Таня

   Она мне запомнилась как Таня, я и фамилию её запомнил, но она какая-то неблагозвучная, по смыслу и возможностям русского языка, её можно исказить трижды. Мне этого не хотелось тогда, не хочется и сейчас, потому что остались очень короткое я яркое, как молния, воспоминание. Всего одно, мгновение запомнилось мне, на всю жизнь, не смотря на свою случайность и кратковременность. Тогда я не придал этой случайности, никакого значения, будто ничего и не было. Оно было это чудесное мгновение, к которому ни я, ни Таня не были готовы, мы даже не могли предположить, что всё произойдёт, именно так.


   Все чудеса, чаще всего происходят в ночь под новый год, это был уже второй новый год после моей службы в армии. Сразу после армии я попал на свадьбу своего друга, у него уже был выбран и назначен свидетель, но друг ему дал отставку, и заменил его мной. Когда я пришёл выполнять свои свидетельские обязанности в гражданской одежде, все единогласно решили, что я должен переодеться в военную форму.


   Вот так демобилизованный солдат, на свадьбе своего друга, стал «свадебным рядовым», из-за неимения генерала. В то время звание генерала мало кому присваивали, да и особых войск в нашем городе не стояло, даже самый главный милиционер носил звание комиссар до 1952 года. Позже у нас главные милиционеры были только полковники, настоящие полковники, но всё же не генералы.


   Мне было очень не комфортно в военной форме, к тому же она была не моя, возвращаться домой в мундире образца того времени было бы очень неудобно. Одев, свой мундир, у которого наглухо застёгивался стоячий воротник, я чувствовал себя деревянным солдатом Урфин Джюса, который не мог даже наклониться или повернуть голову, а падал, как стоял в полный рост.


   Эта же форма с чужого плеча, состояла из гимнастёрки и галифе, была из ткани на половину шерстяной, на половину синтетической. Она была колючей, когда касалась моего тела и раздражала меня, но ещё больше раздражал её неуставной вид. Когда я служил в армии, мне было всё равно, какую одежду мне предлагала носить моя родина, считал что так и должно было быть. Служившие со мной рядом товарищи, не считали также как я, они были, кто во что горазд, усовершенствовали всё, от эмблем родов войск, до укорачивания шинелей. Больше всего они походили на петухов, не белой наружности, но сильно яркую, отличающуюся от цвета хаки,  носить им позволяли.


   Короче мне было неудобно, да ещё свидетельница со стороны невесты начала приставать к «свадебному рядовому», увеличивая мою неудобность. С такой силой ко мне ещё никогда не приставали, она чуть ли не зализала на меня, требуя от всей свадьбы поддержать её желание целоваться со мной, якобы есть такой обычай. Для этой свидетельницы всё это плохо закончилось, не встречая взаимопонимания с моей стороны, она сильно напилась, и ей пришлось целоваться с унитазом. Теперь она его называла «Дружка» и он не возражал, а терпеливо принимал всё её возлияния.


   Плохая получилось свадьба, потом плохой получилось семейная жизнь моего друга, если я когда-нибудь захочу написать рассказ о его первой части семейной жизни, я назову его, - «Анна на шее», так звали невесту на той свадьбе. Единственная причина, по которой мне не хочется написать такой рассказ, это нежелание, позорить знакомых мне людей. Возможно, они просты, до примитивности, но они такими людьми  родились, их окружала такая среда, и в этом нет их вины,  даже выбравшись в другую жизнь, став богатыми материально, они не стали лучше. Богаче должна была стать их душа, но это так сложно сделать и никто не знает какой путь для этого надо пройти.


    Мне тоже предстояло много пройти, одному это делать очень скучно, и я начал заглядываться на девчонок, одна из них начинала мне нравиться, но у неё был ухажёр. Своего друга детства Костю, я просил нас познакомить, но видно ухажёр сильно хорошо за ней ухаживал, и она отказалась. Парень на самом деле был хороший, я потом всегда с уважением относился к нему, даже когда он оставил свою жену с детьми. Всё это было потом, а пока на горизонте маячил Новый год, неженатая молодёжь сбивалась в кучки, для шумной его встречи.


    Опять же друг Костя предложил мне встречать Новый год в компании молодёжи цеха, в котором он работал. Когда я узнал, где именно они собираются, сразу согласился, по двум причинам. Во-первых, это не далеко от моего дома, а во-вторых, девушка, которая мне нравилась, обязательно там должна быть. Это был её дом, маленький деревянный, вросший в вершину большого бугра. Хозяин дома был её родной дядя, добрый, но часто выпивающий холостяк Илья.


   Илью племянница попросила провести время в компании  собутыльников, которых на нашей улице хватало, каждый из них мог предоставить ему стол и ночлег, зная добрый его характер. Я как пикирующий бомбардировщик, хотел в последний раз, попытаться пролететь над девушкой, которая мне нравилась, с возможностью поговорить, об её отказе, подружится со мной. Я всегда был очень впечатлительный мальчик и много читал. В одной книге очень подробно было описано лицо молодой девушки, с опущенными вниз уголками губ. Это описание почти точно совпадала с той девушкой, которая мне нравилась, но нравилась она не только мне одному.


   В этой компании была и девушка Таня, она была очень красивая, с чёрными волосами, собранными в большую высокую причёску, румянец украшал белоснежное лицо, а пухлые её губы, были красивы без помады. Ростом Таня была ровна мне, но мне казалось, что она выше меня, потому, что фигура у неё была, далеко не девичья, а скорей молодой женщины. Кстати, у той девушки, которая нравилась мне, фигура была ещё более женственной, чем у этой Татьяны. Молодым парням, иногда нравятся девушки, которые больше напоминают молодых мамочек, я тоже был не исключением, но тогда не думал об этом.


   Я искал случая, чтобы поговорить с моей симпатией, наверное, и Таня, кого-то искала глазами, но нам обоим не везло. Когда за столом остались мы вдвоём, эта незнакомая мне красавица сама пригласила меня танцевать. Я никогда не отказывался, если меня приглашали, но надеялся, что магнитофонная лента кончится или порвётся, рядом с этой красивой Татьяной я смотрелся, не очень подходящим танцором.


   Магнитофонная лента не кончалась и не рвалась, а я и Таня медленно двигались под нескончаемую музыку, на маленьком пяточке пространства комнаты. Вместе с нами танцевали и другие пары, у которых взаимоотношения были на много ближе наших, оставалось только завидовать им, но мы не завидовали, а смотрели в разные стороны. Я искал глазами свою симпатию, наверное,  Татьяна делала, то же самое, что делал  я, но нам не везло, они как будто растворились. Танцевать, отвернувшись, стало уже неприличным, и мы стали поворачиваться друг к другу лицом.


    Никто из нас не планировал такого разворота, поворачивались мы медленно, чтобы не напугать, друг друга, вот тогда то, наши пухлые влажные губы встретились,  не нарушая своего движения, проехались, от самого начала их прикосновения, до конца, без отдёргивания и претензий. По всему моему телу прошло, какое то электричество, которое, не напрягло ни одной моей мышцы, то же самое могу и сказать о Татьяне, ведь я держал её в своих руках, и почувствовал бы обязательно. Сейчас я не могу понять,  почему нам не помешали наши носы,  нам просто повезло, они у нас были не очень большие, мы даже не совали их в чужие дела. Нам с Татьяной было всё равно, куда каждый из нас смотрел, и куда девались одушевлённые объекты нашего внимания, наверное, это из-за пробежавшего по нам доброго мягкого электричества.


    Только после этого танца я узнал, что зовут её Таня.