей неторопливо устремился в узкий проход между двумя горными кряжами прямо навстречу сползающему солнцу. И зажатая в тесном кольце рук бородатого незнакомца она старалась одной ладонью прикрыть невидящие глаза от ярких слепящих лучей, которые снова и снова выбивали горькие соленые слезы прощания с детством.

В ночной глухой чаще, в отсветах от большого костра, возле которого собрались все всадники, кроме дежуривших в дозоре, на каком-то жестком одеяле главарь, от которого едко пахло потом, жареным мясом и вином, несколько раз подряд, торопясь и отдыхая, сделал ее своей женщиной. Ей было больно и страшно, но она молчала, подчиняясь, потому что боялась, что после своего предводителя с ней вдруг начнут тешиться и его подчиненные. Она лежала голая, дрожа от страха и холода, а когда мужчина уснул, положив свою тяжелую руку на ее худой живот, осторожно натянула край холста на свои обнаженные ноги, прижавшись к его горячему, безопасному теперь боку.

Нина очнулась от этого, такого странного сновидения, в котором именно она была этой несчастной девочкой, которую мял и насиловал против ее воли пьяный воин. И, что удивительно, сердце билось нормально, словно она была бездушной куклой, просмотревшей очередную серию дикого телевизионного фильма не в первый раз.

На часах было ровно восемь. И через минуту раздался осторожный стук в дверь и знакомый голос Дениса Ивановича:

— Нина, я вас жду в машине.

В зеркале ванной комнаты увидела свое бледное лицо, сонные глаза и решительно приказала себе:

«Хватит впечатлений! Сейчас же в банк, отдать долг Денису Ивановичу, забрать у него ключ от квартиры и на вокзал за билетом домой! Иначе я точно свихнусь здесь. А дневник Ирины Александровны прочитаю спокойно, без эмоций, вечерами, сидя на диване, перед телевизором. И снова вернусь к привычному ритму: работа, огород, компьютер, страница в соцсетях. И за девчонками пора ехать на юг к матери, чтобы успеть в Черном море искупаться до первого сентября».

На улице было прохладно и после горячего душа неожиданно зябко даже в тонком шерстяном платье с длинными рукавами.

— Как твое самочувствие? Неужели всю ночь читала дневник? Завтракать будем в нашем кафе? Что случилось, Нина? — Денис Иванович не трогал машину с места, терпеливо дожидаясь ответа. Нина повернулась к нему вполоборота и неожиданно сказала совсем не то, чего он от нее ждал:

— Денис, как ты относишься к теории реинкарнации?

— Здравствуйте, приплыли! Это называется, начиталась на нашу голову! Нет, нужно было мне самому сначала прочитать откровения Ирины Александровны, а потом просто тебе пересказать содержимое! Нина, когда мы познакомились с Константином, ему было двадцать пять, а мне тридцать. И его мать умоляла меня сделать все возможное и невозможное, чтобы Костя увлекался, как все парни, девушками, ночными клубами, вечеринками с друзьями и оторвался от своих сумасшедших картин. Прошел год, как не стало их отца, умер от инсульта на работе, и затворничество Кости пугало мать. Мы отправились с ним в Париж, в Италию, Грецию. Просадили уйму денег, но он рвался только домой, в свою мастерскую. И при этом именно он читал мне, а не наоборот, проповеди, что  только вера в вечную природу души позволяет обрести смысл жизни. Костя верил во всю эту галиматью. За семь лет нашей мужской дружбы, встречаясь изредка, каждый из нас, пытался доказать другому правоту своих воззрений, приводя самые убедительные доводы. Так что, дорогая Ниночка, нам с тобой потребуется не один год совместной жизни, чтобы ответить на твой вопрос.

— Денис, я завтра уезжаю домой!

— Что!?! Нет, это невозможно! Неужели, имея такую шикарную квартиру в северной столице, ты хочешь остаться в своем далеком зазеркалье? Давай пройдемся по любой улице этого прекрасного города, и ты заразишься его необыкновенной привлекательностью и очарованием. Я тебя никуда не отпущу!

— Мне надоело тратить деньги на гостиницу и бездельничать. И еще этот сон, в котором меня похитили какие-то воины из средневековья. Константин сказал матери, что она увидит на новой картине его первый, необычный сон. Ирина Александровна ни слова не упомянула о картине, а мой мозг выдал в ночной тиши такие подробности, что мне и сейчас немножко не по себе. У Константина есть картина с девочкой, взбирающейся по откосу высокой горы наперегонки с козами?

Денис Иванович, резко повернувшись, схватил Нину за локоть, быстро спросил:

— А ты точно не успела вчера посмотреть все картины в мастерской?

— Но я же все время была с тобой рядом!

— Мистика какая-то, — пробормотал Денис Иванович. — Что тебе еще приснилось? Говори, не стесняйся! Нужно в любом случае найти разгадку!

И, когда Нина, покраснев от смущения, пересказала все подробности сна, Денис Иванович решительно распахнул дверцу машины:

— Пошли собирать твои вещи! Рассчитайся за номер, и я отвезу тебя к себе домой! Да не пугайся, пожалуйста! Ты поживешь у меня, а я переберусь на время к родителям! Но сегодня обязательно устроим в твоей новой квартире у Ирины Александровны настоящую генеральную уборку. Разгоним вместе с пылью и пауками все страхи и переживания прежних хозяев! Домой она собралась! Посмотрите на нее! Ниночка, может быть, я покажусь тебе старым занудой, но нужно любое начатое дело доводить до логического конца. Неужели ты думаешь, что в далеком-далеке от Питера ты будешь спокойно спать после прочтения этого дневника-завещания?

Поразившая тебя вчера вечером картина Кости была из времен Средневековья. Чтобы разобраться в этом немного загадочном происхождении повторяющихся снов, вероятнее всего, нам потребуется помощь и психолога, даже психиатра, любого специалиста в области изучения деятельности мозга. Поддерживаешь? Или ты веришь, что Константин видел в подробностях свою какую-то прежнюю жизнь в образе этой несчастной женщины?

— Вообще-то, сразу видно, что ты любишь командовать? А жена твоя не появится на горизонте наших доблестных исторических раскопок, чтобы предъявить свои законные права и выставить за дверь непрошенную гостью?

— Слава Богу, проснулась от сна, спящая красавица! Решилась проявить, наконец, хоть слабый интерес к моей скромной персоне, как говорят? Нет у меня жены пока. Пройдемся пешком до кафе, позавтракаем и в путь!

Нина молча подчинилась.

         http://proza.ru/2020/02/29/1619