Подвиг каспийских моряков

Когда-нибудь задавались вопросом: в чём истинный смысл словосочетания «ввод войск»? На самом деле: в чём? Что значит «ввод»? Что значит «вводить»? Вводить можно только нечто инородное. Если в мирное время куда-то вводят войска, значит, это чужая территория для тех, кто это делает. Ибо на своей территории войска вводить бессмысленно: они там есть изначально. Ибо, если на вашей территории отсутствуют ваши войска, значит, возможно, что эта территория не такая уж и ваша. Странно, когда войска надо вводить на территорию вроде бы дружественного государства, союзника. Что это за союзник такой, что его в союзниках приходится силой удерживать? Такие «союзники» при первом же выстреле разбегутся или хуже того: дружески выстрелят тебе же в спину, исподтишка. Ввод войск в Чехословакию, ввод войск в Венгрию… Ну, ладно. Там хотя бы страны другие. Но ввод советских войск в советский город в мирное время??? Каково? Если советские войска вводят в советский город, то либо город уже не совсем советский, либо войска...  Ввод и вторжение – фактически одно и то же.
 А вторгается всегда кто? Агрессор.  Хозяева сидят дома. Друзья ходят в гости. Войска вводят – только враги. Враги утверждают, что они ввели войска, чтобы остановить погромы. При этом не зафиксировано ни одного случая того, чтобы введённые войска где-либо остановили хотя бы один погром. Почему? Потому что их не было. Ни в ночь вторжения, ни в предыдущие несколько дней. Вторжение осуществлялось вовсе не для того, чтобы кого-то от чего-то спасать. У этого вторжения были совсем иные цели…
22 января 1990 года. Баку. В одну бакинскую квартиру из Москвы дозванивается брат женщины, которая живёт в этой квартире. Брат волнуется, потому что очень долго не мог дозвониться до сестры. Информация, которая ему известна, крайне тревожна и противоречива. Дозвонившись до сестры, он просит её не выходить на улицу, потому что это опасно, погибли люди, в городе комендантский час, всюду солдаты, танки, возможно, где-то продолжается стрельба... Его можно понять. Он взволнован. Он – брат.
И что же он слышит в ответ? От слабой женщины. От своей сестры. Она возмущается: «Мы не можем сидеть в такой момент дома! Мы всей семьёй пойдём на похороны погибших!» Брат умоляет её не делать этого! «А что если тебя убьют?! Как мне тогда жить?!» И что она отвечает брату? Она говорит ему: «Чем я лучше тех, кого расстреляли вчера?» Одевается, выходит на улицу и идёт на Плошадь… «Чем я лучше тех?..» Так говорили в тот день во многих бакинских домах и семьях.
Были ли обоснованными те переживания, которые испытывали за своих близких их родственники, находившиеся тогда в других местах, не в Баку? Представим себе ситуацию: огромное количество людей собралось на сравнительно небольшом пространстве площади и приморского бульвара, практически всё население двухмиллионного в ту пору города. Прошло менее двух суток с момента страшной кровавой ночи вторжения советских войск и гибели сотен ни в чём не повинных мирных бакинцев, разных национальностей, разного пола, разного возраста – от пожилых до детей. Их друзья, родственники и земляки – жители города Баку собрались вместе, чтобы проводить их в последний путь.
В городе всюду – бронетехника и вооружённые солдаты, только что, ночь назад, свободно убивавшие прохожих, стрелявшие из пулемётов и автоматов по окнам и автобусам, по всему, что шевелится. И вот перед ними – море народа, безоружных людей. Может быть, начать стрелять, убивать, а потом всех объявить террористами? И всё? Город «зачищен», «смутьяны» в количестве миллиона бакинцев уничтожены, можно рапортовать наверх и вешать себе медальки на грудь? Легко! У людей в погонах, которые причисляют к «террористам» врача «скорой помощи», слепого старика и девочку-школьницу застреленных в упор, нет никакой совести и никакого стыда. Они шагают к своим «боевым» орденам по любому количеству крови.
Кто убил одного невинного, тот убьёт и миллион невинных. Ему всё равно скольких убивать. Так что опасность существовала реально. Пара провокационных выстрелов «неизвестных зелёных человечков» и площадь могли залить кровью со всех сторон, в том числе и с неба: в воздухе постоянно барражировали военные вертолёты. 
Но этого не произошло! У кого-то из военных совесть проснулась? Нет. Не может просыпаться то, чего имеется в наличии.  Почему же они не приступили к тому, на что у них только что хватало храбрости: к массовому убийству безоружных людей? Что пошло не так?
Баку – приморский город. Он состоит не только из суши, но и из моря. Военные действительно захватили город. Но не весь, а только сушу. За безоружных бакинцев заступилось море…  Первыми о вторжении советских войск в Баку 20 января 1990 года сообщили миру радисты судов Каспийского нефтяного флота. В течении суток они посылали сигналы бедствия и транслировали сообщения на русском, азербайджанском и английском языках. По всему пространству бакинской бухты рассредоточились корабли нефтяной флотилии. Порядка 120 кораблей! Моряки избрали штаб в составе семи капитанов. Вот их имена: Музаффар Алиев, Мовлуд Алиев, Керем Мамедов, Киши Муталлимов, Агалар Ибрагимов, Ибрагим Салаев, Мурад Алиев. Капитаны от имени экипажей составили обращение к военным и М.С. Горбачёву:
 «В ночь на 20 января 1990 года без согласия Президиума Верховного Совета Азербайджанской ССР руководством Советских войск в Азербайджан была насильно введена армия. Была пролита кровь сотен мирных жителей. Для прекращения пролития крови невинных людей экипажи кораблей требуют:
1. Вывести войска из Баку до 24 часов 21.01.1990
2. Сегодня в знак протеста одно из судов в Бакинской бухте будет сожжено.
