Бабушкина любовь

 
Моя Бабуся не любила, когда я ее называла «бабушкой».  Морщилась от этого слова, как от зубной боли.
- Не зови меня так, - просила она, - зови «Бабуся», это звучит ласково. Говоря это, она прищуривалась, медленно протягивая по слогам «баа-буу-ся» и начинала улыбаться.
Я смотрела на Бабусю и понимала: настроение у нее сегодня отличное, значит можно «вытянуть» из нее что-то интересное.
Некоторые «были» я знала практически наизусть, но историю бабусиной «любви» готова была выслушивать снова и снова - с огромным удовольствием.
Бабуся садилась на диван, куталась в тоненькую изношенную шаль и начинала свой рассказ:

- ...Мне уж двадцать пять было, - начинала бабуся. - Раньше  у нас, староверов, не положено было рано жениться, в ум надо было, значить, войти, приглядеться друг к другу, - с серьезными нотками в голосе продолжала она. – Я-то строгих правил была, как и сестры мои, вольности у нас не положены были. Ходили мы по улице, парни да девки, мельком взглядывали друг на дружку, глазели чуть-чуть и всё, хватит. Ну и бывало  на вечерках встречались, конечно, танцевали и пели, иногда домой  парни девок провожали, но так, чтоб не видел никто, стыдно было.
Немного помолчав, Бабуся вела свой монолог дальше:

- Не так, как нынче-то, все медленно, с расстановкой, было, - задумчиво продолжала она свой рассказ. - А тут, знаш-то, прилип ко мне один, прям сил нет. На соседней улице жил. Все знаки внимания мне оказывал. Так и сверлил глазами, как увидит. Я, значить, тоже немножко к нему приглядываться стала. Но он не из нашенских был, пришлый, значить, семья его к нам в деревню из соседнего села переехала, - уточняла Бабуся. - Зажиточные они были. О как! - потирая руки о подбородок, вспоминала она. - И с лица вроде он неплох был, да только рябой немножко...

Бабуся на минуту погрузилась в свои воспоминания, морщинки на её лице разгладились, и она как-будто сбросила с себя несколько десятков лет:
- Я-то по молодости справная девка была, - улыбнулась она. - Шибко худых у нас не любили, хворобыми, значить, звали. Мы с сестрами в теле были, но при всех формах, как полагается, чин по чину. Парни вниманием меня не обделяли, значить. А батя наш шибко строгий был, и за нами большой догляд имел. Раньше так положено было. Мы, бывало, и на вечерках с парнями пляшем, но друг дружки не касаемся, это ни-ни, запрещено было... Так, мельком взгляд бросишь – и в сторону смотришь, мол, и нет никакого интересу у тебя. И вот как-то иду я по соседской улице и вижу - он, аккурат перед домом стоит. Только я с домом поравнялась, значить, он мне и говорит, свататься к тебе хочу, пойдешь за меня?

Я глянула на него и говорю: я тебя знать-то тебя толком не знаю, удумал ты чего, свататься ко мне. А он так ласково , заходи, говорит, в избу, глянь как я живу, может и понравлюсь тебе...

Тут бабуся сделала паузу. Раскинув обе руки в стороны, а потом прижав их снова к груди, она продолжала:
- Зачем пошла? Что на меня нашло? Не положено у нас так было. Только сглупила, значить, я. Захожу в избу, а он к сундуку - шасть. Крышку с сундука сбросил и давай на пол свои обновы кидать и приговаривать: смотри добра сколько у меня! Богато жить со мной будешь! Платок достал и на плечи мне набрасывает... Это, мол, подарок тебе говорит. Тьфу! Я стою, прям обомлела вся... – раскраснелась от воспоминаний бабуся. - Так мне дурно сделалось, погано на душе. Противно прям. Я стою и слова сказать не могу. А он, значить, ко мне идет и в ноги падает, все причитает: выходи за меня... выходи за меня... - Бабуся перевела дыхание и покачав головой, продолжала дальше. - Барахлом своим меня, значить, заманить хотел... Подлец! – вынесла она вердикт. - Не на ту напал! Где это видано барахлом своим хвалиться? – гневно сверкнув глазами, заканчивала своё повествование Бабуся.

На этом месте, позабыв про всякое приличие, я начинала покатываться от смеха.
- Бабусь, а чем история-то закончилась? - заранее зная ответ, спрашивала я у неё.
- Чем-чем? - вопрошала она. - Не пошла я за него! Не такие мы раньше были. В людях,  - делая ударение на «я», отчетливо произносила Бабуся, - дос-то-ин-ство ценили, не бахвальство, другие качества, не то, что сейчас...


Бабушка гордо выпрямляла спину, размашисто осеняла себя крестом и уже серьезно, без улыбки шептала: - Да, были времена...