Шепот волны. 34 Татьяна Дума

 34

 Мне всегда казалось, что я лишен сентиментальности. Ранняя потеря родителей и вынужденное самостоятельное выживание  в Англии виделись мне причиной моей эмоциональной холодности. Внешне я был в рамках принятой открытости, но душевного отклика многие события не вызывали.

 Только здесь, в доме моего детства, куда я вернулся спустя многие годы, я понял, что это не так. Так трагически сложились обстоятельства. Я запретил себе воспоминания о моей первой любви, Лизе, так неожиданно оборвавшейся после смерти адмирала. Запрет коснулся и всей жизни до трагической гибели родителей. Я запрещал себе думать и  о них, особенно в первые годы, но они являлись ко мне во сне, не часто, но являлись. Это выводило меня из равновесия, достигнутого с таким трудом.  Мамочка, она врывалась во сне стремительно, ослепительно красивая, веселая и счастливая. Утром мне казалось, что я слышу запах ее духов. Я лежал в надежде услышать ее низкий, но такой ласковый, голос:

- Лелик, мальчик мой, как ты вырос.
Отец появлялся реже,  мы всегда вели во сне разговоры, смысл которых я мучительно пытался вспомнить утром, но сделать это не удавалось.

 Сейчас  я читал страницы дневника Ольги Александровны, Лели, как звали ее близкие. Чаще всего записи касались или моих родителей  или меня.
Страницы, которые были передо мной,  были иные. Даже почерк стал более красивым. Она писала о своем Саше, Александре -победителе, как звали его сокурсники. Это было любовью с первого взгляда. Он выронил книгу и остановил разговор с ребятами, когда она вошла в аудиторию. Их взгляды встретились, и, казалось, эта встреча навсегда. Им было так хорошо вместе. Они практически не расставались, жили в одном общежитии, после занятий шли в читалку, бегали в музеи и на концерты. Не сразу, но основательно, в их жизнь вошла классическая музыка. Оля трепетно описывала их отношения.

 Не знаю, произошло бы это без того трагического события или нет, скорее всего – нет. Она вынуждена была уехать домой – тяжело заболела мама. Учебу пришлось оставить.  Он писал часто, потом реже, потом совсем исчез.
Жизнь в столице имела другой ритм. Напоминать о себе Леля не стала.
Она нашла его, когда я остался один и без средств, в Лондоне. Только это обстоятельство заставило ее напомнить о себе.

 У нее не было опасений. Кому-то это может показаться странным, но она все эти годы знала, что их любовь жива.  Да, у каждого из них была своя жизнь, он стал академиком, как и мечтал в юности, а она стала скромной учительницей в крымском поселке. Но какое значение это имеет для настоящей любви? Она знала об этом всегда, он понял не сразу, но понял. Ее место в его сердце никто занять не смог. Он женился, но жена так и осталась хорошим другом.  К нему любовь не пришла повторно. Так сложилась жизнь.

 Он был потрясен, услышав по телефону ее голос, который сразу узнал:
- Александр-победитель, Санечка, у меня беда, мне не справиться. Ты не сможешь помочь, хотя бы советом? – ей не надо было представляться, почти мгновенно она услышала:
- Леля, родная, что случилось? Рассказывай.
В дневнике Леля писала, что не спала после разговора всю ночь. Сомнений у нее не было – он поможет. Но каждое слово разговора она вспоминала множество раз. Особенно последние слова:

- Я все понял. Судьбу мальчишки мы решим, не переживай больше. Оленька, прости меня. Прости мою трусость. Какой я победитель, о чем ты? Мне стыдно, я не нашел в себе мужества и не позвонил тебе.  Я  столько раз хотел приехать к тебе, ночью я принимал твердое решение, но утром сомнения останавливали меня. Прости, любимая. Жизнь клонится к закату. Я все чаще думаю, что там мы встретимся с тобой, уже навсегда.