Глава 6. Часть III. Отрицательная масса

Если пройтись по усадьбе Геры, то в любом случае, какое бы направление вы не избрали, навстречу вам попадётся широкий балкон. Хозяин усадьбы посещал его редко, посему балкон облюбовали другие люди. И вот уже два часа, когда стрелка часов прошла на седьмой оборот от полудня, там не утихала бурная беседа. Общались две девушки. Но если на секунду закрыть глаза и ещё раз вслушаться в их разговоры, что Гера делал часто, речь одной становилась неотличима от другой, словно вторая внезапно пропадала.

Вся мистика становиться понятна лишь стоит взглянуть на их лица. То общаются мать с дочерью. Два часа. И, видимо, не могут друг другом нарадоваться. Гера не видел смысла даже посещать их. Слишком уж он любил подслушивать чужие разговоры. У него был невероятно острый слух, раз услышать разговоры на втором этаже, находясь в подвале, для него труда не составило.

Единственная странность, смущавшая Геру, заключалась в постоянном едва уловимом чавканье. Сайтко, похоже, зачем-то пыталась накормить свою семнадцатилетнюю дочь с ложки. Сайтко кормила Аюну с ложки с самого рождения и вплоть до восьми лет. Затем они расстались, но привычка у обеих осталась. И Геру это радовало.

Руки у него больше не тряслись, и химик не заметил, как в порыве увлечённости делом что-то перепутал. Вместо положенного синего, раствор окрасился в тёмно-жёлтый цвет. Гера мгновенно догадался о начале реакции гидролиза кислой соли и попрощался с новенькой колбой, одновременно закинув в неё попавшийся под руку ингибитор, в нарушение пяти правил безопасности, в глубине души догадываясь, что он не сработает, и принялся укрываться за вольфрамовым щитом. Раздался мощный взрыв, вызванный выделением нескольких литров газа.

- Так. На сегодня хватит… Вот почему нельзя пренебрегать константой равновесия.

На фоне августовского заката происходило упоительно милое зрелище. Сайтко и Аюна пытались петь вместе, но рано или поздно их голоса сливались в один, и на бедного Геру и Ринго, прибирающих подвал с метлами в руках, обрушивалась волна звонкого смеха. Патрисии в усадьбе не было. Она ушла в город.

- А как ты смогла пройти между мирами?

- А? – Сайтко несколько секунд обдумала вопрос. Затем развела две руки по разные стороны. – Ну это не так просто объяснить. Представь, что между двумя местами существует путь, по которому ты можешь перейти, не потратив времени. Совсем.
 
Сайтко желала объяснить дочери далеко не основы далеко не физики.

- Это, казалось бы, невозможно, ведь путь от точки к точке начнёт саморазрушаться под действием собственной массы. Способ спасти его существует. Нужно скомпенсировать силу. Вопрос чем? Только иной массой. Отрицательной массой.

- Но разве…

- Да, отрицательная масса существует. Хотя это совсем не шар, оттолкнувшийся от земли и прилетевший тебе в руку, не подумай. Масса, сама по себе, – порождение гравитации. А она не везде одинакова. Особенно, в данном примере. Соответственно, и сила будет отрицательной.

Рассказывая это, Сайтко и не заметила стоящего на входе Геру. Несколько пятен бурого цвета и дырок на рукавах чёрного пальто, помогли ей понять всё произошедшее с Герой за несколько минут до его появления.
 
- А как же закон сохранения массы?

- Химиков не спрашивали. – Сайтко игриво засмеялась. Она никогда не понимала, чего сложного может быть в физике. – Закон сохранения массы справедлив только для химических реакций. Так о чём я…

- Господин Гера!

Все трое теперь уже сидящих на балконе обратили взор вниз. Впрочем, они не ожидали услышать никого, кроме Артёма Петровича, в прошлом портового грузчика, сторожа, а впредь личного садовника Геры. Хозяин усадьбы не нанимал рабочих. Пойти в услужение семейству Ланеров было личным желанием Артёма Петровича.

- Слушаем Артём Петрович! – Крикнул Гера.

