Блок. Дали слепы, дни безгневны... Прочтение

                Р А С П У Т Ь Я

73. «Дали слепы, дни безгневны…»




*
                Дали слепы, дни безгневны,
                Сомкнуты уста.
                В непробудном сне царевны,
                Синева пуста.

                Были дни — над теремами
                Пламенел закат.
                Нежно белыми словами
                Кликал брата брат

                Брата брат из дальних келий
                Извещал: «Хвала!»
                Где-то голуби звенели,
                Расплескав крыла

                С золотистых ульев пчелы
                Приносили мед.
                Наполнял весельем долы
                Праздничный народ

                В пестрых бусах, в алых лентах
                Девушки цвели…
                Кто там скачет в позументах
                В голубой пыли?

                Всадник в битвенном наряде,
                В золотой парче,
                Светлых кудрей бьются пряди,
                Искры на мече,

                Белый конь, как цвет вишневый.
                Блещут стремена…
                На кафтан его парчевый
                Пролилась весна —

                Пролилась — он сгинет в тучах,
                Вспыхнет за холмом.
                На зеленых встанет кручах
                В блеске заревом,

                Где-то перьями промашет,
                Крикнет: «Берегись!»
                На коне селом пропляшет,
                К ночи канет ввысь…
               
                Ночью девушкам приснится,
                Прилетит из туч
                Конь — мгновенная зарница,
                Всадник — беглый луч…
               
                И, как луч, пройдет в прохладу
                Узкого окна,
                И Царевна, гостю рада,
                Встанет с ложа сна…

                Или, в злые дни ненастий,
                Глянет в сонный пруд,
                И его, дрожа от страсти,
                Руки заплетут.
               
                И потом обманут — вскинут
                Руки к серебру,
                Рыбьим плёсом отодвинут
                В струйную игру…

                И душа, летя на север
                Золотой пчелой,
                В алый сон, в медовый клевер
                Ляжет на покой…

                И опять в венках и росах
                Запоет мечта,
                Засверкает на откосах
                Золото щита,

                И поднимет щит девица,
                И опять вдали
                Всадник встанет, конь вздыбится
                В голубой пыли…

                Будут вёсны в вечной смене
                И падений гнёт.
                Вихрь, исполненный видений, —
                Голубиный лет…

                Что мгновенные бессилья?
                Время — легкий дым…
                Мы опять расплещем крылья,
                Снова отлетим?

                И опять, в безумной смене
                Рассекая твердь,
                Встретим новый вихрь видений,
                Встретим жизнь и смерть!
                Апрель-май 1904. С. Шахматово







     Ал. Блок. Из примечаний к первой книге «Собрания стихотворений» 1911-ого года:
     «Точно указано время и место писания под стихотворениями, которые я хочу подчеркнуть».
     И, конечно, поэт хотел подчеркнуть всё-таки не только значение стихотворения, но и именно – место написания.   «С. Шахматово», которое означало «село Шахматово», но рядом с «С. Санкт-Петербургом» Блоком наверняка расшифровывалось как «Святое Шахматово» – место его «мистического лета». Три года назад именно так – время и место писания он указывал под стихотворениями, описывающими его мистические прозрения.
     А теперь…
     Антураж стихотворения – «спящая царевна», «узкие окна теремов», красные копья заката – «блеск заревой», – всё это из сюжета о страннике.

     Вот, прошлой осенью («Вербная суббота»):
 
                «Боярышни тихо идут в терема
                По улице веет, гуляет весна».

     И появляются «гости заморских племен/ И, может быть, поздних, веселых времен», которые провозглашают: «Что было на небе — теперь на земле!» Правда, наверное им, кажется, только одна… боярышня? царевна? –

                «…Там было свиданье. Там был разговор.

                И к утру лишь бледной рукой отперлась,
                И розовой зорькой душа занялась.
                1 сентября 1903. С.-Петербург»

     Далее «царевна» появятся уже зимой («Царица смотрела заставки»):

                «…Царевна румяней царицы —
                Царицы, ищущей смысла.

