Голод

   

В начале тридцатых годов двадцатого столетия голод бродил в Западной части страны, не обошёл он и Курскую область. Исторические документы гласят, что это был «организованный голод» под эгидой продразвёрстки. Рассказывать о ней нет смысла – об этом факте давно известно. 

В это время моей маме была  7-8 лет. Кроме неё в семье было ещё трое детей, которые были младше её.
Имя Нина, моя мама получила при крещении в церкви. В тех местах, где приходилось жить семье, стояли монастыри и храмы.

Маленькая Нина запомнила, что она всегда ощущала голод, еду, которую готовила мать, его не утоляла, а наоборот усиливала. Отец был всегда в поисках работы, надо было кормить четырёх маленьких детей. Вся округа и деревня, где они жили, голодала тоже, семьи часто хоронили родных.  Одну историю из маминых рассказов я запомнила.

В доме кончилась еда, запасов вообще никаких не было, муку, в которой была добавлена тёртая сухая трава и опилки, съели. Надо сказать, Нина росла послушной девочкой и хорошей нянькой и в свои восемь лет могла управиться по дому. Отец был в дальнем селе на заработках. Наконец мать (моя бабушка Таня) собралась идти в город, чтобы добыть еду, оставив детям последний ломоть хлеба. Она наказала Нине растянуть хлеб на два дня, пока она не вернётся из Курска, и не выходить из дома, ибо дети пропадали. С собой их взять не могла, понимая, что двое младших были совсем маленькие и не выдержат дальнюю дорогу.

 В областном центре, на рынке, Татьяна намеревалась продать, или обменять на продукты, сшитые вещи (она хорошо шила) и, на всякий случай, взяла гадальные карты. Женщины, да девушки, очень любили гадать на суженного, несмотря на голод. Курск находился в 15 километрах от деревни. Подводы на дорогах не встречались, да и коней почти всех съели …

Оставленный хлеб был съеден в первый же день, остался маленький кусочек, на который смотрели голодные глаза сестрёнок и братишки. Нина понимала, детей чем-то надо накормить, да и самой очень хотелось есть. В голове крутилась мысль – где достать еду?
Но тут она сообразила, что надо идти в монастырь, который находился рядом, и просить еду у монахов. С шестилетней сестрой Надей, которая была младше на два года, они часто прибегали к монастырю и смотрели в щель забора, как работают монахи и что они едят, а так же наблюдали за нищими, как они просили подаяние у ворот. Нина завернула в полотенце драгоценный кусочек хлеба и положила на печь, повыше, на полати.

Посадив на закорки двухлетнюю Любу, вместе с Надей и четырёхлетним Витей, отправилась в дорогу. Дверь оставили незапертой, так как замка не было. И, конечно, когда они ушли, забежала голодная собака, нашла хлеб и съела, а ведь собаки прыгают хорошо, даже могут взобраться на деревья.

Монастырь располагался рядом, за околицей, мимо него проходила главная дорога. Дети долго стучали в большие ворота, и уже собирались уходить, как подошёл монах и открыл маленькую врезанную дверь. Голодные дети стали наперебой просить еду. Оставив детей, монах ушёл, но вернулся быстро, с тазиком пареной свеклы. Это было спасением! Эта была настоящая мягкая и сладкая еда! Свёклу Нина ела только в прошлом году,  у неё задрожали ноги и слюной заполнился рот! Она и не надеялась, что  получит такое количеств еды. Но послушник тут же наказал, чтобы они немедленно вернулись домой – ибо люди пропадают, особенно дети, да и еду могут отобрать.

Малолетняя компания, позабыв про усталость, быстро вернулась домой. Наевшись свеклы, они проспали день и ночь.
Бабушка Таня вернулась на третий день с хлебом, уставшая и голодная, шла она также пешком. Из  вещей так ничего и не продала, спасло её гадание – чья-та душа желала любви. А через неделю пришёл измученный дедушка Михаил. За работу ему дали небольшой мешочек муки, смешанной с сухой травой.