Все люди братья

       В университете на практикуме по английскому кто-то обратил внимание на потрясающее сходство сразу троих студентов из нашей группы с демонстрантами, изображенными на фото под текстом из «Morning Star». Это казалось невероятным. Тогда, будучи еще студентом, я был весьма далек от философских обобщений типа: «все люди – братья». Я подумал об этом гораздо позже, когда стал бывать за границей. Где бы я ни был, почти везде я встречал людей если не двойников, то очень похожих на моих родственников, знакомых, сослуживцев, одноклассников, однокурсников. По-видимому, это так и есть: все мы – ветви единого дерева... Все мы – братья и сестры. Все мы – родня.
      Далеко ходить не надо: почти везде меня принимали за своего, за земляка.  Моя внешность абсолютно не типична для грузина. Поэтому здесь, в России, где я живу с детских лет, я тысячу раз слышал: «вы совсем не похожи на грузина», «полукровка», «наверно, у вас папа – грузин, а мама  – русская» (именно так, а не наоборот – в отношении родителей). Часто моей национальностью интересовались не сразу, а лишь после того, как узнавали мое имя, фамилию или видели мой паспорт.
      Как-то мы возвращались с работы с моим коллегой, а у входа в метро «Старая деревня» полицейские выборочно проверяли документы, и, конечно, в первую очередь у приезжих, мигрантов. Моего попутчика, брюнета, хотя он русский, попросили предъявить паспорт, а на меня, стопроцентного по крови грузина, кавказца, едва взглянули. – Ну надо же! – смеясь, сказал мне в тот раз Сергей, юрист банка, в котором мы работали.
      Мне было около тридцати, и однажды на Литейном проспекте ко мне подошла молодая светловолосая женщина в очках и с ходу спросила: «Ты куда пропал?».
         – Мы знакомы? – удивился я. Она кокетливо засмеялась:
         – Ну, Алексей, не прикидывайся, перестань дурачиться!
      Иными словами, меня в очередной раз приняли за русского, да ещё пытались впутать в романтическую историю. По правде говоря, тогда, на Литейном, быстро оглядев молодую женщину, я подумал, что того Алексея решительно не понимаю.
      Да, у меня нет тех черных волос, жгучих бровей, орлиного носа, которые составляют стереотип грузинской внешности. И говорю я практически без акцента. В фильме «Паспорт» (режиссер Г.Данелия, 1990 г.) роль главного героя, грузина из Тбилиси, играет французский киноактер, и это, на мой взгляд, стопроцентное попадание в цель: жгучий брюнет, чёрные брови, внушительный нос.
      Глядя на школьные фото нынешних младших классов, без труда можно увидеть национальное многообразие... много детей кавказцев, мигрантов из Средней Азии. А вот на фотографии моего класса – тогда я был чуть ли не единственным грузином в школе (в Петергофе) – я не вижу каких-то отличий своей внешности от моих сверстников, чистых русаков. Словно я с ними обрусел не только внутренне, но и внешне.
      Между тем, если здесь меня нередко принимали за русского, то и за границей путали с коренными жителями. Видимо, моя нетипичная, нехарактерная внешность – негрузин-нерусский – создавала путаницу. Это, кстати сказать, также проявлялось и здесь, в России. Помню, я шел с работы по Невскому проспекту в шикарном кашемировом пальто, пребывая в самом благодушном настроении. Пошел дождь, и я встал под роскошный козырек при входе в фешенебельный «Невский палас». Напротив входа стояло такси и я оказался как раз рядом с ним. К багажнику автомобиля подошел разносчик багажа в униформе, взял оттуда чемодан чудовищного размера и на ужасном английском обратился ко мне с вопросом, в какой номер отнести вещи. – В люкс! – услышал я за спиной раздраженный голос, видимо, метрдотеля, который явно был разозлен оплошностью персонала.
     В Выборге, приграничном с Финляндией городе, около которого была наша дача, в советское время на железнодорожном вокзале всегда обретались фарцовщики, и ко мне нередко обращались на финском языке местные ребята, принимая меня за иностранца. Встречая финских туристов в Выборге, я задавал себе вопрос: каким образом можно меня с ними спутать? Вот в другой раз, когда меня принимали за своего земляка, это совсем не казалось загадкой. Одно время я работал начальником банковского отделения, которое располагалось в административном корпусе крупного оптового терминала плодовоовощной продукции. На огромной территории размещался бизнес-центр, находились гостиницы, складские помещения, магазины, парковки, автомойки и пр. Поскольку продукцию везли с Кавказа, из Средней Азии, Молдавии, Приднестровья, из Украины и Турции, то здесь, без всякого преувеличения, у банка была многонациональная клиентура. Само собой разумеется, что тут меня принимали и за дагестанца, и за осетина, и за азербайджанца, и за молдаванина.
