Свет далекого прошлого

               
                Моим дорогим друзьям Ирине и Вадиму.
 
   - Вот и пришли, - Вадим открыл дверь своим ключом, широким жестом пригласил спутницу войти.
   - Бела, владычица моя, встречай гостью.
   - Иду, иду, только не пойму, где он. Проходите...
   Молоденькая девушка, неуверенно ступая, шагнула через порог в сумрак коридора. И в эту минуту сверху на неё свалилось нечто тяжёлое и мягкое.  С коротким утробным мяуканьем, больше похожим на смех, большущий кот помчался по коридору.
Хозяйка подхватила изрядно перепуганную девушку.
 

 - Простите меня, я не могла найти каскадера. Только сейчас обнаружила: он устроился на этот раз в раме велосипеда, что висит на стене.
   - Дай нам напиться, на улице с утра пекло.
   - Да, да! Пойдёмте в зал.
Вадим растерянно топтался у порога.
   - Вот же мер- мер- мерзавец, напугал дд- деее-вочку. Вадим всегда заикался, когда переживал.
   - Еще бы - 16 кг живого веса свалилось, - откликнулась женщина.
   Взяв смуглую руку девушки, погладила:
   - Какие тоненькие пальчики! Вадим все   уши прожужжал о вашем обаянии и уме. Слышала, что состоялось “крещенье" и вы получили от редактора премию за свой первый материал. Поздравляю!
  И всё ещё не выпуская руку, легонько пожала её.
   - У меня в 20 лет были примерно такие. Она протянула крупноватые руки с сеточкой мелких морщин. Двадцать лет на галерах семейного быта - и вот она, карта моих усилий.  Вадя, подтверди! 

Муж обнял Белу за плечи и произнёс в своей обычной манере легкой насмешки.
   - Свидетельствую: когда мы встретились, у моей жены была девственно гладкая, нежная кожа, какой я ни у кого не встречал. Я только и делал, что гладил руки и думал: какая красотка!  "Белладонна"- всякий раз приходило на память итальянское имя, Белла — значит обворожительная, прекрасная подруга. Однажды я назвал её так вслух, и друзья подхватили. С тех пор она - Бела. Вообще - её имя Ира.  А руки... ну, это неотвратимо.  Художества времени...
   - Работа, Вадечка, и слишком высокая ответственность перед домашними ленивцами. Они дружно рассмеялись, как обычно бывает в семьях, где царит согласие.


   Внезапно девушка почувствовала, что её обволакивает обаяние супружеской пары.  Что-то подсказывало Вере: эти люди не случайны в её жизни. Тайна тихо устраивала в укромном местечке уютное гнездо. Бела повела гостью в соседнюю комнату. Два больших окна, заставлены лилиями разных цветов, образовавшими узор из красно-белых соцветий.  Вера остановилась от неожиданности. Цветы девушка считала гостями невидимого мира. Встретившись взглядом с Белой, она, неожиданно для себя, весело рассмеялась.
   
Бела подала бокалы с розовым напитком.
   - Кизиловый морс хорош в жару. Сколько себя помню: все женщины в нашем роду летом держали на столе морс.
   - Вижу - понравился мой цветник. Этого достаточно, чтобы мы подружились.
Да, вот ещё одно маленькое условие: съесть с аппетитом обед. Она слегка развернула Веру лицом к стене, где в нише стоял накрытый стол. Убранный нарядной голубой скатертью с такой же голубой посудой и сверкающими приборами, он манил букетиком пёстрых цветов, рядом с каждым прибором.
   

Вере всё больше нравилась эта рыжеватая приветливая женщина. Откуда ей было известно, как тоскует Вера по семейному теплу. И почему она старается понравиться? Выросшая в детском доме, Вера воспринимала обычный мир опасным, чужим, угрожающим. Ещё более пугающим, чем ненавистная казенка, как называли приют воспитанники.  Казарменный уклад, убогость окружающей обстановки, начиная с алюминиевых побитых собачьих мисок и солдатских скукоженных ботинок, безразличие, грубость воспитателей, дурной запах в неряшливом жилище, кажется, навсегда въелись в её суть и плоть. Вера его ощущала, оттого нередко впадала в состояние никчемности, чувствовала необъяснимую вину.
   

Сейчас ей было хорошо. Вадим и Бела постоянно подшучивали друг над другом, много смеялись. И ни на минуту не выпускали из внимания Веру - расспрашивали, как жила, где училась, о чём любит писать, подкладывали ей лучшие кусочки, рассказывали, как приготовлена еда, где позаимствовали рецепт. Между этими узелками плелась паутина жизни, иногда нить простиралась далеко в прошлое.
 

