Тайна

   В детстве с весны по осень приходилось просыпаться дважды. Первый раз на восходе солнца, когда туча воробьев, живущих под крышей дома, поднимала невообразимый гвалт. Мы жили на четвертом, последнем этаже и вся какофония чирикающей братии ощущалась весьма громко. Потом я снова засыпал и просыпался позже, как и положено по расписанию.
   Как-то я попал на остров вдали от городов и сел. Большой остров с озером, лесом, полями намыла вода посреди реки. Там в мае я услышал нескончаемую трель соловьёв. В палатке, где мы расположились, спать было совершенно не возможно. Всю ночь стоял дикий ор сотен, а может и тысяч представителей соловьиного племени. Причем, днем птичий гам тоже не прекращался, но тогда был менее заметен.
   В общем, птицы поют красиво, но слушать их нужно дозированно, чтобы кашу маслом не испортить.
   Спустя время попал я в Крым. Это был еще тот Крым, где на побережье не знали мух и комаров, где в горах били ключи настолько холодные, что пока набиралась бутылка, начинали ныть кости руки. В горах бегали зайцы и косули, а выпорхнувшие вдруг  из-под ног перепела, доводили до предынфаркта. По ночам на каждом шагу что-то шевелилось, ползало, шипело, бросалось наутек.
   Но в этом земном раю было нечто странное. Там была тишина. Парили высоко в небе орлы, у моря кричали чайки и бакланы, а в горах царила мертвая тишина. Нет, нет, да и промелькнет быстрая тень в густом кустарнике и снова тишина. Только иногда короткий порхающий звук и тишина.
   Шелестела на ветру листва, стучали камни осыпи, где-то хрустела или скрипела ветка, но птицы молчали.
    Палатку мы ставили у моря, но там нет воды, и приходилось подниматься крутыми склонами на отметку 450 метров, к роднику. А много ли унесешь? Да и нагретая за день вода не радовала свежестью. И всякий поход за влагой удивляло, что ни в отрогах древнего вулкана, ни на столовых холмах, ни на останцах скал, ни выше, в густом лесу, не было слышно птиц.
    Многочисленные овражки, вымоины в вулканическом пепле, ниспадали по всей горной гряде. Я бродил по ним и удивлялся причудливым фигурам выветривания, изобилию боярышника, груш и яблок, орехов и винограда. А по вечерам травяной ковер начинал источать тонкий аромат, да такой, что, казалось, вдохни и не надо выдыхать. Такой густой воздух, хоть на хлеб мажь. Как-то решил найти травинку, которая дает такой запах, лучше Chanel № 5. Подняв ступню, стал аккуратно перебирать тонкие стебли один за другим. Насчитал 50 разных только на паре квадратных сантиметров и бросил бесполезную затею. Сколько же их там было?!
   Спустился в овраг с кустами шиповника, поднимаю голову и замечаю мелькание двух теней. Приглядевшись, рассмотрел воздушный бой стрижа и небольшого сокола. Стал, замерев, и в полной тишине наблюдал за происходящим сражением. Стриж маневрировал отчаянно, выписывая виражи, петли, кувырки, пока не споткнулся взглядом о стоящего человека. Стриж замер, а увлекшийся погоней сокол схватил его, поднял взгляд на меня и тоже замер.
   Две птицы висели в воздухе, с интересом наблюдая за мной. Силы гравитации больше не действовали. Птицы висели и смотрели, затем стриж как бы оглянулся на сокола, рванулся из его когтей и стремительно скрылся в кусте шиповника. Сокол тоже пришел в себя, и снова ринулся за стрижем, но, пожалуй, с его крыльями в кусте у него шансов было много меньше.
 Время снова пошло вперед, отмечая промежутки вечности тиканьем цикад. И я пошел за временем, разгадав тайну молчания птиц.