Старик Минус и пёс Авокадо 8

продолжение

8

       Авокадо лежал возле ног Павла Матвеевича, сидевшего, по обыкновению, на скамейке в беседке, и мастерившего для соседского Ванечки деревянного медведя. Поначалу Авокадо пытался забрать деревяшку и поиграть, но убедившись в тщетности попыток, вздохнул и, улегшись в ногах Минуса, задремал, прислушиваясь к голосу хозяина: «Ну, а потом мы, дружище Авокадо…». Павел Матвеевич не закончил фразу, обернувшись на звук приблизившихся шагов. Авокадо вскочил и радостно завилял хвостом, приветствуя Аллу Павловну, она ласково погладила пса по голове.

       - Павел Матвеевич, добрый день, - поздоровалась Алла Павловна, входя в беседку. – Не помешаю ли я вам своим присутствием?

       - Ну, что вы, любезная Алла Павловна, здравствуйте. Очень рад видеть вас. За вами продолжение вашей истории. Если не передумали, конечно.

       - Ну что вы. Только вы своего занятия не бросайте. Уж больно медведь хорош, - сказала Алла Павловна , присаживаясь, и продолжила свой рассказ от момента, когда санитарка ушла из палаты, оставив плачущую мать одну.

       Вскоре после ухода санитарки в палату принесли Светочку и пришедший  следом врач начал ругать Аллу: «Мы сделали все, что смогли, но не знаю, доживет ли до утра. Как вы, мать, могли так запустить болезнь, ведь вы же видели…».
- Мы с мужем Свету сегодня днем в таком состоянии удочерили, - сквозь слёзную икоту сказала Алла.

       Всю ночь, пока медсестра и врач делали Светочке примочки и уколы, Алла плакала и мысленно обращалась, то к Богу, то к Пресвятой Матери его: «Господи, я очень хотела стать матерью и побыла матерью всего несколько часов. Господи, для чего это испытание? Может для того, чтобы из-за страха потерять девочку, она, не рожденная мною, вошла в каждую мою клеточку и напитала собой. Пресвятая Богородице, может быть это для того, чтобы я поняла, как радуется мать, прошедшая родовые муки, увидев впервые свое дитя. Чтобы в мучительном ожидании её возрождения я и сама переродилась в мать? Или это наказание за то, что я попыталась обмануть природу, удочерив Светочку? Я не знаю. Господи, пусть будет так, как ты хочешь!».

       Утром кризис миновал, температура у Светочки снизилась и во время обхода врачи успокоили Аллу, сказав, что с её ребенком будет все в порядке. А заведующий отделением заверил, что если у родителей возникнут проблемы с администрацией Детского дома, то предоставит не только выписку из истории болезни, но еще и заключение по поводу длительности болезни ребенка.
Петр с Аллой были очень благодарны такому теплому участию врачей. Правда, все обошлось без разбирательств. Когда Петр привез недостающую справку в Детский дом, заведующая вначале приняла его с осторожностью, даже можно сказать с опаской. Но потом все же спросила: «Как ваш ребенок?»

       - Хорошо, - сдержанно ответил Петр, - привыкает к новому месту.
       - Всё ли с ней в порядке, здорова ли, не плачет? – осмелела заведующая.
       - Светочка - здоровый ребенок и у нее теперь есть любящие мама и папа. Вам мы очень благодарны. Оставайтесь с миром, - сказал на прощанье Петр, так и не проронив ни единого слова упрека, хотя когда шёл, очень суровую речь репетировал. А потом как-то вдруг понял, что он не хочет нервного разбирательства в судах и инстанциях. Он не хочет, чтобы его любящая и нежная жена снова плакала. Он хочет тихого семейного счастья с манной кашей и пеленками. Подумав так,  Петр сразу обрел мир в душе, и в этом мире их было теперь трое.

       Светочке было четыре годика, когда для Аллы пришло письмо из родного поселка от двоюродной сестры Любы, с нижайшей просьбой приехать: «Сестрица моя, милая, - писала Люба, - я вот-вот умру. Если умру, не дождавшись тебя, я прошу тебя, не отринь просьбу умирающей, забери моего сыночка Колю к себе. Только тебе могу доверить свою кровиночку, зная твою незлобивость и любящее сердечко. Ты не обидишь сироту, а вырастишь вместе со своей дочерью как родного сына».