Заметив, что Вера с интересом разглядывает пианино, Бела с нежностью погладила крышку.
   - Папин подарок.  И чуть-чуть задумавшись, перешагнув невидимое время, вспомнила свое детство.
   Папа Белы в молодости обыкновенно перед обедом репетировал на скрипке, готовясь к занятиям в музыкальной школе. Дочь он учил играть на фортепьяно.
   Бела, присела на крутящийся стульчик и спела польскую детскую песенку. Вадим, аплодируя, дурачился: 
   - Повезло мне с женой: она может всё – и швец, и жнец, и на дуде игрец!

   
Через пару часов из школы вернулась десятиклассница-дочь. Трудно было взглянув на неё, ограничиться поверхностным вниманием. Девушка была очень хороша. Кожа, тронутая легким загаром, напоминала румяную булочку. Волнистые, пшеничного цвета волосы сплошным покрывалом спускались до самой талии.
Сказочная принцесса, да и только. Голубые смеющиеся глаза, как у отца, постоянно меняли выражение лица.  Девушка не страдала застенчивостью, направилась к Вере и назвала себя.
   -  Виктория. Отец рассказал о вас всё, что вы ему доверили, Вера. Папа доложил- вы с утра обошли весь центр. Удивило что-нибудь?
   -  Гора без единого кустика, как пирамида (вообще-то я пирамид не видела), грохочущая в ущелье река и бесконечный рынок. Вита захлопала, а ладоши: "Как вы точно определили!   Я заметила, журналисты не тратят слов попусту".
   Вера откликнулась улыбкой на дружескую похвалу девушки.  Все здесь были ей рады. Неужели началась жизнь, о которой она так долго мечтала?  А ведь ехать сюда ей совсем не хотелось.  Зная об этом, сокурсники на выпускном подарили Вере обратный билет. Сейчас мелькнула мысль: вряд ли он пригодится.
   

Молодую журналистку определили в Ошскую областную газету под начало заведующего отделом народного хозяйства Вадима, Вадима Климентьевича, страстного шахматиста и любителя острого словца.  В первый же день Вадим рассказал девушке о своей семье. И прежде всего о знакомстве с женой. В списках, поступивших в университет Вадим, и Ирина шли друг за другом под одной фамилией. - Сирак.
   Некоторых людей природа лишь слегка подталкивает друг к другу, а дальше занимается другими.  Возможно, наши герои наделены особой способностью самостоятельно изучать жизнь, преодолевать её трудные уроки. Другого вмешательства невидимой силы увы, не наблюдалось. Но с тех пор они неразлучны.
   

Вадим учился на геологическом, а Бела выбрала специальность филолога.  Годы учёбы подготовили их к совместной жизни, как если бы этим занимался заботливый психолог.  С новенькими дипломами в фибровых чемоданчиках молодожены отправились умножать богатства страны в неизвестную Киргизию.
   Вадим всё делал основательно, наверняка и в разведку ископаемых он вложил бы полученные знания и присущий энтузиазм.
   

Но труд геолога в те годы был поистине каторжный. Несколько лет кочевой жизни в суровых степях Киргизстана нанесли непоправимый вред здоровью Вадима. Потребовалось   длительное лечение, когда Ирине пришлось стать опорой семьи. Трудное время осложнилось беременностью и появлением кудрявого золотоволосого ангела Виктории. Новый член семьи, явно не приспособленный к существованию в походных условиях, потребовал пересмотра жизненного сценария.

 
 Вадиму ничего не оставалось, как попробовать себя в журналистике. Он устроился в ту же районную газету, где работала Ирина. Жена оказалась отличным наставником и вскоре журналистика стала профессией и делом всей жизни Вадима. Таким же интересным и поглощающим, как шахматы.   
… стучали колеса, летел крылатый поезд простирая белые крылья дымов над весенней степью, вскипевшей красной кровью тюльпанов и атласным трепетом маков, соревнуясь с мириадами золотистых пчел, наполненных ликованием жизни. Народ в вагоне дружно пил чай и провожал пролетающие за окном пейзажи. Сидя со случайным попутчиком за шахматами, Вадим вдруг услышал от него: “А мы вот пойдем новым путем, выиграем и начнем другую партийку”. Вадим вдруг четко осознал, что партнер выразил его собственные мысли.   
   

Город Ош, куда Белу направили собственным корреспондентом ТАСС, стал надолго полем чудес, где хранились их секреты земного счастья. Оба легко сходились с людьми благодаря одной общей черте - милосердию. Подобно чутким антеннам они улавливали надобность человека в помощи и участии. Не дожидаясь просьбы, первыми предлагали её.  Журналистская братия мгновенно оценила редкое качество и назвала квартиру гостеприимной пары "Сираковским приютом”.
   В дом как мотыльки на свет, на приветливую улыбку Вадима, к скатерти -самобранке  Белы,  постоянно стекались, слетались, захаживали самые разные люди, по большей части пишущие, творческие: журналисты, художники, фотографы - нередко одинокие и обиженные  жизнью, угнетённые временными неудачами, не преданные лишь единственным утешителем - алкоголем. Вера, детдомовская девочка, почувствовала искренний призыв родственных душ, вошла в дружелюбную семью с радостным ощущением обретённого дома.
   