                …У царицы синие загадки —
                Золотые да красные заставки.

                …Ты сильна, царица, глубинностью,
                В твоей книге раззолочены страницы.
                А Невеста одной невинностью
                Твои числа замолит, царица.
                14 декабря 1902»

     Стихотворение, которое неожиданно даёт ещё одно сопряжение с миром «Северной симфонии» Андрея Белого (Первое – это мир, «где у берега рябь и камыш».)

     Потом будет стихотворение, которое Блок сделает вступлением к «Стихам о Прекрасной Даме»:

                «Отдых напрасен. Дорога крута.
                Вечер прекрасен. Стучу в ворота.

                Дольнему стуку чужда и строга,
                Ты рассыпаешь кругом жемчуга.

                Терем высок, и заря замерла.
                Красная тайна у входа легла.

                Кто поджигал на заре терема,
                Что воздвигала Царевна Сама?
                28 декабря 1903»

     ...которое в подсветке реалий А. Белого приобретает неожиданный смысл: жених у его царевны – он, вообще-то, чудовище.

     Далее («Я вырезал посох из дуба»):

                «…Одежды бедны и грубы,
                О, как недостойны подруги!
                Но найду, и нищий, дорогу,

                …Ввечеру постучусь в оконце.

                И откроет белой рукою
                Потайную дверь предо мною
                Молодая, с золотой косою,
                С ясной, открытой душою.
               
                Месяц и звезды в косах…
                «Входи, мой царевич приветный.
                25 марта 1903»

     В нем «царевич» порядком обветшал, и царевна никаких «красных тайн» ему не сулит, и он сам явно не «провидец и обладатель тайны».
(
Ал. Блок, из дневника 1918 года:
     «АПРЕЛЬ 1901:
     …Тут происходит какое-то краткое замешательство («Навстречу вешнему…»). Тут же закаты брезжат видениями, исторгающими “слезы, огонь  и песню”,  но кто-то нашептывает, что я вернусь некогда на то же поле другим — “потухшим, измененным злыми законами времени, с песней наудачу” ( т. е. поэтом и человеком, а не провидцем и обладателем тайны)».

     И следующее стихотворение сюжета только подтверждало эту мысль («Просыпаюсь я — и в поле туманно»):

                «…И пробуждение мое безжеланно,
                Как девушка, которой я служу.

                Когда я в сумерки проходил по дороге,
                Заприметился в окошке красный огонек
                Розовая девушка встала на пороге
                И сказала мне, что я красив и высок

                В этом вся моя сказка, добрые люди
                Мне больше не надо от вас ничего:
                Я никогда не мечтал о чуде…
                2 мая 1903»

     Да и он – не царевич… да и она – не царевна…

     Далее - предыдущее стихотворение книги:

                "Мой любимый, мой князь, мой жених,
                Ты печален в цветистом лугу.
                Павиликой средь нив золотых
                Завилась я на том берегу.

                ...

                Над тобой — как свеча — я тиха,
                Пред тобой — как цветок — я нежна.
                Жду тебя, моего жениха,
                Всё невеста — и вечно жена.
                26 марта 1904"

     Где Она его жде, ждет, ждет. В вечности - жена, а в реальности - "невеста"...
      Помните Сольвейг?

     И вот теперь это… Идёт вечная игра, каждой весной (Будут вёсны в вечной смене) Прекрасная Дама даёт знак: «И поднимет щит девица», и мчится к ней по её зову витязь:

                И опять вдали
                Всадник встанет, конь вздыбится
                В голубой пыли…

     Но что ждёт его там? Радостное приветствие «вставшей с ложа» девицы-красавицы или...

                Или, в злые дни ненастий,
                Глянет в сонный пруд,
                И его, дрожа от страсти,
                Руки заплетут.