      Летом, когда я поступил в университет, санаторий «Петродворец» стал местом отдыха студентов Политеха, интернационального молодежного клуба, в котором было немало студентов из дружественных Советскому Союзу арабских и африканских стран. Были там и танцы, где играл неплохой ансамбль с инструментами и аппаратурой, о которых наши местные «звезды рок-н-ролла» могли только мечтать. Разумеется, все хотели туда попасть, однако девушек пускали свободно, а парней нет. Но мы все равно правдами и неправдами пробирались туда, танцевали, знакомились со студентами... Я почему-то пришелся по душе ребятам из Сирии. Однажды дружинники, которые всегда пытались вытурить местных с танцплощадки, всех моих друзей удалили из зала, а на меня, танцевавшего с сирийскими студентами, не обратили никакого внимания. – Тебя приняли за араба, – сказали мне тогда приятели. Совсем не случайно, спустя многие годы, в аэропорту Эйлата, в стране, окруженной не особенно дружественными соседями (арабскими государствами), мой багаж будет подвергнут более тщательному досмотру, чем просто проверка через сканер-рентген. Сотрудница аэропорта мгновенно выделит меня из массы российских туристов... Это единственный случай, когда меня приняли за чужака, да и то потому, что арабы и израильтяне никак не могут поладить между собой. Кстати, из Библии известно, что они единокровные братья.
       Было время, я посещал цикл лекций об отечественных писателях, литературоведах, книгоиздателях допушкинской эпохи, которые во многом и подготовили золотой век русской литературы. Лекции были в центре ЕСОД (Еврейский Санкт-Петербургский Общинный Дом). Это современное культурное пространство со множеством лекционных залов, студий, кружков для детей, кафе и пр. Двери Дома открыты для всех, и с первого посещения вам ясно, что петербуржцы, независимо от национальности, здесь частые гости. Как только я снял верхнюю одежду в гардеробе и прошел в светлый холл Дома, то увидел среди посетителей двух мужчин еврейской национальности, которые беседовали между собой. Когда проходил мимо них, они обратили на меня внимание и по их доброжелательным взглядам и кивкам, по их улыбкам я понял, что они приняли меня за своего… Разумеется, в ответ я тоже им улыбнулся. Уже покидая центр, я прочел надпись на стене (позднее узнал, что это цитата из Библии): «Как хорошо и как приятно быть братьям вместе!».
       Пожалуй, можно обнаружить внешнее сходство грузин с греками, итальянцами, испанцами, – одним словом, с южанами. Но вот я оказался в Мюнхене и тоже был принят за своего. Я прогуливался в чудесном районе Богенхаузен, по улице вдоль красивых старинных особняков. Вдруг дверь одного дома открылась, из него вышла высокая, стройная женщина и, улыбаясь, о чем-то спросила меня на немецком. Я собрался было ей ответить на своем неблестящем английском, что не понимаю ее, но в это время из-за угла соседнего дома с радостным лаем выбежала болонка... Надо сказать, на турецких курортах, где отдыхает вся Европа, местные торговцы редко признавали во мне россиянина. Дойчланд? – обращались они ко мне, особенно в тех случаях, когда рядом со мной не было моей славянской спутницы. Кстати, за границей представителю малых народов России легче позиционировать себя в качестве русского. Немногим там известны малые народы многонациональной России или бывшего СССР, равно как и мы не особенно разбираемся в тонкостях этнических меньшинств стран Европы. Не будешь же там каждому объяснять, что моя национальность такая же, как у Иосифа Виссарионовича Сталина. Чтобы сразу стало ясно.
       На Крите экскурсовод, как оказалось, уроженка Тбилиси, сразу распознала во мне земляка, но высказала предположение, что здесь меня зачастую будут принимать за грека. Потому что ее мужа – они эмигрировали в Грецию в начале 90-х – тоже нередко принимают за грека... Наш разговор происходил по дороге в так называемую пещеру Геракла и я вспомнил, что мое имя происходит от имени греческого бога виноделия – Диониса. Память быстро перенесла меня в старший класс родной школы. Как только на каком-то уроке было произнесено имя бога виноделия, тут же мои друзья-одноклассники, уловив созвучие имён, выразительно посмотрели на меня. Я угощал их домашним вином, присланным из Грузии...
       В Египте пожилой врач, вызванный по страховке к моей жене, с интересом посмотрел на меня и спросил, как меня зовут (он учился в СССР и говорил по-русски). Услышав мое имя, он сказал буквально следующее:
       – О, это египетское!
      Врач сделал рукой жест, означавший, что это даже доказывать не надо. Снова меня приняли за своего!
      Казалось бы, в Китае не должно быть никаких недоразумений на мой счет: меня никак нельзя спутать с представителями местного населения. Тем не менее и там была история... На Хайнане нас встретил плохо говорящий по-русски китаец, представитель турфирмы. Пока мы ехали из аэропорта в отель, он, сидевший рядом с водителем, частенько поглядывал на меня через зеркало заднего вида. Потом я понял почему. Он не мог определить мою национальность, хотя знал, что мы приехали из России.
       – Вы – латино? – спросил он меня, когда мы уже поднялись в номер.
       Отсюда я сделал заключение: если мне доведётся когда-либо побывать в Латинской Америке, то и там меня примут за своего, за родного...  Ведь все люди – братья!