Женщины. Фарида

Женщины. Анар http://proza.ru/2020/03/04/841
Женщины. Салима http://proza.ru/2020/03/10/1155


Так бывает

Расстроенная Фарида подходила к дому. На работе не ладилось. Нерешённая проблема потянула за собой другую. К тому же в этот раз всплыли недоработки бывших сотрудников. И теперь придётся дополнительно к основному заданию переработать кучу документов за несколько лет. Завтра всё возложат на неё одну, так уже заведено, и она в который раз, прихватывая своё личное время, подготовит и оформит материал, а начальник, похвалив её за ответственное отношение к работе, отнесёт руководству на подпись. Ни поощрений, ни продвижений. Поощрения бывали иногда к Восьмому марта, продвижения обходили стороной или шли параллельно, возвышая других: бойких, шустрых, ярких.

Фарида подняла глаза на балкон, оттуда доносились громкие голоса матери и тётушки. «Опять ссорятся… Никак не уймутся, надоело уже», – привычно, без эмоций пробормотала Фарида.

- Вы бы хоть дверь на балконе прикрыли, весь двор слышит, - устало проговорила Фарида и присела в прихожей. - Ну чего вам не хватает, а? Прихожу домой отдохнуть, а вы… Что случилось?

Мать и тётушка наперебой стали рассказывать. Фарида не слушала. Она прекрасно знала, что ничего особенного не произошло, что это очередной спор о каком-нибудь пустяке, перешедший в ссору. Любовь каждой к Фариде не объединяла, а наоборот, разъединяла женщин, всё время нарушая домашнее равновесие. Две любви стареющих женщин, перетекающие в соревнование: кто больше проявит заботы, кто подскажет умнее, кто приготовит вкуснее – тяготили, давили и порой раздражали до упрёков. Не могла она предложить тётушке жить отдельно, человек родной, мамина сестра, к тому же одинока, сына похоронила во младенчестве, мужа ещё раньше. Больше замуж не вышла, хранила верность мужу. «Вот и сохранила на мою голову», - сетовала про себя Фарида.

Она, конечно, знала и чувствовала, что они её любят, желают добра, заботятся, готовят любимые блюда, предупреждают любое желание. А уж если Фарида приболеет, то вылечат без врачей и таблеток.

Она со стыдом вспоминала их старательные поиски жениха и подготовку к его встрече. Уж в чём-чём, а в желании устроить личную жизнь дочери и племянницы, мнения двух сестёр всегда сходились. Они притихли, перешёптывались, куда-то названивали, уходили и приходили с загадочным видом, отдали на чистку и без того чистые паласы, постирали занавески, перетёрли в серванте гостевую посуду, к ужасу Фариды помыли окна - второй этаж всё-таки. И только потом, тщательно подготовившись, сообщили ей, что придёт гостья с сыном.

Фарида хотела было возмутиться, но к большой радости матери и тётушки согласилась. «А почему бы и нет? Может, и сложится. Рожу ребёнка, пойду в декрет, как все. Что я, не женщина что ли?»

К тридцати годам Фарида не встретила того единственного, с кем хотела бы зажить в супружестве. Проводить время абы с кем тоже не позволяла себе. Воспитана была в строгости: никаких вечеринок, никаких новомодных мини. Отрезать косу и то позволили только на третьем курсе. Тогда ещё жив был отец. Долго пришлось уговаривать. Отношения вне брака пугали. От намёка женатого коллеги на близость растерялась, в душе возмутилась, почувствовала себя униженной.

За столом жених откровенно разглядывал Фариду. Она ёжилась и невольно вспоминала своё лицо: чуть выпуклые глаза, нос, который самой не нравился, большие губы. Его маму интересовали сервизы, стоящие за стеклом серванта, напоказ блестевшие от усердного трения. Узнав, что сервизы рассчитаны на шесть персон, не смогла скрыть разочарования. Ковёр на стене оказался не той фирмы. Тётушка и мама притихли, жених пытался умничать. Фарида хмурилась, ей хотелось быстрее закончить смотрины, но мамин взгляд и тётушкина говорящая мимика не позволили.

