На дальнем Востоке

 
                НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
Весь четвертый и последний курс мы с Германом щеголяли в одинаковых по цвету костюмах. Между нами были по-прежнему хорошие отношения. Но уже не такие искренние, как прежде. Его влекло в шумную компанию, от которой часто отдавало спиртным.

После защиты диплома я попросил, чтобы меня направили работать на Дальний  Восток.

- Ты подумай, - вразумлял меня член комиссии Станислав Владимирович Чепульский. – Хорошо учился. У тебя прекрасный диплом. Тебе предоставлен выбор. Почему, например, не отправиться в Подмосковье? Или на Украину? Вот же целый список.

- В Сибири я родился и вырос. В Европе побывать всегда успею. А зачем мне понадобится Дальний Восток? Другой возможности пожить там и поработать может и не представиться. Поэтому я так решил.

Восемь суток ехал я от Барнаула в плацкартном вагоне. Компания подобралась веселая. Трое взрослых мужчин постоянно играли в карты и пили пиво. Среди них выделялся своими шутками и общительным характером цыган. О себе он рассказывал, что едет в очередную командировку по приказу своего московского начальства как наладчик мукомольных мельниц.

- После каждой такой поездки у нас с женой рождается ребенок. Сейчас у нас уже их девять. Видимо, будет десятый.

На одной из остановок он убежал покупать бутылочное пиво. Поезд тронулся, а его все не было. Мы забеспокоились. Прошло немало времени, пока его обнаружили висящим за дверью тамбура последнего вагона. Продрогшего «героя» проводница впустила в вагон. Мы только что проехали станцию Зима. Была средина сентября, а там уже лежал снег.

На станции Слюдянка многие кидали монеты в воды Байкала. Покупали копченого омуля «с душком». Денег у меня было мало, но соблазн узнать, что это за фирменное блюдо жителей Прибайкалья, был велик.

Понюхав приобретенного омуля, я понял, что он просто несвежий, действительно - «с душком»! Есть такую рыбу мне не хотелось. Но пассажиры уплетали ее за обе щеки. Преодолев предубеждение, я осторожно попробовал кусочек рыбки, потом другой. И вдруг мне открылась вся прелесть этого продукта. Омуль «с душком» был изумительно вкусный! Может быть оттого, что, экономя на продуктах, я питался только хлебом с арбузом, который по дешевке купил на какой-то станции? Омуль внес разнообразие в мое меню.

В Хабаровск приехали ранним утром. Попрощавшись с попутчиками, которые ехали дальше, мы с цыганом вышли на привокзальную площадь. На ней не было ни души. Меня поразила теплая погода, как летом. На Алтае у нас уже все растения были убиты морозом, а здесь зеленела листва, клумбы благоухали цветами.

Пройдя со мной метров двести от вокзала, цыган вдруг сказал:
- Дай мне взаймы пять рублей.

Денег у меня действительно было в обрез. Я понял, что цыган, пользуясь тем, что нет свидетелей, решил меня ограбить. У него хватило бы силы отобрать у меня всю мою скудную наличность. Я знал, какой огромный нож имел он при себе. Поэтому я сказал:

- А как Вы мне их отдадите, эти пять рублей?

- Очень просто. Вечером придешь на вокзал, я там буду и отдам.
Не веря ни единому его слову и уступая силе, я отдал ему пятерку. На вокзал, конечно, я не пошел.
         
  Оформление направления на работу в тресте «Дальуглегеология» заняло немало времени. Необходимо было созвониться с геологоразведочными партиями. Мне посоветовали пока погулять по городу. И я отправился на местный базар. 

Там продавались груши! Я до этого видел их только на картинках. И хотя в деньгах я был ограничен, все-таки купил два плода. Оказалась какая-то кашица, вкус которой мне не понравился. И дары дальневосточной природы я выкинул.

Дошел до рядов, где продавали рыбу. Сердце любителя-рыболова забилось учащенно. На прилавках лежали рыбы огромной величины. Это были толстолобики - обитатели Амурских вод. Продавались также сомы, тригубы, змееголовы, раки. Много чего там было. Рыбы в основном крупные, свежие, живые. Я разглядывал их с большим интересом, так как видел впервые. И искренне позавидовал жителям Хабаровска.   