Выпорхнуть из этого тёплого кокона собиралась вопреки здравому смыслу и уговорам их дочь Вита, которую родители готовили унаследовать семейную профессию. Передавая школьный диплом родителям, она сообщила о решении поступать в институт народного хозяйства, и не одна, а с другом Мусой, одноклассником.
   

Супруги были не в восторге от этого решения, не больно-то нравился им молчаливый, диковатый сын повара из соседней харчевни, но победило уважение к выбору дочери. Лёгкие шутки о превращении семьи журналистов в поварскую команду стали обрастать как иголками - насмешливыми, ироническими, язвительными подколками товарищей по цеху.
   
Бела, работающая собственным корреспондентом ТАСС и засидевшаяся на одном месте, вдруг (это всегда вдруг) получила распоряжение возглавить корпункт в Южно-Сахалинске. Сроки переезда определялись сжатые, поэтому в доме теперь всегда толпился народ, воцарился предотъездный хаос. Друзья и знакомые не были готовы к расставанию. Приносили на память книги, памятные вещички, забавные напутствия.
   

Коллеги со всей неотвратимостью приняли предстоящее сиротство и выражали свои чувства известным способом - застольем, где общие воспоминания не заканчивались с пением петухов, а сплачивающие в течение долгих лет напитки, впервые оставались недопитыми.
   Множество дел буквально лишили Белу сна.  Книга "Сны кулинара"- журналистские очерки вперемешку с рецептами, ждали отправки в типографию.  Документы дочери и тьфу, на них, Мусы, надо было переделать на Владивостокский вуз.  Материалы из очередной командировки требовали доработки и отправки. Сугроб неотложных дел с каждым днём увеличивался.
   

Вадим слонялся по дому с потерянным видом, брал то одну книгу, то другую, кот повсюду следовал за ним и всякую остановку использовал, чтобы взобраться на колени и вопросительно громко взывать: "Что здесь творится и когда закончится бедлам"?
   - Давно тебе говорил: учись играть в шахматы, будешь незаменимым другом, а ты, ленивое животное, и слушать не хотел. Теперь у меня трудный момент, а от тебя никакой помощи.
 
 
 -Не приставай к Семену, не нервируй его, отвлеки, поиграй с ним, - защищала кота Бела.  Тебе придётся выполнять мои задания, иначе мы никогда не соберёмся. Теперь с утра ты получаешь наряд, а вечером отчитываешься.
  Но вечер заканчивался одним и тем же - все собирались за большим круглым столом, откровеннее стали излияния, душевнее песни, вспоминали совместные командировки.
   Вера, уже многому научившаяся у Белы, породнившаяся с ней всей душой, едва держала лицо, лишившись радостно начавшейся новой жизни.   Отъезд уничтожал все мечты. Встречаясь с подругой взглядом, она с трудом удерживалась от слез.
   

Однажды вечером, перемыв посуду и уложив не в меру выпивших гостей спать, Вера, не выдержав разрыдалась:
   -  Бела, не представляю, как я буду без вас и вашего дома!
   - Бела отложила бумаги и промокнув Верино лицо фартуком, загадочно проговорила:
   -  Мы с Вадей думаем о тебе. Пойдем на улицу, подышим.
   Дом Сираков на два хозяина стоял на высоком берегу мятежной Ак-бурры. Глубокий каньон, где протекала река, терялся в исполинском массиве Алтайского хребта.
   Там в далёкой дали постоянно менялись картины, происходило неведомое, отчего вдоль ущелья неслись с курьерской скоростью горячие ветры  насыщенные острыми запахами пряных трав, или вдруг во время таяния ледников  река наполнялась студёной водой, несущей на седом хребте вырванные с корнями деревья, куски почвы, утонувших при переправе животных.
   

Сегодня всё только начиналось. В кромешной тьме разгневанно сверкали молнии, погромыхивал гром, иногда выстреливая страшным грохотом, усиленном скальными ловушками.  Густой запах озона говорил о приближении сильного ливня.
   -  Об этом спектакле природы я буду тосковать... грандиозное зрелище, где еще увидишь стихию в первозданном виде. Бела и сама чуть не плакала.

   

- Хотя Охотском море - та ещё стихия! Остров в море! Ни на что не похожая среда.  Каждый лето там происходит великое действие. Представь, Вера, лососи, собираются в стада и плывут через огромные расстояния для восполнения популяции. Они устремляются в реки, где родились, чтобы дать жизнь новому потомству.
   Просто не представляю себе, что тебя не будет с нами, ты не увидишь всего этого. Вера не сводила взгляда с Белы.
   -  Не томи, Бела, выкладывай, что вы придумали.