                И потом обманут — вскинут
                Руки к серебру,
                Рыбьим плёсом отодвинут
                В струйную игру…

     Или морок это бесовский с русалками и их «струйными» смертельными обманами? Вот к чему свелись «рассыпавшиеся жемчуга» и серебряные плёсы – к нечистым играм немёртвых утопленниц…

А.А. Блок. «Полное собрании сочинений и писем в двадцати томах. ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ»:
      «
           Заглавие   Врубелю
      »

см. иллюстрацию -  М.А. ВРУБЕЛЬ. «Русалка плыла по реке голубой, озаряема полной луной...» Иллюстрация к стихотворению М.Ю. Лермонтова «Русалка» в изд.: Лермонтов М.Ю. Сочинения. Художественное издание. М.: Типолитография Товарищества И.Н. Кушнерев и К;, 1891.
     Да, это только один из вариантов, но сказал бы кто о нём Блоку весной 901-ого года…

Из Примечаний к данному стихотворению в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока:
     «
     В ЗК7 и ЗК8 [Записные книжки] имеются первоначальные наброски, часть которых лишь предположительно относится к данному стихотворению. (...) Блок отказался от некоторых строф и стихов. Вместо 156 стихов первоначальной редакции в Т4 [Тетради беловых автографов. Т4 – четвертая тетрадь] оставалось 100 стихов.
     [
     Я бы сказал - чудовищная правка. В разделе "А.А. Блок. «Полное собрании сочинений и писем в двадцати томах. ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ»" - несколько страниц вариантов... Среди которых мелькает и "исполинский карлик":
                "В теремах
                Предо мной
                Исполинский карлик тянет
                Руки к лунному лучу".

"карлик" - сквозной персонаж книг Блока. Тот кто останавливает часы, гасит свет, прислуживает той которая... на которую взглянешь и видишь kbim:
                "   ... ее глаза и плечи,
                И черных перьев водопад..."
     Вот такой здесь появился тоже...
     ]
     ...Стихотворение - одно из завершающих "первый том" лирики Блока. Объединяет мотивы творчества 1901-1902 гг. (''терема", "закат", "весна", "белый цвет", "Царевна" и др.) с образами фольклорными и восходящими к романтической традиции.
В непробудном сне царевны ... - цитата из баллады Жуковского "Двенадцать спящих
дев": царевнам сужден "непробудный сон".

     - «Нежно белыми словами // Кликал брата брат». - Обращение "брат" было принято в кругу "аргонавтов" (см. коммент. к стих. "Молитвы. 1"). Ср. также роль эпитета "белый" в стихотворениях, навеянных отношениями с А. Белым и московскими символистами.
     [
     Из Примечаний к упомянутому стихотворению в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока:
     «
     Эпиграф ["Наш Арго!" Андрей Белый.]- из стихотворения А. Белого "Золотое руно" (1903), бывшего своего рода гимном в кружке московских символистов-"аргонавтов", который возник в начале 1900-х годов. А. Белый, игравший в кружке руководящую роль, позже вспоминал: «"Аргонавты" восторженно относились к поэзии Блока, считая его своим, "аргонавтом". Впоследствии он посетил "воскресенья" мои (в свою бытность в Москве) и, вернувшись в Петербург, он прислал мне стихи, посвященные "Арго", с эпиграфом из стихов "Аргонавты" (моих) ( ... ) стихотворение пронизано аргонавтическим воздухом; переживанья искателей Золотого Руна отражает оно» (Эпопея. 1922 . №1. С. 18{}-181); "аргонавты"- поклонники Вл. Соловьева и Ницше, чаявшие "конца света" (старого мира) и надеявшиеся на скорое наступление царства Красоты. Основной символический миф, отразившийся в творчестве "аргонавтов",- античный миф о плавании (у символистов- о полете к солнцу) на корабле "Арго" за Золотым Руном, воплощавшим неведомые идеалы прекрасного будущего (Лавров А.В. Мифотворчество "аргонавтов" // Миф - фольклор - литература. Л., 1978).
     ]
    
    - Где-то голуби звенели ...» - о символике голубя см. коммент. к стих. "Царица смотрела заставки ... " так и к фольклорно-сказочной (упоминание "терема", "узорчатой двери"). Ср. в письмах к Л.Д. Менделеевой от 15 ноября 1902 г. "Белая Голубица - Ты" и от 15 декабря: "В Твоем окне, моя Любовь, моя жизнь! И к Тебе на это окно слетают белые голуби".
     [
     "Символикой"  Редакция называет комплекс устойчивых ассоциаций автора - контекст, в котором обычно в книгах Блока появляется то или иное слово. Что с "символизмом", кроме общего созвучия слов, никакой связи не имеет ( «…символист уже изначала – теург, то есть обладатель тайного знания, за которым стоит тайное действие» (А. А. Блок «О современном состоянии русского символизма»)).