Рыбные ряды оказались у самой окраины рынка, на берегу легендарного Амура. Для меня это было полной неожиданностью, так как после посещения базара я собирался пойти на берег великой реки. Спустился к воде. Амур в моем воображении казался рекой необыкновенной, и я удивился, когда увидел его мутные воды, такие же, как и в Оби. Противоположный берег был не близко, но отчетливо виден. Течение быстрое. Ветер поднимал крутую волну.

А по берегу бегали мальчишки с удочками и в заводи ловили незнакомую мне рыбешку. Называли они ее касаткой. И еще «музыкантом». Когда ее вытаскивали на воздух, она издавала  скрипучие звуки, шевеля передними плавниками. Потом ставила их перпендикулярно к телу и заклинивала. 

Голова ее по сравнению с туловищем огромна. Передние плавники похожи на костяные ножи, такие же острые. Птицы,  проглатывавшие этих небольших рыбок, падали замертво, когда в их желудке касатки распирали свои плавники.

О рыбах, населяющих Амур, я знал из книг. Но подержать в руках одну из его обитательниц – это совсем другое дело. Мальчишки уступили мне удочку, и я сам поймал несколько касаток. Каждый раз ребята насаживали на крючок свежего червяка. За ними они куда-то убегали. А куда, я узнал позднее.

На самом краю базара, у реки, несколько женщин торговали навозными червями, продавая их стаканами. Некоторые бойкие черви   взбирались на стенки ведра и, свалившись на землю, с завидной быстротой уползали в разные стороны. Тут-то их и ловили мальчишки.

К концу дня в тресте мне дали направление в Артемовскую геологоразведочную партию. Это недалеко от Владивостока. Там же я узнал, что Германа и еще двух наших выпускников определили в Сучанскую ГРП. Вечерним поездом я выехал в Артем.

Встретили меня радушно. Поселили в пустующем домике на территории хозяйственного двора. Строго-настрого предупредили, чтобы вечером по городу не ходил: могут раздеть или зарезать.

Отдел кадров, прежде чем оформлять на работу, направил меня в военкомат для постановки на учет. А там будто только меня и ждали.

- Через две недели призовем тебя на действительную службу.

А в геологоразведочной партии в связи с этим предложили:

- Согласно образованию надо бы предоставить тебе должность бурового мастера. Для этого придется сократить или понизить в должности на две недели кого-то из практиков. А потом их снова восстановить. Это для людей - нервотрепка.

И я согласился на должность старшего бурового рабочего. Ведь мастера-практики ни в чем не виноваты, чтобы ими манипулировать. 

На буровой вышке здесь тоже работали сутками через двое. Используя свободные два дня, я изучал город. Впервые увидел морскую бухту и простор воды, уходящий к горизонту. Из-за мелководья лодки на якорях стояли вдалеке от берега. Их хозяева шли к ним или возвращались к берегу по воде в высоких сапогах.

Посетил местный базар. Не зря говорят: рыбак рыбака видит издалека. Мое внимание моментально привлек мужчина, бойко торговавший свежей корюшкой. О ней мне приходилось только слышать.

Я подробно расспросил, где эта рыба ловится, и напросился взять меня на рыбалку.

- Меня зовут Красков Михаил Иванович, - представился он. – Найти меня очень просто.

И он рассказал, на каком транспорте ехать и где пройти пешком, чтобы попасть к нему домой.

В следующий же свободный день я устремился на рыбалку. В моей полевой сумке для этого было все, кроме насадки и удилища. Чтобы не промокнуть, если попаду под дождь, я взял у своего приятеля, сокурсника по техникуму, черный шевиотовый плащ.

Проехав на автобусе до остановки ГРЭС, дальше пошел лугом по проторенной пешеходной дорожке. Вскоре показалась небольшая деревенька. Она стояла на берегу реки. Спросил, где дом Краскова. Постучал в калитку.

Во дворе рыжий бородатый мужчина огромных размеров чинил невод.