Уходя, жених, лениво растягивая слова и причмокивая торопливо напоследок отправленным в рот кусочком пирога, пообещал позвонить. Он позвонил с предложением встретиться. Фарида отвечала долго, старалась не обидеть, и всё же смогла убедительно отказать.

Появление нового сотрудника, молодого, двадцатисемилетнего красавца, переведённого из другого города, нарушило ритм и слаженный трудовой настрой устоявшегося коллектива. Словно проснувшаяся после зимней спячки летающая и порхающая живность, засуетились незамужние, выискивая причины для общения и сближения, и даже замужние, дабы чаще лицезреть для удовольствия новое, свежее мужское лицо. Коллектив оживился, начались пересуды, намёки и даже слёзы.

Фарида влюбилась. Внезапное чувство прожгло насквозь, и Фарида не в силах была перебороть охватившее её смятение. Оно волновало, будоражило мысли, меняло поведение, будто пробило брешь в воспитании и в правилах приличия. Жажда видеть его и слышать оказалась сильнее. Она искала встречи, ловила его взгляды, подолгу задерживалась в его кабинете, на других не обращала внимания, не замечала ехидных усмешек, недомолвок сотрудниц, неумело, оттого вызывающе, стала применять косметику. Желая любить и быть любимой, Фарида ничего вокруг не замечала. Она неслась вперёд, обратив глаза внутрь. Фарида не могла остановиться, пока однажды не услышала разговор женщин о том, что к нему приезжает невеста.

То, что происходит бурно, чаще всего слепо и безнадёжно. Закрывшись в своём кабинете, Фарида плакала, то оправдывая себя, то ругая. «Почему позволила себе глупые надежды, почему поддалась незнакомому порыву, почему вовремя не остановилась».
Она крепко стянула распущенные волосы в тугой, привычный узелок, больно закалывая его шпильками, будто придавливала тем самым израненные мысли.

Приятельницы пытались поговорить-посочувствовать, но Фарида не позволила, не пустила никого в свою душу. Она вернулась чисто внешне к былой жизни. Жизнь продолжалась. Ссорились тётушка с мамой. По-прежнему заваливали работой, пользуясь её опытом и усидчивостью. Приходили дни отпуска, и Фарида, устроив мать и тётушку в пансионат-санаторий, занималась мелким бытовым ремонтом. Для неё это было отдыхом: ни ссор, ни споров, ни работы с нескончаемыми документами.

И лишь иногда, с весенними ветрами, залетали в душу былые волнительные эмоции.

К тридцати пяти годам, к полукруглому юбилею, руководство подарило ей путёвку в санаторий - в свой родной, ведомственный. И Фарида поехала отдохнуть, напутствуемая подробными и обстоятельными советами мамы и тётушки.

По возвращении снова потянулись привычные, налаженные дни, и только мамины настороженные глаза тревожили и без того странное её самочувствие.

Беременность изменила Фариду, и не только внешне. Несмотря на уговоры мамы и тётушки не стричься, как велит обычай, пока не родится ребёнок, она сделала стрижку «каре». Слегка волнистые от природы волосы пышно окружили лицо, обрамляя неповторимую женственность поры вынашивания новой жизни. В глазах затаилась загадка, блеском наполняя взгляд. Двигалась Фарида горделиво и медленно. На ворчание своих старушек отшучивалась, от служебных нагрузок уверенно отказывалась. В ней жила защита, в ней жила сила, их теперь двое, и мир так прекрасен.

Фарида родила сына. Её часто можно было видеть гуляющей в сквере с коляской, иногда в сопровождении мамы и тётушки, которые тихо спорили, кому сегодня гулять с внуком, а кому идти готовить кашку.


Женщины. Жанар  http://proza.ru/2021/01/11/964