Из Примечаний к упомянутому стихотворению в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока:
     «
     - «... белые птицы».- Образ белых голубей восходит как к христианской символике (см. выше)
     ["выше" о христианской символике - я не нашел ни слова. Есть рассуждения, что Блок  знал о "Голубиной книге" и всё.
    (Голуби;ная кни;га (Каменная, Глубинная книга, Стих о Голубиной книге) — русский духовный стих конца XV — начала XVI века, в форме вопросов и ответов дающий сведения о происхождении мира, людей, сословий и фольклорную космографию.
     Восходит преимущественно к ряду переводных апокрифических сочинений, которые в процессе бытования на Руси подверглись влиянию фольклора) (Википедия)
     ]
    
     - «Всадник в битвенном наряде // ( ... ) К ночи канет ввысь». - Образ всадника связан и с обычной для Блока темой рыцарского служения, и с солярными (солнечными) мифами (рыцарь-солнце).
     [
      "солнце" у Блока, с моей т.з., - это не "рыцарь", а одно из проявлений "Тебя", обычно связанное с зорями. Вот вечерняя:

                "Ты отходишь в сумрак алый,
                В бесконечные круги.
                6 марта 1901"
(ср. из дневников:
     «К весне [1901 г.] началось хождение около островов и в поле за Старой Деревней, где произошло то, что я определял, как Видения (закаты).)

Вот заря утренняя:

           «Весь горизонт в огне - и ясен нестерпимо,
           И молча жду,- тоскуя и любя.

           Весь горизонт в огне, и близко появленье...
                4 июня 1901. С. Шахматово»
          
]
    

     - «... И Царевна, гостю рада, // Встанет с ложа сна». - Героиня отождествляется со Спящей Царевной (см. коммент. к стих. "Тихо вечерние тени ... ").

     - «И душа, летя на север // Золотой пчелой ...» и след.- В широком круге фольклорных и литературных источников "север"- страна смерти, "пчела"- душа (ср. в сказке Жуковского "Сказка о царе Берендее ... " Марья Царевна пчелкой прилетает в покои бросившего ее Ивана Царевича и др.; ср. также у Фета: "Душа моя также, перед самым закатом, // Прилетела б со стоном сюда, как пчела ... "- "Моего тот безумства желал, кто смежал ... ",
      [с моей т.з. здесь не фольклорные мотивы, а привычный для Блока "мир Северных королевств", независимо от него описанный А.Белым в его "Первой симфонии", где герой - рыцарь.]
   
     - «И опять в венках и росах // Запоет мечта ... и след.- излагается поэтическая (отчасти восходящая к Ницше) идея циклического строения мира и неизбежности возрождения идеала. Мотив возвращающейся в сны см. в стих. А. Белого "Старинный друг": "Опять весна и та же радость снится" (стихотворение послано Блоку в феврале- марте 1903 г.­ Блок и Белый. С. 22-23) .

     - «... Засверкает на откосах // Золото щита,// И поднимет щит девица ...» - Ср.: "Я( ... ) // Сбросил щит с могучих плеч!" ("Валькирия (На мотив из Вагнера)", 1900, т. 4 наст. изд.).
     Близость ситуации дает возможность выделить в стихотворении пласт ассоциаций с образами музыкальной драмы Р. Вагнера (1813-1883) "Валькирия".