- Мне нужен Михаил Иванович Красков, - сказал я, подумав о том, что это, видимо, отец человека, с которым я познакомился на базаре.

- Я Михаил Иванович Красков. А в чем дело? Откуда ты знаешь мою фамилию?

Сбитый с толку и очень расстроенный, я рассказал все, как было. Великан расхохотался.

- Вот сволочь! Это сторож пионерского лагеря, заядлый браконьер. Мы его гоняем, а он, видишь, на базаре торгует рыбой под моим именем!

Расспросив о том, откуда я и кто таков, а также узнав, что я умею чинить сети и невода, Михаил Иванович усадил меня рядом с собой, и мы работали уже вместе. Продолжали знакомиться.

Оказалось, что он родом с Алтая. Детство и юность его прошли в горах. Я вспомнил, что, когда был в Горном Алтае на практике, то встречал  человека с такой фамилией, Дмитрия Ивановича, тоже рыжего и бородатого.

- Так это мой родной брат! Нас три брата. Этот остался на Алтае, другой перебрался в Восточный Казахстан, но тоже в горы. А я вот после службы остался здесь, да так и живу.

  Несколько раз из дома показывалась его жена. Мысленно я назвал ее «лошадиная голова», так как лицо ее было чрезвычайно вытянутое и сжатое с боков. В мою сторону она поглядывала явно враждебно. И несколько раз приглашала Михаила Ивановича в дом, чтобы посекретничать.

- А на рыбалку мы поедем завтра, - сказал Красков. – Но не удочками, а неводом. Возьму тебя к себе в звено. Будешь шестым. Мы ловим рыбу для зверосовхоза. Там ею кормят норку.

Когда солнце опустилось за горизонт, и мы поужинали, вдруг состоялся неприятный для меня разговор.

- А паспорт у тебя с собой?

- Нет, конечно. Кто же берет на рыбалку паспорт? Или дождь случится, или в воду свалишься – документ пропадет. 

 - Так ты мог рассуждать у себя дома. А у нас – пограничная зона. Через каждые два часа по реке курсирует пограничный катер, и мы обязаны доложить обо всех посторонних людях, появившихся в наших краях. И о тебе тоже. А так как ты без документов, то тебя отвезут во Владивосток. И нескоро отпустят. Проверят всю твою родословную. Знаешь, сколько на это уйдет времени?

Это говорил Красков. Но за его словами явно прослеживались наставления «лошадиной головы».

- Так что же делать? И почему мне об этом не сказали раньше?

- Да не подумали об этом. А вариантов всего два: либо мы сдаем тебя пограничникам, либо ты возвращаешься в Артем за паспортом.

Я склонился ко второму варианту. Но как только оказался за деревней, мне тут же преградили путь два  подвыпивших парня.

- Откуда такой?

- Был в гостях у Краскова Михаила Ивановича. Завтра с ним на рыбалку еду.

При этом я рукой махнул в сторону деревни.

- Красков не там живет, куда ты показываешь! - стали придираться парни.

- Я не имел в виду конкретный дом. Давайте пройдем к Краскову, если мне не верите.

Воспользовавшись замешательством, я быстро прошел между парнями и зашагал по дороге в город. Стало совсем темно.

На остановке ГРЭС было многолюдно. Автобуса давно не было. Пришел он через час. Мы набились в него, как селедки в бочку. Кондуктор объявила, что автобус идет только до кинотеатра. А я уже знал, что мне предстояло пройти пешком две остановки.

В кинотеатре как раз закончился сеанс, зрители вывалили на улицу, что меня порадовало. Быть среди людей, значит быть в безопасности. В моем направлении, по главному шоссе, отправилось человек двадцать.  Закурив, я с удовольствием шагал вслед за ними. Но вот некоторые повернули вправо, другие влево, и остался я один.

Тут же, бросив горящую сигарету, я ускорил шаг. Когда встречный автомобиль миновал меня, я быстро оглянулся и в свете фар увидел, что за мной на расстоянии шагов пятидесяти идут три человека. Шел я на предельной для себя скорости, но они медленно, но верно приближались. Я уже миновал одну остановку и половину другой, когда они догнали меня. Поскольку я шел вплотную к правому краю дороги, то они все трое оказались слева от меня. Это были молодые парни.