       Заканчивал читать вслух письмо Петр, а Алла уже начала собираться в дорогу. Петр жену одну не отпустил, поехали на родину втроем. Сестру схоронили, родственников проведали. Но самое главное – они обрели сына трёх годков от роду. Любе тридцать лет было, когда она ребеночка без мужа родила, в попрек от родителей и в срам себе от жителей всего поселка. Так бы и жить круглой сироте Николашке в насмешках, с прозвищем «Байстрюк», но тётя-мама обняла, поцеловала, папа Петя на руки подхватил и к себе прижал, а маленькая девочка сказала: «Ты – мой братик».

       Пока опеку над Колей оформляли, Алла от свекрови упреки выслушивала: «Тебя нищую мой сыночек одел, обул. А ты теперь еще своего племянничка-приблуду ему на плечи взваливаешь». А Алла ей в ответ: «Уважаю вас, мама, за вашу прямоту», а еще: «Люблю вас, мама, за вашу правдивость», - в таком смирении и пробыла до самого отъезда. Вот они по хозяйству хлопочут, еду в дорогу собирают, глянула свекровь на нее и говорит:
- Хороший, Алка, у тебя характер, покладистый. Вот сколько злобы я на тебя вылила, а ты ни одного грубого слова в ответ мне не сказала. Всегда ко мне с уважением. Я такого почтения от своих дочерей никогда не дождусь. Признаюсь тебе: все мои придирки всегда были от зависти, что тебе муж добрый достался, а моим дочкам - пьяницы. А может потому и достались пьяницы, что я тогда, после сыновой женитьбы, тебя сироту, в люти своей чуть со свету не сжила. Не держи на меня зла.

       - Не держу я на вас зла. Мой муж добрый не сам по себе, вы его родили и растили. Петя ваш - хороший муж и отец, а потому спасибо вам, мама.
Свекровь от избытка чувств даже расплакалась при расставании.

       Зажили они на своем терриконе «Поднебесье» большой семьей. С работы Алла временно рассчиталась. Уж так она настрадалась, дожидаясь материнства, что всю себя теперь отдавала семье. Любовь и счастье стали безграничными.

       - Ой, Павел Матвеевич, своими воспоминаниями уйму времени у вас забрала. Простите, – спохватилась Алла Павловна, - совсем во времени потерялась.

       - Не переживайте, Алла Павловна, - тут же начал успокаивать собеседницу Павел Матвеевич,- отрадно мне было слушать, как Господь все устроил: детей от горького сиротства избавил и вас за доверие промыслу Божьему, за незлобие и обходительность, материнством наградил. 

      - Знаете, я ведь однажды детей  потеряла. И уроком мне это стало на всю жизнь, – призналась Алла Павловна.

      Как-то решила Алла сделать вареники с вишнями. На нижних ветках вишен не оказалось и она, усадив детей на бревнышко под деревом, сама залезла наверх. Рвет вишни, сказки детям рассказывает. А потом мыслями отвлеклась: вот как бы они с Петром жили, если бы детей не было?! И вдруг глянула вниз, а детей под деревом нет.

       Кинулась на поиски вначале по верхним дворам. Надо сказать, что недалеко от подножия террикона проходило железнодорожное полотно, по которому товарняк перевозил добытый на нескольких шахтах уголь. Как услышала Алла звук приближающегося состава – опрометью бросилась вниз но, слава Богу, детей внизу не оказалось.

       Начала подниматься на террикон. Где же дети? И тут услыхала смех детей во дворе деда Еремея, знаменитого своей сахарной ватой и петушками на палочке.  Зашла Алла во двор и видит, дед Еремей жженый сахар в формочки разливает, а её дети со счастливыми мордочками, перепачканными сахарной ватой, наблюдают за процессом и смеются. Поняла Алла, что детей надо крепко за ручонки держать, удерживая от детского самонадеянного  «я сам» послушанием родительской воле. И в дальнейшей жизни Петр и Алла руководствовались мудростью: «Береженое дитя - Бог бережет», уча и вразумляя детей с любовью.

       - Потом семье нашей квартиру дали  в этом доме и протекала наша жизнь, слава Богу, счастливо день за днем от взросления детей до рождения внуков, - окончила свой рассказ Алла Павловна.

       - Повезло нам с вами, Алла Павловна, на закате дней наших в любви и почитании детей и внуков пребывать. Спасибо вам огромное за рассказ.

       - Это вам спасибо, что выслушали меня. До завтра, Павел Матвеевич.
       - Счастливо почивать, Алла Павловна.

       На том и раскланялись.


Продолжение   http://proza.ru/2020/04/06/1746