Другие редакции и варианты

Заглавие "Врубелю" (Т4).- В примеч. к "первому тому" I2 [l2 - Блок А. Собрание стихотворений. 2-е изд., испр. и доп. Кн. 1. Стихи о Прекрасной Даме] сказано, что стихотворение "написано под впечатлением живописи Врубеля" (см. с. 180 наст. тома). В.Н. Орлов (СС-8(1) С. 631) считает, что ближе всего отразилась здесь известная картина М.А. Врубеля ( 1856--191 О) "Царевна Лебедь" (Третьяковская галерея, Москва), репродукция которой висела в шахматовекой библиотеке Блока.
      Картина Врубеля сопоставима со стихотворением Блока содержательно (образ женственности, Красоты; мотив заколдованной красавицы), а также в плане ориентации на фольклорно-мифологическое и национальное начала искусства. Большинство образов и сюжетных ситуаций стихотворения прямо с картиной "Царевна Лебедь" не связаны.


     - «И она же в темном поле( ... ) Воздвигает терема (ЧН ЗК ).- Представление о "Душе мира" как Софии (Премудрости), которой в Библии приписаны функции созидательницы храмов, строительницы (ср. стихотворение Вл. Соловьева "У царицы моей есть высокий дворец ... ", 1875-1876).
[
     «У царицы моей есть высокий дворец,
     О семи он столбах золотых,
     У царицы моей семигранный венец,
     В нем без счету камней дорогих.
     И в зеленом саду у царицы моей
     Роз и лилий краса расцвела,
     И в прозрачной волне серебристый ручей
     Ловит отблеск кудрей и чела.Но не слышит царица, что шепчет ручей,
     На цветы и не взглянет она:
     Ей туманит печаль свет лазурных очей,
     И мечта ее скорби полна.Она видит: далёко, в полночном краю,
     Средь морозных туманов и вьюг,
     С злою силою тьмы в одиночном бою
     Гибнет ею покинутый друг.И бросает она свой алмазный венец,
     Оставляет чертог золотой
     И к неверному другу, — нежданный пришлец,
     Благодатной стучится рукой.И над мрачной зимой молодая весна —
     Вся сияя, склонилась над ним
     И покрыла его, тихой ласки полна,
     Лучезарным покровом своим.И низринуты темные силы во прах,
     Чистым пламенем весь он горит,
     И с любовию вечной в лазурных очах
     Тихо другу она говорит: «Знаю, воля твоя волн морских не верней:
     Ты мне верность клялся сохранить,
     Клятве ты изменил, — но изменой своей
     Мог ли сердце мое изменить?»
]
 
     - «Кротко смотрит синеокий // В глубину стекла». - Поиски "сущности" "Души мира" приводили Блока к сближению "Ее" и "Св(ятого духа), Утешителя" (Блок и Белый. С. 35; cр. коммент. к стих. "Царица смотрела заставки ... ").

     - «Но сомкнувшиеся дуги ...» и след. ( ЧА ЗК , ст. (17)).- Ср.: "Сомкнулись царственные дуги ... " ("Я, искушенный и премудрый ... "). О символике "смыкания" и "размыкания" кругов см. коммент. к "Ты отходишь в сумрак алый ... ".
   [Из Примечаний к упомянутому стихотворению в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока:
   «
    - «... В бесконечные круги». - Круг- распространенный образ мировой мифопоэтической символики, имеющий сложное происхождение и множество значений, наиболее важные из которых- идеи единства, циклической бесконечности и высшего совершенства. В СПД символика круга, возможно, восходит также к представлению о круговом строении мира в "Божественной комедии" Данте.
     »
     С моей т.з., так как ты - Солнце, то и " суть кругов твоих" - вполне понятна.
     ]
     - «Все коньки- в оuне! (ЧА ЗК , ст. (30)).- Ср.: "Каждый конек на узорной резьбе// Красное пламя бросает к Тебе ... " ("Вступление").

     - «Я нашел на дне колечко...»( ЧА ЗК , ст. (39)).- "Колечко"- один из атрибутов святочных гаданий.

     - «Русалий» (ЧА ЗК , ст. (51))- весенний языческий праздник у восточных славян; с русалиями связывают происхождение образов русалок и обрядовые игры "русальной недели" - первой недели после Троицы.
 
     »