Ожидание счастья

-Не горюй, внучка! Судьба и на печке найдет!

Так говорила своей любимой внучке её дорогая бабушка. А Нюра и не горевала, а плакала втихомолку в своем крошечном закутке родительского дома. Закуток громко величали комнатой. Пространство в два метра в длину и полтора метра в ширину вмещало только узкую кровать на варшавской сетке да небольшую тумбочку у окошка. На тумбочке стояло зеркало, перед которым Нюра расчесывалась по утрам. Коса - девичья краса у Нюры была шикарной. Когда Нюра расплетала волосы, они волнами ложились ей на плечи и укрывали всю спину. Пушистые от природы, они упрямо не укладывались в косу, а все время выбивались во все стороны завитушками, а лицо обрамляли тугими колечками. И тут вся её красота кончалась. Хорошо бы глаза иметь голубые и открытые, а они были темными и не очень большими. Хорошо бы ресницы иметь пушистые, но они были обыкновенными и белесыми. Тогда ей хоть брови дугой пригодились бы, которые воспеваются в песнях, или вразлет, а они были коротенькими и прямыми. Тогда хоть нос аккуратный, но даже он был курносым и неказистым. Правда, фигурка у неё была точеная.

-Ладненькая ты какая! - говорила ей бабушка. Да вот только она так и говорила. Больше никто на это не обращал никакого внимания.

Нюра выросла в огромной крестьянской семье. Восемь сестренок было у неё и единственный брат. И почти всех она вынянчила. Старшая в семье - она нанянчилась на всю жизнь еще смолоду. Домашнюю работу она делала быстро и ловко. И пекла, и варила, и шила сестренкам сарафанчики, и рубашки брату своему. Десять детей под одной крышей выросли и разлетелись по свету. Ей бы тоже поехать учиться, да как уедешь от этой оравы? Тем более, что отец погиб в тайге на заготовках леса, а биться с нуждой они остались втроем - мама, работавшая на ферме в колхозе, бабушка, которая была дежурным бессменным поваром, да она, Нюра, на подхвате.

Разошлись по белу свету все дети. Опустел дом. Остались они вдвоем с мамой. А уже насчитывало время Нюре третий десяток.

Знала ли она чувство любви? Вот её точно никто не любил. Она в клубе на танцах забивалась подальше в уголок. Да и как на круг выйти в стоптанных стареньких туфельках, да в поношенном платьице. Вот если бы у неё были красивые туфельки на ногах да платье, такое, как у первой деревенской красавицы Ларисы, голубое в крупный белый горошек, с кружевным воротничком, с шикарным воланом по низу, она бы вышла в круг и стала бы танцевать, а все бы увидели, какая она ловкая и красивая.

Только однажды сердце её просто упало, когда на танцы в клуб пришел курсант военного училища. Андрей жил на другом краю села. Был он старше девушки на несколько лет. Мелькал иногда то в клубе, то в школе, но сердце девичье молчало.

А тут явился подтянутый, стройный, в курсантской форме, одна фуражка чего стоила, да взгляд из-под козырька. А как он танцевал! Он просто скользил по полу, а девушки опирались на его руку, и волны музыки несли их в своем плавном ритме, покачивая прекрасными протяжными торжествующими звуками. Конечно, партнершей его сразу стала Лариса. А как же? Платьице голубое в крупный белый горошек любого способно было привлечь. Ах, если бы у неё было такое платьице! Может быть он и на неё обратил бы тогда свое внимание. Не обратил. А когда закончил училище, приехал и взял Ларису в жены. Она к тому времени выучилась на библиотекаря и работала в родном селе, а неученая Нюра - в детском саду нянечкой.

Прошло несколько лет. И пошел-пошел гулять по деревне слух, что Лариса Андрея бросила, что полюбила обыкновенного солдата и уехала к нему, когда он отслужил свой срок. Андрей остался один на далекой и глухой заставе. 

Нюра и маму свою проводила в последний путь. Её в родном доме уже ничего не держало. А тут сестра приехала домой после окончания института с ребенком и молодым мужем.

-Живите. Хозяйничайте. А меня Андрей в жены позвал. Да. Письмо прислал. Пригласил к себе на заставу. Я поеду. А чего мне терять?