Порывы ветра и шум дождя усиливались, грозовые зигзаги уничтожили темноту, сделалось светло как днем.
   -  Ты поедешь с нами, Верочка?
У Веры перехватило дыхание. Радость полыхнула в ней благодарным порывом. Она обняла Белу и твердила:
   -  Да!  да! Конечно поеду!
   Договорились собраться на прощальную вечеринку. Трудную часть Бела взяла на себя: идея приготовить стол только из местных деликатесов давно не давала ей покоя. Но вначале их надо было отыскать. Бела определила группу "добытчиков" и назначила отъезд на раннее утро.
 

 Небольшой УАЗик вёз на колхозный рынок хозяев с живностью: курами, цесарками, индюками. Улавливая знакомые запахи земли, разогретой травы, животные просились на волю, издавая протестующие звуки, особенно усердствовала коза, надоевшая всем хриплым жалобным меканьем и кудахчущие куры. Киргизы народ терпеливый, старались задобрить свой товар взятыми в дорогу лепешками.
   Вита и Муса спали, Вера пристально вглядывалась в сопки, вдоль которых тарахтел УАЗик и следила, не покажется ли заброшенная кошара - выполняла задание Белы.
 


 -  Выходим, неожиданно сообщила Бела, тормоша сонную дочь. Водитель, заранее предупрежденный об остановке, распахнул дверь и громко зевнул:
   -  Счастливые, там сейчас рай.
И действительно, вся расселина сплошь была покрыта маками и мелкими желтыми ромашками. Медовый запах кружил голову, мягкая трава звала лечь и погрузиться в голубизну, где кувыркаясь в небе, заливались невидимые комочки - жаворонки. На поляны с тёмной зеленью, как на пастбище, тянулись черепахи.
   Сборщики увидели их раньше, чем приготовились к охоте.  Снизу, от ленты дороги сплошным покровом, медленно двигалась серая масса почти одинаковых существ. Подходя к зарослям тёмно-зелёных мясистых кустиков, точь-в-точь похожих на толстянку, они вставали на задние лапы и начинали методично, старательно объедать растение. Их было так много, что приходилось выбирать, куда поставить ногу.
   

Бела направилась дальше, в обход сопки. Вначале надо было наполнить корзины шампиньонами. С грузом тяжёлых черепах искать старые кошары неразумно.
  Припекающее солнце и подъём в гору напомнили о пропущенном завтраке.  Бела утром успела испечь хачапури, они были ещё тёплые и вкусные, но неожиданно быстро закончились.  Над оврагом кружили орланы, оставалось наблюдать их неспешное пиршество. Спикировав на черепаху, птица поднималась с ней повыше, и, высмотрев внизу подходящий камень, отпускала несчастную на неминуемую гибель. Сделав круг и не заметив преследователей, хищник снижался и принимался поедать добычу.
 

Как на захватывающий спектакль смотрела Вера на происходящее, Бела в её глазах была волшебницей: всё-то она умела. Добыть еду в живой природе - вот, пожалуйста. Вести домашнее хозяйство в любых условиях, казалось, заложено было в генах.  Стряпуха, знающая множество рецептов, из самых простых продуктов могла соорудить необычное блюдо, знала уйму рецептов как заготовить впрок фрукты и ягоды или превратить в домашнее вино.  Сооружение из стеклянных баллонов с неизменными раздутым резиновыми перчатками означало, что процесс в действии. Что греха таить - некоторые приходили вечером "на рюмашечку".
   

Бела не горевала из-за отсутствия товаров в магазине: обшивала и обвязывала семью как будто между делом, сидя у телевизора. Мелкий ремонт квартиры считала увлекательным занятием, в зависимости от настроения меняла интерьер. Неугомонная путешественница по жизни шла по ней как исследователь, оказавшийся на незнакомой планете: всё хочется познать, всё интересно.
   Книги, само собой, пользовались в семье особым почитанием: их покупали, ими обменивались, дружили с местными писателями. Полученные на время репринтные издания читали по вечерам вслух.  С некоторых пор задушевный голос Веры стал проводником в новое произведение.
   

Солнце припекало, потянуло вкусным запахом. Вита и Муса, убежавшие на разведку, кричали и махали руками, призывая к себе. Бела перекатилась поближе к вещам, порывшись в корзинке, вытащила бинокль, стала изучать окрестность.
    - Мы же почти рядом с заброшенной кошарой, она давно заросла кустарником и травой. Запах грибов оттуда. Пойдем, Вера.
 

 Шампиньоны выстроились как нескончаемые рати глиняных китайских солдат- молоденькие, крепкие, их было не оглядеть. Розовые пластинки источали чистый холодноватый, ни с чем не сравнимый грибной аромат. Продвигаясь ползком, грибники наполнили почти на одном месте все взятые корзины и завязали их марлей. Настал черед черепах. Выбирали самых больших и складывали в рогожные мешки. Каждый взял примерно шесть штук. Сразу стало тяжело и жарко. Бела, довольная вылазкой, шутила, рассказывала анекдоты. Пассажиры в автобусе , не скрывая любопытства, рассматривали трофеи. Киргизы не ели черепах, не собирали грибы, но объяснения слушали с интересом.
   