Но уже по реакции садовника Гера понял, что день сегодня закончиться интересно. Артём Петрович отвёл глаза в сторону. Само это удивило человека с тростью, ведь Артём Петрович и так страдал лёгким косоглазием, отводить глаза дабы что-либо скрыть ему совсем не требовалось.

- Понимаете, вам письмо. Точнее, их два.

Гера едва не упал со стула, но равновесие удержал. Аюна заметила легкие перемены в настроении отца, но Гера, немедля, лёгким кивком ответил Аюне, и она ничего не сказала. Он жестом направил Артёма Петровича ко входу в усадьбу, решив покинуть семью. На лице его, конечно, никакой мысли не отобразилось. Лишь отголоски их слышались во скрежете зубов и сбившимся дыхании. Сайтко ему успокоить не удалось.
 
- Тебе раньше приходили письма?

- Ну как сказать… - Гера ощутил несвойственное для него чувство стыда. На самом деле, Гера правда не знал, как, имея за плечами многолетний опыт во множестве специальностей, сказать слово «никогда». – Я могу надеяться на встречу с вами в кабинете через десять минут?
 
Мать с дочерью кивнули. Большего Гере и не потребовалось. Позже выяснилось неприятное обстоятельство. В пальто Гера не мог бежать в полную силу. Попробовав раз, он чуть не споткнулся. На первом этаже в недоумении стоял Ринго. Та, в случае с Ринго едва заметная, прослойка между головой и воздухом, называемая волосами неравномерно встала дыбом. Артём Петрович вручил, точнее всучил в его руки два маленьких конверта и поспешил захлопнуть дверь.

- Гера, тебе письма пришли.

Гера, не проронив ни звука, выхватил оба письма и осмотрел их, используя линзу. Первое письмо запечатали очень надёжно. Даже сам Гера удивился качеству защиты. По краям письмо покрыли настоящим железом. На одной из сторон числился только получатель. Гера поднёс конверт к носу, спустя две секунды сделав умозаключение.
 
- Осмий. Значит запечатывали в третьем измерении. – Гера вогнал брата в полный ступор. – Никольское может увидеть лишь человек, который находиться в положении между жизнью и смертью. Куда ещё не шло сюда письма присылать!

Спокойствию Геры также имелся придел, и он переступил через него, одним глазом рассмотрев второе письмо. Оно выглядело куда более помятым, а весь внешний вид говорил, что письмо вскрывали несколько раз. И действительно, адресат на нём не значился, словно отправивший намеренно добивался вскрытия переписки. Её тайной пренебрёг и Ланер. В дальнейшем, при чтении по вертикали, ведь именно так порой становился понятен смысл почти всех судебных писем, выяснилась причастность к суматохе старого знакомого Геры. Альцида Лура.

- Здесь есть упоминание о тебе?

- Нет. – Гера ответил спустя три коротких вдоха и выдоха – Но правительство третьего измерения изменило решение касательно своего гражданина. До этого Альцида Лура защищали первые три статьи договора о непроникновении. Меня же сдерживала седьмая.

Как Гера и догадывался, за прошедший год удалось выяснить, что Альцид Лура родился даже не в Европе. Поэтому, с расправой над ним пришлось повременить, в виду «некоторых трудностей».

- И здесь почти прямым текстом говориться о возможности применения девятой статьи. Суть этого договора заключается в его, не побоюсь сказать, совершенстве. – Любой создатель скажет так об изобретённой вещи, если смелости хватит. - Нарушение одной из девяти статей станет нарушением всех девяти. А последний пункт, девятый, строиться на предыдущих восьми. – У Ринго закружилась голова и он кивнул Гере совсем не от желания выразить согласие. – Девятая статья, в свою очередь, превалирует над всеми остальными.

Время от времени, голова Ринго начинала работать подобно часам. Правда часам, с отставанием на две минуты и заканчивались словами: «И в итоге?».
 
- Получаться, теперь мы можем делать с этой заразой абсолютно всё? Так чего ждать?