И глазом не моргнула и даже не покраснела от своего обмана. А когда собрала неподъемный чемодан и вышла за порог дома, то даже растерялась. И куда она теперь?
На остановке к ней подошла мать Андрея, обняла, подбодрила словами, что Нюра будет её сыну хорошей женой, рассказала, как лучше добраться до места службы сына. Это был подарок судьбы. Бедная Нюра даже не знала, на какой заставе служит её любимый. Она собиралась ехать к одной из сестер в большой город. И как она узнала, что Нюра хотела бы поехать к Андрею? Сестренка проговорилась подружке, а та сказала еще кому-то, и за один всего вечер новость облетела все село.
-А, будь, что будет, - решила она, - поеду и повидаю, хоть издалека увижу разок и все.

И она поехала на деревню к дедушке, Константину Макаровичу. Четверо суток провела в дороге. Доехала до областного центра по железной дороге, потом рейсовым автобусом до районного центра. Дальше дороги не было. С большим трудом на попутных машинах она добралась до берега. Застава стояла одиноко прямо на границе на острове посередине пограничной реки. Даже переправы не было через протоку постоянной. Она сидела на крутом берегу реки со своим огромным чемоданом, а вокруг не было ни души. Её заметили с заставы и пригнали паром.

-Это к кому же такая красавица в гости приехала?

Солдатик смотрел на неё с любопытством.

-Я - не в гости. Я - насовсем. К Андрею Кутмину.

-К Андрею Алексеевичу? К начальнику заставы? А почему же он не позаботился о встрече?

-А я - без предупреждения. 

Когда они пришли на заставу, кто-то сразу доложил Андрею о том, что к нему - гостья.

-Лариса вернулась!

Ликующий крик был отчетливо слышен во дворе.

Как удар по сердцу Нюрочки, как острый резанувший нож - вот чем был этот крик для неё.

Андрей выскочил на крыльцо и замер от удивления и разочарования.

-Нюра? Откуда ты взялась?

-Проездом я. К сестре еду. А ты ведь приглашал меня.

-Я? Когда?

-Я подругой невесты была на свадьбе, и ты говорил, что рад был бы видеть меня гостьей в твоем доме.

Андрей промолчал, постоял на крыльце, вздохнул.

-Что же? Пойдем ко мне. Я один живу.

-Я знаю.

-В деревне не спрячешься. Мама адрес дала?

-Да можно и так сказать.

Отдельно на территории заставы стоял дом для семей офицеров. Не самую лучшую квартиру занимал начальник заставы. Он сам уступил свою квартиру молодому лейтенанту, когда у того родилась двойня.

Неуютно было у Андрея. Нет. Чистота была идеальная. Порядок был везде. Но в воздухе не было запаха еды. Никто здесь давно ничего не готовил. Только чайником хозяин пользовался регулярно.

-Устраивайся. Я пойду.

Андрей ушел, а Нюра встала у порога и все не решалась сделать шаг вперед.

-Ладно, стой не стой, а дело сделано. А нас не ждали здесь, а мы приперлися.

Паровоз гудел,

Колеса стерлися.

А нас не ждали здесь,

А мы приперлися.

Веселую частушку она пропела грустно. Очень грустно.

Хоть бери чемодан в руки и отправляйся назад! Ладно, останусь до утра. А там - видно будет.

И закипела работа. Чемодан был открыт. И вот уже салфетки и пестрые половички украсили комнату, а вязаная красная скатерть покрыла грубоватый стол, и он сразу стал праздничным. Занавески на окнах Нюра сполоснула, высушила на горячем солнышке, нашла утюг и отгладила. Красота. Все задышало свежестью.

Посуду на крошечной кухоньке она расставила на полке по-новому. Освоилась с электроплитой и тут же из продуктов приготовила обед. Она поела сама с удовольствием, уже заканчивала обед, когда в дверь громко постучали.


Солдатик принес в судках еду от повара на заставе. Андрей побеспокоился.

-Да Вы тут сами справились! Домашняя еда всегда вкуснее казарменной.

От обеда солдат отказался, но охотно выпил стакан чая с домашним печеньем. 

Андрей пришел домой поздно.

-Я в казарме переночую, а ты тут располагайся.

-Да что же ты из своего дома пойдешь? Нет уж. Как-нибудь поместимся. Или ты меня боишься?

-Да не мальчик я. Отбоялся свое. Ладно. Остаюсь.

Андрей снял матрас с дивана и постелил его на полу в кухне.

Нюра долго слышала, как он ворочается и не спит, и вздыхает.

-Эх, была не была.

Не было у неё никакого опыта в тесном общении с мужчинами. Она даже не целовалась ни с кем, но какая-то сила заставила её подняться среди ночи, сделать два шага до кухни.

-Пододвинься, я что-то замерзла.

Крепкие мужские руки потянулись к ней, и она просто упала в эти объятия.