- Закурить не найдется? - начали они разговор, давно известный  мне как повод заставить остановиться. Сомнений не стало.

- Я не курю, - соврал я, хотя они могли видеть брошенную мною сигарету.

В голове промелькнуло предупреждение: не выходить в город в темное время суток. И еще: на мне был чужой вполне приличный плащ, за который, если меня разденут, придется заплатить. И вообще неизвестно, чем эта встреча может закончиться. Ничего хорошего она не предвещала.

Помолчали, быстро шагая в шеренге, где я был правофланговым.

- А как пройти до остановки…

Они назвали незнакомую мне остановку.

- Покажу, мы как раз туда и идем, - сказал я, решив внушить им, что нам еще долго идти вместе. А до переулка, где над проходной геологоразведочной партии ярко горела электрическая лампочка, оставались считанные шаги. Поравнявшись с переулком, я резко свернул и моментально оторвался шагов на двадцать. Такое же расстояние было и до проходной. Догнать меня они уже не успевали.   

- А говорил, покажешь остановку, - сказал кто-то из них.

- Это прямо по дороге, там увидите. - С этими словами я скрылся в дверях проходной. Понаблюдал в щель. Парни, потоптавшись на месте, повернули назад. У них просто опыта не хватило, чтобы ограбить меня.

Наутро, прихватив паспорт, я отправился к Краскову. Дома его не оказалось. У него украли стожок сена, и он отправился искать следы. Еще один человек заболел. Так что в звене осталось трое. Одним из них был высокого роста кореец. Я, стало быть, оказался четвертым, и мы выехали на лов.

Река была какой-то странной. Сказывалась близость моря. Перед каждым забросом невода на воду кидали щепку, чтобы определить направление течения. Оно зависело от ветра, который влиял на прилив или отлив в море. Невод был большого размера, с мелкой ячейкой, и тянуть его было очень тяжело. Но необычайность ситуации, романтика приключения придавали мне силы, и я весь день, как бурлак на Волге, упорно натягивал перекинутую через плечо веревку.

Мы выловили много корюшки и пеленгаса. Во время перекура я впервые разглядел морского краба.

 Сигареты я держал в красивом металлическом портсигаре, а кореец – в пластмассовом, неприглядном. Вдруг он предложил:

- Давай портсигарами поменяемся, на память!

В голове это как-то соединилось с поведением цыгана на площади в Хабаровске, который  «попросил» у меня «взаймы» пять рублей. На секунду мне стало обидно, что каждый норовит урвать от меня что-либо. Но только на мгновение. Я вспомнил, что меня призывают на службу в армию. И мне совершенно стало безразлично, какой у меня будет портсигар. Мы обменялись. Кстати, потом я где-то его потерял или у меня его украли. Так что я правильно поступил.

- И где твой мешок? – спросили меня рыбаки, когда мы смотали невод и закончили работу.

- Какой мешок? Нет у меня никакого мешка.

- А во что же ты возьмешь рыбу? Набери себе сколько унесешь.

- Не нужна мне рыба. Да и не из-за этого я с вами работал, а чисто из любопытства. Выходной мне девать было некуда.

Мужчины все же настояли, чтобы я наполнил корюшкой полевую сумку. С этим я и отправился в город. Теперь уже засветло. Всю дорогу я думал, кому бы ее подарить. Отдал девчатам-геологам из нашего техникума, которые жили в общежитии. На уху я не мог остаться: заступал на смену на буровую вышку.   

Эти две недели в Артеме для меня стали какими-то особенными. В них уместились встреча с рыжим гигантом – третьим братом Красовских, знакомство с рыболовецкой бригадой, попытка моего ограбления и многое другое.

 Особое место занимает по-своему удивительная поездка в Сучан к Герману, чтобы попрощаться с ним перед службой в армии. Деньги мне еще не выдали, но у меня еще оставались на железнодорожные билеты туда и обратно, но ни копейки больше. Необходимо было еще иметь деньги на последний автобусе от вокзала.