Дома было полно помощников, и все включились в работу.  С черепахами занималась Бела, она их просто варила, как варят раков.  Опустила в кипящий казан, а через десять минут разделала, печень жарила на огромных сковородах вместе с грибами и картошкой. Стол был заставлен соленьями, маринадами, свежими овощами и большущими тарелками с   деликатесами из черепах.
   

Эту ночь забыть невозможно: ели, пили виноградное вино, пели, делились перлами русских слов, собранными в местных торговых заведениях: “крэбэт”,  “бинтаён”, “тверб” (кровать, панталоны , дверь)... тишина, все думают, что бы это могло значить... расшифровка - и дружный смех!  Вспоминали редакционные байки и розыгрыши. Это был последний день, когда дружба связывала крепче кровных уз. У каждого в душе осталось светлое чувство единства.
   


Сахалин вторгся в сознание запахом. Невысокие горы под крылом снижающегося самолета всё ближе, уже видны уцелевшие снежные подушки на северных склонах. Ближние, пологие сопки   сверкали, усыпанные россыпью стразов.  Среди них петляла блестящая змейка ручья. Стоп, вот она земля, с которой, может быть, предстоит, породниться и прожить здесь свои лучшие дни.  На лицах Белы и Вадима всепоглощающий интерес и волнение. Вера не отрывается от видоискателя.
   Дверь открылась, ворвался хвойный дух, приправленный легким арбузно-cнежным ароматом. Всё. Прилетели. На острове - весна.



 ...Не так ли далёкие скифские предки наших путешественников:меоты, сарматы. аланы и сираки, населявшие прикубанские степи,

 После очередного набега на соседнее племя, выстроив кибитки кругом, расседлав  боевых коней и подсчитав захваченное, отдыхали, обдумывали очередную экспедицию  в новые земли.
   

Веру при первой встрече заинтересовал необычный облик супругов. Вадим напоминал ей военачальника из исторических книг. Сосредоточенное выражение волевого лица, твёрдый подбородок, немного задранный вверх, умный взгляд выражали готовность побеждать.
   Его подруга, если отвлечься от сегодняшних реалий, чем-то была похожа на амазонку. Хорошего роста, крепкая, ловкая, энергичная... Сохранились свидетельства о существовании большого отряда амазонок в 800 человек, которые храбро сражались самостоятельно, отдельно от мужского войска. 
   Вера поглощала историю древних племён с огромным интересом. Где-то в глубине веков уже существовали её друзья. С каждым рождением и усвоенным опытом шла невидимая работа, накапливающая духовный багаж, развивающая лучшие человеческие качества. Две с половиной тысячи лет вместили множество преобразований улучшающие жизнь племени. Есть свидетельства, что общественный строй сираков   часть своей истории находился под женским управлением. Любая женщина племени с детства скакала на лошадях, участвовала в сражениях наряду с мужчинами. Они даже лишали себя правой груди, чтобы все силу духа сосредоточить в одном месте.
 
Но не только ратное дело по плечу женщинам-сиракам. Народ в целом отличался высоким уровнем развития. В периоды между войнами они, не теряя времени, вместе с мужьями осваивали  земледелие (поэтому никогда не голодали), развивали военное дело, изготавливали оружие. Их ножи считались лучшими среди племен в кубанских степях. Историк Страбон, не знающий сегодняшних Вадима и Белу, оставил свидетельство лучшего периода жизни далеких предков.             

   
Вера без труда представила свою любимицу предводительницей племени.
   ...Раннее утро началось с всхрапывания лошадей и хрипловатых с утра мужских приветствий. Съезжались ближайшие соседи год назад покорённые сираками.
   Бела надела нарядное короткое платье и расшитые штаны, заправленные в мягкие сапожки, ловко соединила головной убор с туго уложенной косой, прикрепила нож в чехле на пояс, под руку, и бережно укрыв детей, вышла из шатра.
На круглой площади, образованной повозками, собрались, пожалуй, все 240 приглашённых глав семейств мужчин и женщин, почетных старейшин. Бела посмотрела на солнце, оно поднялось над линией горизонта. Пора. Она вынула из мешочка рог.  Тягучий, низкий призывный звук, трижды оповестил:
Пора!
Из всех кибиток потянулись люди. Подходили к гостям, здоровались.
Бела обратилась к собравшимся. Она передала решение военачальника, полученное вчера, о походе на землю меотов. Надо было привести в порядок всё хозяйство. Выступление назначено через две недели. Кто-то стал роптать, что требуется более длительный отдых, но Бела прервала говорящего: это приказ, он не подлежит обсуждению.Я вчера от вашего имени согласилась, победа принесет нам надолго благополучие и улучшит жизнь детей. Там хороший климат и фрукты. Сейчас осмотр лошадей. Коновалы и кузнецы - со мной.
   