-Оставайся, - сказал ей Андрей утром, - но знай, что если Лариса вернется, я от  тебя уйду.

И она пошла на эти условия. Ведь любила так сильно, что верила, что любви её хватит им на двоих.

Когда у них родился сын, она опять услышала от  любимого, что это ничего не значит, и что если Лариса вернется, он уйдет к своей жене, с которой ещё формально состоял в браке.

И она опять стерпела. А когда через три года у них родилась дочь, он промолчал и не вспомнил Ларису. И это было победой. Маленькой надеждой на счастье. А через семь лет брака родился у них еще мальчик. Детей своих Андрей записал на свою фамилию, а вот брак с Нюрой не регистрировал. Писал объяснительные, что не может развестись с первой женой, потому что не знает её адреса. А что стоило узнать? Родители Ларисы жили все там же, по соседству с домом Нюры.

Однажды сестра написала, что приезжала Лариса в родное село, что жаловалась она на судьбу свою. У неё никак не складывалась семейная жизнь. Деток у неё не было, а мужья менялись часто. Ничего не сказала Нюра своему мужу про Ларису. Пусть тенью так и остается. Где-то в неведомых крах. Только однажды просто взорвалась она от негодования. Муж опять помянул Ларису за праздничным столом.

-Ну, где мне с ней сравниться? Она меняет мужей. За грехи молодости лишилась радости материнства. Разве ты не знаешь, что ты у неё не первым был? Знаешь. Разве ты не знаешь, что от первенца своего она избавилась в юности. Тайно прервала беременность на большом сроке. Бабка отварами напоила - случился выкидыш. Понимаю я тебя. Я ведь с ней выросла. Мы вместе играли в детстве, в школу нам было по пути, вот вместе и ходили, она с уроками мне помогала. Она добрая и работящая. Только вот слабая на мужиков. Ветреная. Строгости в ней никогда не было. И где же мне с ней сравниться? Я - мать твоих детей, я - хозяйка, я верная и безупречная жена. Я даже не смотрю ни на кого, и ни разу не взглянула на другого, потому что для меня только ты один на свете и есть. Я бьюсь за тебя, но в сердце у тебя только она. Ты даже в любви мне ни разу не объяснился. А я тоже живая. Все. Не могу больше. Ищи свою Ларису. Она ведь на этом свете, не на том.

-Нюра, Нюрочка! Да чего это ты так разошлась? Я просто так сказал, не подумав.

Может быть это продолжалось бы бесконечно долго, да случай спас. Во время командировки Андрей встретил свою Ларису. Они оказались в одном вагоне. Он её сразу и не узнал. Эта рано поседевшая и погрузневшая женщина мало была похожа на прежнюю Ларису. Она непрерывно курила в тамбуре, заигрывала с мужчинами, кокетничая с каждым встречным и поперечным. Она сама окликнула его. Он не узнал свою Ларису в этой потускневшей женщине.

Они долго разговаривали здесь же, в тамбуре вагона. Лариса была свободна. Замужем она была много раз, но детей не было. Все мужья для неё были плохими. От всех она уходила без всякого сожаления. Теперь ехала к брату. Он обещал помочь ей с работой и квартирой.

-А у меня трое детей. Счастлив. Вполне.

Почему-то он не сказал, что мать его детей - Нюра. Промолчал. Знала ли она об этом?  Может быть, и знала, но ни словом не обмолвилась.

Лариса дала свои координаты, чтобы Андрей мог официально оформить развод. Про общее будущее с этой потрепанной женщиной не было у Андрея и речи.

Когда он вернулся домой, то просто ахнул. Нюра встречала его в голубом платье в крупный белый горох. И оборочка по низу у него была, и кружевной воротничок. Сшила все-таки себе обновку. Именно такую, о которой мечтала в юности.

Андрей обнял её крепко.

-Как дети?

-Нормально. Да вон они все, в машине. Разве удержишь?

Не отпуская жену от себя ни на шаг, Андрей торопливо пошагал по перрону и вышел на привокзальную площадь. Старший сын улыбнулся радостно, но сдержанно, а вот  младший стал высоко подпрыгивать и кричать, что папка приехал.

Случайные прохожие улыбались светло.

Андрей еще крепче прижал свою жену прямо к своему сердцу.

Сколько боли он ей причинил? Как долго не ценил дарованное судьбой сокровище и страдал по своей Ларисе. А теперь он в самые короткие сроки оформит развод, и почти через десть лет супружеской жизни назовет свою любимую законной женой.
Давно пора.