- Верно. – Подтвердил Гера. – При данных обстоятельствах, у нас в руках находиться письмо-похоронка. Мы немедленно начинаем собрание! Приказываю созвать всех, Ринго Ланер! Патрисию ждать не будем.

- Так все на втором этаже!

Геру этот факт не заинтересовал. Он научился пропускать слова собеседника меж себя, не вовлекая в процесс внимание, научившись у Артёма Петровича. Отдав письмо брату, Гера метался из стороны в сторону. Здешние коридоры настолько приелись его взгляду, что хозяин усадьбы не всегда понимал, у какой двери находиться. Он задумывался в будущем передать усадьбу Ринго, но изначально плохим идеям не суждено удержаться в разуме человека, просчитывающего каждое сказанное наперёд слово.

Когда два брата вошли в главный кабинет, то увидели Аюну с Сайтко. Гера опоздал на пять минут, о чём Сайтко настойчиво говорила, постукивая по часам. С левой стороны от стены висели пять часов, показывающих разное время в разных мирах. Один из циферблатов имел всего восемь цифр, другой все двадцать девять. Гера почти незаметно хлопнул рука об руку, и четвёртые часы перевились на пять минут назад. В это время, где-то в Лондоне, шестерёнки на «Биг-Бене» издали такой грохот, что всё движение в районе Темзы остановилось.

- Имею честь сообщить, друзья! Нам послали ретранслирующее письмо на тридцать градусов.
 
Видимо, здесь нужно пояснение. Гера говорил о самом коварном виде переписки – «ретранслирующее письмо». Гера использовал такое письмо для общения с Виктором Фёдоровичем в 1828 году. Отвечать на его содержание письменно совсем не требовалось. Оно самостоятельно начинало запись вашего голоса и окружения через определённое количество секунд. А если после ответа письмо не сжигалось, то оно, в общем-то как и положено, продолжало прямую запись. Затем пепел оборачивался в поверхность, через которую не проходили короткие, средние и длинные волны, после, по возможности, закапывался в землю.

Гера поступил иначе. Он взял с полки поднос, другой рукой схватив сиреневую жидкость – простейший растворитель целлюлозы. Сайтко сразу засекла тридцать секунд. Медлить было нельзя.

- Мы готовы. – Ответила она.
 
Время до начала записи отсчитывалось по градусной отметине. Но не всегда. Каждый отправитель наносил её исключительно по своей прихоти. Гера, набрав воздух в лёгкие, открыл письмо, принявшись речитативом зачитывать содержание.

«Уважаемый глава Дипломатического ведомства пятого измерения Юнтард! К вам обращается Верховная Военная комиссия второго измерения Ирвинд. По пришествию девяти дет с момента последнего вооружённого конфликта между нашими мирами, Верховный Военный трибунал Ирвинда принял решение о ненадобности содержания военнопленных, по причине невозможности их работы в оборонном секторе. Исходя из всего вышеперечисленного, мы, Верховная Военная комиссия второго измерения Ирвинд, предлагаем вам провести обмен военнопленными, на заранее оговоренной территории и заранее оговоренных обстоятельствах. При рассмотрении этого вопроса Верховный Военный трибунал учёл, что в 1826 году по Джантатскому времени вы произвели самоличное освобождение военнопленных Ирвинда в одностороннем порядке, и благодарит вас за попытку улучшения отношений. Просим вас ответить через тридцать секунд после прочтения письма.
Верховная Военная комиссия второго измерения Ирвинд».

Гера прочёл письмо в оригинале, то есть на ирвинском языке. То можно было бы списать на нехватку времени, но, честно говоря, Гера хотел узнать только мнение Сайтко, ирвинки по происхождению на одну четверть. Она едва заметно улыбнулась, потому как в головах у обоих всплыло знакомое лицо одной давней знакомой, которая в лучшем случае попала в военный плен.
 
- Полностью принимается!

Гера мигом запихнул письмо в раствор, и спустя десять секунд от него ничего не осталось. Он, наконец, выдохнул воздух. Отдохнуть ему не дала постучавшая в дверь особа. На пороге комнаты появилась небольшая фигура с двумя сумками покупок. Патрисия.

- Я что-то пропустила?