Дорога в школу

ЛИЧНЫЕ МЕМУАРЫ О КРАСНОЙ ЭРЕ (101)
С фотоиллюстрациями смотреть здесь:
https://blukach.by/post/1615


 Под таким названием с 2015 года интернет показывает французский документальный сериал, как невообразимо проблемно добираются в школу дети из недоразвитых стран. Очень интересно. Часто смотрю. И вдруг мой мозговой саркофаг посещает мысль: а ведь и в мои школьные годы дети из второстепенных деревень в школу добирались так же с большими приключениями. Потомки о том должны знать непременно.

 С начальной школой у меня проблем не было. Она находилась в нашей хате. Я часто в дошкольном возрасте ошивался в среде учеников. Даже в 1958 году попробовал с шести лет пойти в первый класс. Но скоро понял, что быть школьником не очень-то приятная игра. Бросил. И возобновил образование через год в положенном семилетнем возрасте уже в хате соседки Нади Прусской, к которой переехала школа от нас.

 Уже во второй класс пошёл в новенькую Гадивлянскую начальную школу, которую срубили строители колхоза «Родина». Через много лет после её закрытия здание занял магазин «Товары повседневного спроса».
 
 До школы было с полкилометра. Добирался без приключений, но всё равно зимой умудрился усовершенствовать путь, протоптав в снегу более короткую тропку. Она проходила через замёрзшую канаву. На берегу рос многоствольный ольховый пень. В него однажды и спрятал тетрадку с красными двойками. Следом шла сестрёнка Анька, высмотрела тайник и отнесла его мамке. Мне за то была большая взбучка.

 Все гадивлянские дети в пятый класс шли в Свядскую среднюю школу, которая находилась за четыре километра в центре сельсовета Слободе. А меня мамка с папкой решили отдать в Эссенскую восьмилетнюю школу, которая находилась в Черноручье за четыре километра от папкиной деревни Веребки. Я должен был поселиться у него. Папка с мамкой жили каждый со своей мамкой, а встречались лишь по выходным нас мастерить.

 Ходили пешком. Про школьные автобусы даже не слышали. Естественно, труднее всего было проделывать в общей сложности восьмикилометровый путь самым малым ученикам – пятиклассникам. Запомнились три путевых эпизода.

 Однажды с Колей Тухто, который учился на два класса вперёд меня, решили сачконуць – это значит, школьное время отсидеть в лесу. Так делали все ученики. Слово «сачковать» означает «отлынивать, бездельничать» и пошло от фамилии Саков из книги про советского героя-школьника Павлика Морозова. В ней Петька Саков был плохим мальчиком-хулиганом и делал всё во вред советской власти.

 Заблаговременно оговорили место сачковли – древнее городище Плоская Гора на берегу тогда ещё живой реки Берещи. Утром из дома вышли как будто в школу. По дороге отделились от остальных и свернули на Плоскую Гору. Развели костёр. Время впереди много. Чем заняться?

 Решили убить утку, коих по утрам веребцы выводками выпускали в Берещу, и зажарить. Насобирали камней, сложили на берегу и стали ждать, когда приплывёт первый выводок. Когда такой поравнялся с нашей засадой, начали атаку. Один из камней приземлился удачно. Раненая утка, приспустив крылья, доплыла до берега и заковыляла, растопырив ноги. Мы растерялись. Сразу испугались ответственности, о чём минуту назад даже не думали. Стало жалко птицу. Начали друг друга обвинять в попадании в цель.

 Утки уплыли. Раненая птица забрела в реку и пустилась догонять семью. Мы забрались к костру. О жареной утятине даже не помышляли. Радовались, что трофей ожил. Мечтали, что к вечеру он окончательно оклемается.

 Второй случай. Когда с дикого сада Усохи (ныне территория «Гостиного двора») возле эссенского моста поднимались на Минское шоссе, семиклассник Федя Михно столкнул меня с обочины. Я покатился по крутому склону. Снег сразу затормозил продвижение, однако я, чтобы накалить обстановку, принудил себя катиться дальше. Когда встал, придурился, что повредил плечо. Руку плетью свесил вдоль туловища, чтобы досадить хулигану Феде. Директор школы Василь Иосифович Дивин послал меня на автобусную остановку в сопровождении восьмиклассника Володи Майзуса, чтобы ехали на приём к районному хирургу. Естественно, повреждения в моём плече не нашли. Но я всё равно считал себя героем – отомстил Феде, ведь его отругали.

 Третий случай вспомнил лишь после недавнего напоминания моей одноклассницы Аньки Мисник. Со школы шли ватагой. Я нарочно упал с дамбы и покатился по крутому склону Веребского канала. Когда встал, притворился, что поломал позвоночник и не могу самостоятельно идти. Из головных платков и палок девки соорудили носилки и скопом взялись меня нести. Когда подносили к кладкам через Веребский канал, я испугался, что меня уронят в шлюзовой водопад, и ожил. Громко заржав, соскочил с носилок. Обрадованные моим выздоровлением и возмущённые обманом девки начали гоняться за мной, чтобы побить. Однако не догнали.