Решение расширить и упрочить границы на Северо-западном Кавказе, сираки претворили в жизнь без особых потерь. За короткий срок захватили отдалённые земли меотов и создали своё государство с резиденцией в городе Успа, на берегу Азовского моря. Они много воевали, бывало, проигрывали с трудом захваченные земли.  Выигранные сражения помогали подготовить новые набеги. Несмотря на кочевую жизнь, им удалось на протяжении многих веков сохранить культуру и целостность народа.
   Невероятно, но спустя тысячелетие стало возможным путешествие сираков на остров Сахалин. Бросок в 9 тысяч километров на Восток стал продолжением жизненного путешествия, приобретением нового опыта, расширением сознания носителей древнейших генов. 
 

Верочка, воспитанница сиротского приюта, обделенная счастливым детством, хорошим образованием, под их покровительством узнавала   глубину и красоту жизни. Она училась способности у своих обожаемых друзей видеть мир в самых разных обличьях, стремилась уловить заключённое в нём чудо.
   В последние дни перед отъездом на Сахалин Вера наведалась в библиотеку и с большим интересом прочитала всё, что могла найти об историческом пути древнего племени СИРАКИ.
   Вадим и Бела   считали себя польскими евреями. Вера решила, дождавшись подходящего момента, сделать для друзей экскурс в их далёкое прошлое. Их совместный путь только начинался. Подвернётся немало моментов заглянуть в космос отшумевшей жизни, ставшей плодородным слоем сегодняшнего дня.
 

Осмотр выделенного жилища подарил новоселам нежданные радости.  Квартира на первом этаже двухэтажного деревянного дома была окружена палисадником. Разросшиеся черёмухи и кусты морского шиповника заглядывали в окна. Жилище, даже в запущенном состоянии, создавало иллюзию дома в саду. Настоящим сокровищем стал старый закопчённый камин с бронзовой решёткой в самой большой комнате.
 

 Квартиру немедленно побелили, украсили по потолку лёгким орнаментом бегущих облаков, подновили камин и отчистили от копоти решетку. И теперь на его прутьях всегда играли золотистые блики.  На всё про всё ушло десять дней - жильё преобразилось.
   Самая большая комната, зал, превратилась в подобие шатра. Два старых ковра, купленных на барахолке, отмытых, расцветших, открывших таинство нежных орнаментов, сделали комнату настолько уютной, что кажется она сама зазывала гостей. Бела, включившаяся в работу сразу по приезде, перезнакомилась со всеми местными журналистами и объявила новоселье, как только придёт контейнер с её любимым стареньким пианино и зингеровской машинкой.
   

Вадим теперь часто засиживался в редакции, где он работал, за шахматами с главным редактором. Почти всегда приходил поздно и придирчиво осматривал волшебные превращения богодульской берлоги в "футы-нуты", как он называл произведение своей женушки.
  Однажды, наблюдая бег лапки швейной машинки по материалу, он задиристо спросил:
  - Бела моя Донна, а слабо ли тебе будет сшить мужу халат бархатный с атласными
 вставками, чтобы сей муж до-до- до-стойно выглядел с тобой рядом и ...эдак- эдак... импозантно.
   - Ну, поняла, - в задумчивости ответила Бела, которая и не с такими странностями мужа была знакома. Дай мне два дня. Вадим от радости пошёл плести лезгинку.
А ночью Бела проснулась от непонятного движения в комнате. В слабом свете луны её муж рассматривал ковер и разговаривал сам с собой.
   - Вадим, ты с кем говоришь?
   - А, это ты, Зулея?  Наш шатёр преобразился, я его не узнаю. Ты с дочками мне подарок приготовила? А посуду, что мы купили у проезжего купца, ты вынула из корзины?
   - Вадим! Очнись, это сон. Иди сюда.
  Наутро они долго обсуждали странное путешествие в иррациональное, насыщенное такими подробностями, какие невозможно вообразить.  Халат во сне оказался точь- в-точь, как заказанный Беле.
  На другой день, обежав комиссионные, она нашла бархатную скатерть на огромный стол. Скатерть была пурпурная, шикарная. Отрез китайского шёлка купила там же. Два дня изготавливалось чудо с широким богатым поясом, украшенным кисточками. Когда халат был готов, Вадим, облачившись, стоя у зеркала не узнал себя. То есть, узнать-то узнал, но стал человеком из сна.
   