3. Если с берега или с моря будет применена сила, все причаленные к эстакаде суда, танкеры, нефтяные базы на берегу будут немедленно подожжены.
4. Если суда придут в движение, мы остановим их ценой своей жизни.
Подпись: экипажи стоящих на рейде судов.»
Именно наличие сотен кораблей в бакинской бухте, в непосредственной близости от места похорон жертв военного вторжения в город, и решимость их экипажей ценой своих жизней остановить военный беспредел, стали реальной преградой на пути осуществления того, что так беспокоило земляков, находившихся тогда вдалеке от Баку.
На основании сообщений о тех событиях Дэвида Агаронова, свидетельств других лиц, а также на основании иных имеющихся открытых документов:
«Ранним утром 20 января корабли нефтяной флотилии начали скапливаться на базе. Моряки стихийно стали собираться на корабле «Сабит Оруджев», который стоял у морского вокзала.
Саби;т Ата;евич Ору;джев (азерб. Sabit Atababa o;lu Orucov ; 1912 — 1981) — советский государственный деятель. Министр газовой промышленности СССР. Корабль носил его имя.
Стихийные выступления моряков вскоре оформились в собрание, на котором присутствовали представители команд всех кораблей. Избрали штаб. Была восстановлена диспетчерская служба.
К полудню информационная блокада Азербайджана была прорвана, информация о нападении советских войск на Баку была принята за рубежом.  Из военно-морской базы в открытое море вели два подводных канала. Без них по мелководью военные корабли выйти в море не могли.  Оба канала были перекрыты гигантскими кораблями-кранами. Выйти в море военные могли только на лёгких катерах.
Таким образом, во второй половине 20 января военные столкнулись с неприятной для себя ситуацией: против них выступила советская морская гражданская организация. Команды, исходившие с «Сабита Оруджева» исполнялись экипажами чётко и беспрекословно. Каждый час над городом звучал протяжный вой корабельных сирен, напоминая военным о том, что город не побеждён и на колени захватчиками не поставлен. 21-го января военные на катерах атаковали одно из судов – «Чиллекен – 1» и обстреляли его.
Капитанов пригласили к адмиралу Сидорову. Он потребовал от них открыть бухту. Капитаны ответили, что пока войска не покинут город, моряки не разойдутся.
Вечером 21-го с берега поступила информация о том, что военные хотят тайно вывезти тела погибших в море и сбросить их там, чтобы уменьшить количество фактически убитых. В это же время военные начали настойчиво требовать пропустить хотя бы два военных корабля с семьями военнослужащих, которых пытались эвакуировать из города. В результате переговоров моряки дали добро на пропуск двух кораблей при условии их досмотра. Военные согласились. Канал был открыт для прохода. Но когда моряки подплыли с проверкой, на борт их не пустили, более того: их обстреляли. Один из военных кораблей успел выйти в море.  Когда, то же самое попытался сделать и второй военный корабль, большегрузное судно «Нефтегаз-64», управляемое капитаном Ровшаном Дамировым, пошло на таран и протаранило военный корабль в хвостовой части. На атаку нефтяного флота военные не решились, поскольку по кораблям в открытом эфире стал передаваться приказ о подготовке к организованным взрывам всех 120 кораблей.  Военные вернулись на базу. 22-го город хоронил погибших.
23-го капитанов пригласила Эльмира Кафарова (на тот момент Председатель Президиума Верховного Совета Азербайджанской ССР).  Она и находящиеся с ней депутаты и представители общественности выразили своё восхищение действиями моряков и стали убеждать их разойтись. Капитаны повторили своё требование вывода войск. Одного из капитанов, Музаффара Алиева, пригласил к себе Д.Т. Язов, министр обороны СССР. Он пообещал вывести войска в случае принятия такого решения Верховным Советом, но тут же потребовал, чтобы моряки разошлись, иначе с ними расправятся. Вечером капитаны озвучили по рации требования властей и военных, и предложили тем, кто считает это нужным, сойти на берег по доброй воле и вернуться домой. Экипажи ответили: «Спасибо за беспокойство. Если вам так нужно, то сами и отправляйтесь домой».
Утром 24-го корабли были подвергнуты обстрелу. Начался штурм кораблей с применением десанта. Моряки были арестованы. Полковник Лебедь А.И. устроил для журналистов показательное шоу: к морскому вокзалу были привезены горы огнестрельного оружия, несколько трупов солдат, привезённых с берега. Шоу делалось для журналистов, которым было заявлено то, что являлось абсолютной ложью: оружие, якобы, найдено на кораблях, солдаты были убиты моряками.
Один из допрашиваемых, капитан Юлиан Радченко, на вопрос прокурора «как ты здесь оказался?» ответил: «Это вы здесь как оказались? Я-то здесь с рождения живу…»
По словам капитана Рзы Мехтиева, одно судно - «Водолей» было подожжено обстрелом военных, ещё одно – паром «Советский Узбекистан» расстреляно. Рискуя своими жизнями и свободой каспийские моряки защитили город от гораздо более жёстких последствий. Около сорока моряков были арестованы, вывезены в Оренбургскую и Ульяновскую область, подвергнуты за свою смелость и самопожертвование жестоким репрессиям…
Прошло тридцать лет. Из тех семи капитанов осталось четверо. Но об этом добровольном подвиге моряков во имя родного города нельзя забывать. По крайней мере, нам, бакинцам.