 В первой половине учебного 1963-1964 года в Гадивле провели электричество. Я стал каждую субботу пешком преодолевать 12 километров между Черноручьем и Гадивлей, чтобы выходной прожить в невероятном свете лампочки Ильича. Именно по этой причине в шестой класс я записался в Свядскую среднюю школу. А Веребки электрифицировали лишь в 1965 году.

 В Слободу ходили прямой конной дорогой через лес Борок и болото Салыковщина. Такой маршрут сокращал на километр путь по старому Борисовскому большаку. В половодье канава на Салыковщине разливалась, и школьникам самим приходилось строить переправу. Благо поток был нешироким, и древесных сучьев валялось много. Их мостили от дерева к дереву.
 
 Однажды разлилась канава перед самой Слободой, мост через которую представлял лишь гнилые сваи. Все гадивлянские школьники столпились перед разливом, обрадованные, что есть причина возвратиться домой. Но тут появился живущий поблизости абориген Василь Демко по кличке Щемелёк, с геройским видом тащивший две жерди для устройства переправы. Мы были возмущены его поступком.

 …Зимы были морозными. Занятия в школах отменялись поначалу при 25 градусах мороза, потом при 27. На самом деле отапливаемые техничками вмурованные в стены трубообразные жестяные печки грели школу плохо, на уроках приходилось сидеть бедным ученикам  в телогрейках, богатым в пальто. Случалось, что поначалу приходили в школу и только там узнавали, что сегодняшний мороз на термометре перешагнул отметку минус 27 градусов. Тогда смело заявляли учителям, что учить нас нельзя. Они это сами понимали и распускали учеников. Вместо того чтобы скорее стремиться в тёплые хаты, мы месили снег в заснеженном Борке, играя в прятки и войну.

 Целенаправленно сачковали в тёплое время года. Делали это отдельными группами или сразу всей деревней. Последний вариант был непопулярен, поскольку сразу вызывал в школе переполох и удивление – вся Гадивля не пришла. Начиналось расследование. Результаты всегда были достоверными и сообщались родителям. Те применяли меры, соответствующие собственному интеллекту.

 Потом начал ходить маршрутный автобус Курганского автозавода, именуемый «коробочкой», по маршруту Лепель – Латыголичи. Он примерно соответствовал расписанию процесса обучения в школе. Ученикам выдали проездные билеты, по которым возили бесплатно. Вот только автобуса приходилось ждать долго даже после шестого урока. Более километра от школы до остановки, которая находилась на опушке, преодолевали не спеша.
 
 Мальцы просекли ситуацию, и сразу бежали в засаду, чтобы подсмотреть, как пришедшие на остановку девки писают в лесу. Просекли это и девки, потому начали ходить далеко в дебри. Но и мальцам не составляло труда заглубляться в заросли. Тогда девки возвратились на самый край опушки. Мальцы последовали следом. Я сразу заподозрил неладное. Поэтому близко к писающим подползать побоялся. А Тимка Гридюшко подвоха не понял и, когда девки, сняв трусы, надолго присели над вереском, усердно пополз к месту действия. А я, умный, начал наоборот отползать подальше. Вдруг девки решительно вскочили и набросились на Тимку. Повалили его на землю. Самая старшая и полная Сашка Хамичёнок сняла трусы и начала водить своей девичьей гордостью и тайной по его голове, приговаривая:

 - На, смотри, если ты никогда не видел.

 Мальца крепко держали несколько пар девичьих рук. Он лишь увёртывал голову. Когда отпустили, Тимка плакал. Но я всё равно спросил:

 - Тимка, а ты хоть одним глазом посмотрел, какая она у Сашки?

 - Пошёл ты на х…, - ответил мне Тимка.

 Я на него не обиделся. А в глубине души завидовал однокласснику. На его месте я обязательно скосил бы глаза вверх.

 Зимой при школе открывался интернат для детей из отдалённых деревень. Недельная плата за содержание воспитанника была рубль плюс мешок картошки. Это чисто символически. Кормили хорошо трижды в день. Отменно готовила повар Маруся, жена двоюродного брата моей мамки Лявона Калитухо, директора Свядицкого кирпичного завода. Правда, по-родственному от неё мне мало перепадало.
 
 После занятий готовить домашние занятия ходили в классы. В свободное время, естественно, на головах ходили. Жили по несколько десятков человек в здании старой школы. И хоть было весело, больше месяца я в интернате не выдерживал – добираться в школу из Гадивли было интереснее.

 Находясь в интернате, был свидетелем семейных измен учителей. Однако учитывая, что этот мой мемуар читают их уже состарившиеся дети, воздержусь от обнародования сенсационно интересных событий.

 Перед завершением воспоминаний вспомнил ещё один забавный случай. Я уже работал и жил в Лепеле, но красная эра ещё продолжала существовать. Утром выезжаю из Гадивли. Идёт посадка в уже ПАЗ – автобус Пензенского автозавода. Пассажиры образовывают очередь. Передо мной стоит мой брат Васька, перед ним – десятиклассница Валька. Я протачиваю руку и глажу Валькину попу. Она разворачивается и влепляет оплеуху Ваське. Тот опешивает, не может понять причину. В автобусе я им обрисовываю ситуацию. Оба смеются до упада.

 Вот так у нас трудно, зато интересно проходила дорога в школу.


                20 марта 2020 года.