Жизнь просто кипела: крутилось с бешеной скоростью колесико машинки и вылетали лёгкие нарядные шторы с оборками, трепещущими от колебания воздуха, чехлы, надетые на старенькие стулья, делали их похожими на весеннюю стайку первоцветов.  Бела соорудила себе длинное домашнее платье, а головной убор в виде шапочки с пучком ярких васильков под цвет глаз должен был привлечь внимание присутствующих дам.
   Все с нетерпением ждали новоселья: перезванивались, обсуждали наряды.
   Это было не лучшее время для праздников: зарплату не платили по полгода, город был запущен до нельзя из-за отсутствия средств, продукты раз в неделю выдавали по карточкам. Вечерами горожане сидели дома, словно их поразила чума, чтобы избежать нападения озлобленной, обкуренной шпаны.
 

Неугомонная Бела уже получала из ТАСС сообщения о высоких баллах её материалов, а следовательно, и повышенное вознаграждение. С утра она колесила по ближним посёлкам, знакомилась с работой бумажного комбината, рыборазводного завода, угольных шахт. Полная новых впечатлений к вечеру отсылала горячую информацию в Москву. Вера устроилась корреспондентом на радио и нередко выезжала на задание вместе с Белой. Всё свободное время она находилась рядом с подругой, училась крутиться в жизни.
  На новоселье не пришел только старый и больной журналист и непризнанный поэт из областной газеты. Ему был отправлен гостинец и экспромт на тему его стихов:
Дерзай мой стих, надежда на бессмертье,
Пусть у поэтов будет торжество Стихов и правды.
В справедливость верьте.
Но не забудьте ужин съесть.
Он вкусен - вы уж мне поверьте!
   К назначенному часу в зале весело плясал огонь в камине, существовавшем здесь лет пятьдесят, со дня постройки, начищенная бронзовая решетка как драгоценное украшение притягивала взгляд. Огромный кот, не обращая внимания на нашествие публики, развалился на тёплом пятне, отбрасываемом пламенем. Он, не чувствующий потока времени, выглядел мудрым божеством.  Жужжащая толпа, повинуясь древнему инстинкту, перенесла стулья поближе к камину, не забыв прихватить бокалы с вином.  Душа просила созерцания, соединения с изменчивым огнем.
 

Несчётное количество поколений молчаливо наблюдая пляшущее пламя, расставались с тяжелыми мыслями и сбрасывали груз забот, соединяясь с энергией солнечного света. То же чувствовали и собравшиеся у Белы гости. Весёлые рвущиеся языки огня придавали дому уют и надёжность, обволакивая людей тёплыми волнами.
   Расслабившись, гости замечали: дом был убран совершенно необычным образом - потертый ковёр под ногами с едва различимым загадочным восточным орнаментом  и ковёр на стене, расписанный бегущими облаками потолок, создавали иллюзию шатра. Необычная штора из медового янтаря, преломляя свет заходящего солнца, свет и пламя камина рисовали постоянно меняющиеся бликующие   картины чудо-калейдоскопа. Бела с удовольствием рассказывала, что в Стародубске на побережье она насобирала янтарь, и просверлив, нанизала на леску как бусы.


Стол, как говорят, ломился от угощений.Хозяйка с её неуёмной фантазией напридумывала множество блюд из морепродуктов, дополненных ворохами салатов из морской капусты. Но не еда и не пузатые графины с домашним вином, не янтарный рыбный пирог в виде большущего лосося стали центром притяжения, сплотившим гостей.
Пламя камина сфокусировало взгляды собравшихся.
   Именно   оно создавало тёплую атмосферу доверия, открывало сердца. Гости, рассевшись кучками, по-родственному делились своими переживаниями, рассказывали о семье, детях.Бела, сотворившая необычную атмосферу задушевности, втихомолку радовалась.
  Пожалуй, это было редкое застолье, где журналисты стряхнули с себя тяжесть каждодневных забот.
   И этот дом скоро стал излюбленным местом, куда приходили и на праздники, и в будни, если надо было посоветоваться, поплакаться, чему-то научиться, перехватить до зарплаты. В трудные девяностые годы умение приготовить еду из самых простых продуктов приравнивалось к творчеству. Бела- интуитивный кулинар. Самые простые продукты, такие как требуху, ливер, куриные потроха, самую дешевую рыбу, она превращала в фирменные рецепты, разлетавшиеся по городу.
   

Беле понадобилось всего полгода, чтобы изучить остров и его хозяйство. Умение быстро входить в контакт свело со множеством руководителей, заинтересованных в рекламе своего предприятия. Любое заметное событие превращалось в ёмкую, броскую информацию. Оставшееся время они с Вадимом и Верой проводили, путешествуя.
   На Охотском побережье бывали чаще всего. Здесь с началом путины кипела жизнь. Вслед за лососевыми косяками приплывали тюлени и развалившись в отдалении от берега на округлых камнях, сытые, в окружении еды, издавали трубные звуки удовольствия. В тёплые летние месяцы кратковременные штормы забрасывали берег зелёными лентами водорослей, множеством живности.
 