Подвергнуться другой раз нападению грабителей было бы просто глупо. Решив, что перехвачу у Германа, я отправился в путь.
Мне повезло – приятель не был на смене. Мое появление не вызвало у него той радости, какая была у меня, скорее – огорчила. Он был какой-то вялый и потухший. Но это не походило на усталость от работы или ночной смены. Здесь крылось что-то другое.

Неохотно рассказывал он о наших сокурсниках. Нехотя делился сведениями о матери и сестре. Обмолвился, что получил из дома справки для военкомата. Даже чаю не предложил, пришлось заставить его включить кипятильник. На мою просьбу одолжить денег на автобус он ответил, что у него их нет.

- Я тебе вышлю больше, как получу расчет.

- Нет у меня ни копейки.

- Возьми у знакомых. Это же и немного, и не надолго!

- Не у кого одалживать.

Я был в полном недоумении. Ведь Сучан – не пустыня. «И почему я не попросил у кого-либо сам, собираясь в путь?», - ругал я себя. Но такого поведения друга, товарища и, можно сказать, брата я не ожидал. Лично я в доску разбился бы, а денег для друга достал. Да и нужно-то всего два рубля.

Пригородный поезд был пуст. За окнами пробежали огни города. Я одиноко сидел в полумраке вагона на жесткой скамье и представлял, как всю ночь просижу на вокзале. Злые кондукторши автобуса не посочувствуют безденежному пассажиру.

Задумавшись, я рассеянно смотрел перед собой. Вдруг мое внимание привлекла скомканная бумажка под  скамьей. Показалось, что это деньги. Даже стало смешно: «Размечтался!» Стал вглядываться, и все больше не верил своим глазам. Наконец, поднял, развернул и поразился: в руках у меня была пятирублевая купюра! Будто  специально кто-то ее подбросил! Такой случай! Я ведь мог сесть в другом месте, в другой вагон. Вот уж воистину: чего сильно хочешь – сбудется!

Армейская жизнь мне нравилась. Служба тоже проходила на Дальнем Востоке. Пригодилась спортивная подготовка. А благодаря музыкальному слуху я стал первоклассным радиотелеграфистом и выполнил нормы  первого армейского класса и первого спортивного разряда. В то время я знал на память шестьсот кодовых фраз. С такой квалификацией меня могли взять радистом в любую экспедицию, хоть на Северный полюс, хоть в Антарктику. Но я этим не воспользовался. Дома ждала больная мать.

Солдатские письма бесплатные. Я наладил связь со многими товарищами по учебе. Только Герман почему-то не отвечал, я потерял его из виду.

                ЭПИЛОГ
 Преодолев неловкость,  будучи уже гражданским человеком, я  послал Зое, сестре Германа, письмо, задав единственный вопрос: где твой брат? Она сообщила, что Герка не захотел быть буровиком и при содействии матери вернулся домой. Но не на прииск, а в райцентр, заведующим клубом. Фамилию тоже сменил. Теперь он – Белоглазов, человек семейный. Женился на Кате, стал зятем управляющего банком. Но его уже два года нет дома: военкомат призвал его на службу в строительный батальон. Так Валентина Ивановна из-за слепой материнской любви оказала сыну медвежью услугу.

Вдруг пришло письмо от Кати. Она выражала сожаление, что дружба наша не переросла во что-то большее. Она сознавалась, что Германа не любит и что замуж за него пошла по настоянию родителей и Валентины Ивановны. Ведь выбор в райцентре невелик. Ждать его из армии она не собирается. Если я не женат и позову ее, она немедленно приедет. А если не позову, то выйдет за бурового мастера с прииска.

Что-то во мне шевельнулось, но я вспомнил, как мы дружили с Германом, как был я в гостях у него дома, и ответ возник сам собой. Я посоветовал Кате дождаться Германа со службы и не делать опрометчивых шагов. Все-таки он не плохой парень, хоть и бесхребетный, маменькин сынок.
http://proza.ru/2020/04/13/1568