 Ярко-красные крабы, осьминожки, голотурии, огромные лепёшки разноцветных медуз - старались выбраться из опутывающих водорослей вернуться в родную стихию.
   На блестящих мокрых ворохах водорослей далеко заметны   яркие окатыши янтаря. Множество счастливых моментов пережили они, находя особенно красивые. Бела научилась обрабатывать янтарь и дарила украшения подругам. Участие в выставках породило целое движение мастеров янтарных изделий
   Особенно прекрасным получилось ожерелье - оплечье, в котором невеста Вита появилась на свадьбе. После окончания института Вита и Муса поженились   и приехали работать в Южный. В течение двадцати лет совместные воскресные обеды, путешествия по острову стали традицией разрастающейся семьи Сираков. 
   

Не обходилось и без сложных моментов, когда чьи-то страдания, выплёскиваясь, из переполненного обидами сердца, требовали немедленной помощи. Чаще всего беда настигала пьющих. Испортив отношения с семьей, пропив с горя последние деньги, неухоженные и бесприютные они приходили в последний и единственный дом, где их накормят и откроют дверь в заветный чуланчик, без окна, но с постелью. Там тебя никто не потревожит, пока ты не будешь готов решать свою проблему сам. И случаев таких было немало.


 Но неудачи тоже были. В соседнем доме жила с мужем узбечка Гуля, талантливый архитектор. Они познакомились на выставке, где обе показывали свои акварели.  Муж Гули был инженером - строителем, и работал в городке по соседству. Дома бывал не всегда. Муж убеждал её, что ждать вакансии в областном центре остается недолго. Между тем у него завязался роман с сотрудницей, закончившийся уходом из семьи.
   
Очень привязанная к мужу Гуля, не могла справиться с предательством, стала   выпивать. Слегка ослабляя боль, алкоголь требовал повышения дозы.  Много раз обессиленная и робкая в поздний час звонила она в знакомую до пятнышка дверь и всегда встречала понимание помощь и задушевные разговоры. Однако пагубная страсть совершенно на другом уровне полностью подчинила попавшую в её сети молодую женщину. Родители приехавшие по просьбе Белы увезли несчастную домой, где ей оставались недолгие дни жизни.


 ...Сегодня Бела, и Вадим живут там, где когда-то кочевали их далекие предки. Вита и Муса, такие же трудоголики как родители много хорошего сделали за свою жизнь на Острове, их дети, полные созидательной энергии не доставляли родителям хлопот и тоже нашли своё счастье на острове.
   И когда пришла пора уйти на отдых, семья организовала прежде всего отъезд обожаемых Белы и Вадима в приготовленный для них дом на юге, на берегу моря, которое они так любят.
   

Ох как непросто было выйти за пределы Мира, созданного ими за тридцать лет.
   Герои публикаций Белы и Вадима, - самая многочисленная и благодарная группа будет долго помнить реальную помощь двух журналистов, устранивших препятствие на жизненном пути: это отстаивание справедливости, оказание медицинской помощи, восстановление доброго имени, соединение разрозненных семей и многое другое. 
 


 Для близких они были источником духовного обогащения.  Обмен книгами, минералами, привезённые из путешествий, путевые заметки, фото и видео создавали радостные моменты, украшавшие жизнь. Особняком в этом перечне высвечиваются многолетний труд Белы по переводу архивных материалов узника Сахалинской политической каторги, известного ученого Бронислава Пилсудского.  Многочисленные газетные очерки Вадима Климентьевича бережно хранятся в семейных альбомах его героев.
 

 Сочиненные музыкальные произведения на значимые семейные события живут не только в памяти членов большой семьи, но и многочисленных знакомых. И долго ещё праздничные столы островитян будут украшать блюда кулинара божьей милостью Белы.
   А Вера? Вера, оказалась, как и предполагала Бела, достойной ученицей. Она усвоила уроки своей подруги, способность делиться душевным теплом и предлагать помощь прежде, чем нуждающийся человек осмелиться её высказать. Вера приняла эстафету от женщины, сохранившей опыт далеких предков и умножившей его своим усилиями и творчеством.
   

Проходят тысячелетия. Сменяются поколения. Создаются и рушатся империи. И в центре всего слагающие их атомы - люди, превращающие мечты в обновлённую жизнь. Если представить мир, созданный Белой и Вадимом, освещённый как звёздами их добрыми делами, то мы увидим его - сияющим и ярким. Таким он останется для всех, кого связала с ними паутина жизни.
   

Почти безоблачной, лёгкой, устремлённой к добру и счастью станцевалась судьба Белы и Вадима. Чтобы через них к нам пришло утешение и ободрение. Чтобы мы обрадовались им, полюбили их и стремились стать такими же. Мы-то знаем, что счастье, особенно подаренное другим, рождается в трудностях. Но когда зовешь полюбоваться солнцем, оно не должно быть закрыто тучами.